ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Разве только Бегуна, ошалело на высокие деревья взирающего да к каждому шороху с улыбкой прислушивающегося. Так он, небось, и леса не замечает – в мечтаниях своих плещется!
Я певца поторопил и сам шагу прибавил, побежал почти, но коли вошел в душу страх, никаким ходом его оттуда не вытащишь. Разрастался он, путал мысли да с тропы, и без того едва заметной, сбивал. Мерещились вокруг тени зверей неведомых, то ли оборотней, то ли чудищ, что каждый в детстве себе выдумывал. Казалось, не трава да коренья под ногами путаются, а руки мертвые из земли вылезают, цепляют за что ни попадя. А самое худое – скрылось за набежавшими облаками светлое солнышко, потемнело все, будто к буре жуткой приготовилось.
– Э-э-эй!
Показалось мне иль впрямь средь елей насупленных чей-то голос раздался?
Прихватил за плечо впереди идущего Медведя:
– Ты слыхал?
Он глянул на меня круглыми глазами, моргнул непонимающе:
– Чего?
– Я слышал! – вылез из-за моей спины Хитрец. – Будто кричал кто-то…
Тут уж все остановились, заозирались на деревья потемневшие, неведомые страхи за своими пышными ветвями скрывающие.
Лис фыркнул презрительно:
– Тебе, старик, что хошь с перепугу послышаться может! Чай, впервой по лесу блудишь?
– Думаешь – и мне с перепугу послышалось?! – одернул его.
Он смолк сразу.
Экий храбрец! Старика безродного задевать горазд, а со мной, нарочитым, связываться поостерегся. Хотя коли помыслить, так что я ему сделать мог? Покричать, подраться, правоту свою доказывая, а худшее – прочь погнать. Только как его погонишь – Медведь брата не оставит, с ним уйдет. Вот и получится, что сам я выгнанным останусь…
– Эге-гей!
– Слышал?!
Хитрец аж испугаться забыл – так обрадовался, что крик не со страху примерещился.
– Слышал… – растерялся Лис. – Может, это…
– Чужак? – договорил за него Бегун, широко голубые глаза распахнув.
Я и сам так думал. Вина покоя не давала…
Нехорошо я с Чужаком обошелся, неладно. А коли он в беду попал, коли кричит, на помощь нашу надеясь да ее поджидая?
Я шагнул с тропы, обернулся к родичам:
– Лис, Медведь со мной пойдем, а остальные здесь дожидайте. Коли случиться что – позовем…
– Не ходи… – жалобно пискнул Хитрец, но я уже одной ногой под сплетенные ветви ступил, сделал вид, будто не расслышал голоса его. Старику дай волю – он меня в золоченую клеть посадит и любоваться будет днями целыми…
Лис меня обогнал, носом воздух потянул, вымолвил неуверенно:
– Не пахнет человеком…
Хотел я было напомнить ему, что Чужак, может, и не человек вовсе, а нежить наполовину, да решил не пугать охотника – помотал головой:
– Далеко еще… Ближе подойдем – учуешь.
Он успокоился, заскользил вперед легким, пружинистым шагом, чуть не грудью к кустам прижимаясь. Медведь за ним. Глядел я на его спину широкую да уразуметь на мог – как научился он, громадина этакая, сквозь заросли проходить, листка малого с места не трогая? Недаром, видать, слыл лучшим в Приболотье охотником…
– О-о-ох… – выдохнул кто-то жалобно, в темноте под елями скрываясь.
Кто бы ни был там, а стонал он столь горестно, что душа на клочки мелкие рвалась. Перед смертью и то не плачут так…
– Что за наваждение?! – Лис отодвинул нависающие еловые ветви, сунулся под них. – Нет никого!
Я под его руку глянул. Пусто было под елями, даже сухая хвоя, что за много лет нападала, нетронутой лежала.
– Не пахнет здесь человеком! – опять вспомнил о своем Лис. – Может, обратно пойдем?
