— Иначе бы политической карьере сэра Брайана Малпаса пришел конец.
Помощник комиссара посмотрел на него вежливо-удивленно.
— Вообще говоря, ходили слухи, что сэр Брайан Малпас прибегает к наркотикам, — заметил он, — и я не удивился бы, узнав, что он оказывает поддержку синдикату, о котором вы говорите. Но… — на его губах появилась дьявольская усмешка. — А! — добавил он. — Я понимаю! Я понимаю!
— Вы понимаете, куда я клоню? — воскликнул Макс. — Вы осознаете, что я имею в виду, когда говорю, что мы слишком поторопились? Этот синдикат был организован для более странной цели, чем распространение китайского порока; в его когтях были люди, допущенные к национальным секретам, гении, но одновременно рабы страшного зелья. Под действием наркотика, друзья мои, не разгласили ли они подобные секреты?
При этих словах внезапно воцарилось молчание.
— Что стало с этими украденными планами? — продолжал он, говоря теперь очень низким голосом. — Если бы торпеда Хейли появилась в последующие годы, то мы узнали бы, какому правительству были переданы ее чертежи. Однако нет. Ничего не известно также и о том, как воспользовались информацией, полученной от мосье Бланка. Одним словом, — он поднял палец в театральном жесте, — кто-то накапливает орудия разрушения! Кто же их собирает и с какой целью?
Установилась еще одна напряженная пауза.
— А какова ваша собственная точка зрения, мистер Макс? — спросил помощник комиссара.
Гастон Макс пожал плечами.
— Моя точка зрения это — скорее предположение, — ответил он. — Совсем недавно я пришел к выводу, что «Скорпион» скорее всего именно китаец. Мы полагали также, что и «мистер Кинг» тоже китаец, а теперь я убежден, что «мистер Кинг» действовал не с целью наживы, а с глубокой политической целью. Он похищал «про запас» достижения человеческого разума. «Скорпион» же уничтожает гениев. Не может ли быть так, что их действия являются составляющими общего плана?
ГЛАВА XXII
КРАСНЫЙ КРУГ
— Не намекаете ли вы на несуществующее пугало Желтой Погибели? — улыбнулся Стюарт.
— А! — воскликнул Макс, — ну конечно же нет! Вы меня недопонимаете. Эта группа, с которой мы имеем дело, демонстрирует не национальный, а интернациональный характер. То же самое было характерно и для организации «мистера Кинга». Но раз одной из них руководил китаец, я начал подозревать, что и другую тоже возглавляет китаец. Нет, я не говорю о гипотетической Желтой Погибели, мои друзья. Джон Китаец, насколько я знаю, самый настоящий