Не походил тот, что с нами в прятки играл, на Чужака – он не стонал бы так и не таился. Чего ему нас пугаться? Прогнали, но ведь не побили же!
– Пойдем отсюда! – решил было, но тут из-за куста, что в двух шагах от елей притулился, протяжный, едва слышный крик прошелестел:
– А-а-а-а…
Словно человек, умирая, вздохом последним с душой улетающей распрощался. Мороз по коже пробежал, сердце будто в темную тину опустилось и замерло…
Я подскочил к кусту. Никого…
– Обереги, Чур! – пробормотал Медведь.
Не к Чуру взывать – самим убираться с дурного места надобно! Да побыстрей…
Обернулся я – назад воротиться, к Хитрецу и Бегуну, на тропе поджидающим, да понял с ужасом, что пути вспомнить не могу. Мнилось-то – Чужак в беде, надеялся втайне за Болотняк расплатиться с ним, вот и бежал, заломов после себя не оставляя да примет верных не видя. Куда пойти теперь?
Стоял вокруг молчаливый высокий лес, глядел на меня испытующе, будто загадку какую мне загадал и ответа дожидался. Я на охотников покосился. Быть того не может, чтоб они дороги обратной не запомнили!
Медведь, будто глыба каменная, стоял, по сторонам озирался, а Лис поймал мой взгляд, понял без слов, на что надеюсь, усмехнулся побледневшим лицом:
– Не помню я дороги…
Как «не помню»?! Чай, не новичок он в науке лесной! Неужто нюх да привычка не выведут?!
– Нет. – Он голову опустил. – Не помню. А плутать не хочу – только дальше от тропы уйдем.
– Может, солнца дождаться? – Медведь взглянул на небо, ветвями и тучами закрытое. – По нему выберемся.
А сколько ждать? Да и бывает ли оно в здешних местах, солнце-то?
– А мы ведь недалече ушли, – неожиданно обрадовался Лис. – Покричим – наши-то и отзовутся!
Он уж и рот открыл – крикнуть, да я вовремя подоспел, за руку его схватил:
– Стой! Ты бы, крик услышав, что делать бы стал?
– Отозвался бы, – быстро ответил он.
– Это сейчас ты умный такой, а небось на деле первым бы с тропы сошел и на выручку кинулся! И они так же сделают. Мало тебе, что сами заплутали, еще и других к себе утянуть хочешь?
– Что ж делать-то?! – Он губу закусил, помрачнел с досады. – Не истуканами ж нам тут стоять!
– Выбираться будем… – Я развернулся и потопал в лесную темень.
Коли умом дороги не сыскали, может, чутьем, что У всякой твари живой водится, выйдем?
Легко полагать, да как содеять, коли деревья вокруг стояли точно братья-близнецы – все на один лад? Да и кусты тоже…
– Сю-юда-а-а! – донесся едва различимый голос. – Эге-гей!
Никак Хитрец догадался нас окликнуть?! Ох, выйдем – в ноги ему поклонюсь! Уберег меня от отчаяния и стыда… А то сколь мы проплутали б меж елей двух, да, может, и вовсе не вышли бы. Волхский лес широко раскинулся, да и зверь в нем, чай, не ручной…
– Э-э-э-эй! – не унимался старик. Звал, будто чуял, что по голосу его путь верный ищем.
Бежали мы так, что сам Леший не угнался бы, да только клики Хитреца ближе не становились. Верно подметил Медведь – обманный это лес, дикий.
Охотник лесом кормился, лесом жил, а теперь впереди всех огромными прыжками несся – как только замечать успевал ловушки лесные и через них перескакивать? Кусты под телом тяжелым трещали, жалуясь, молодые деревца, казалось, сами сторонились, дорогу уступая…
– У-ух!
Я на его руку с лету грудью наскочил, будто о бревно ткнулся – осел на землю, вечерней влагой подернутую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155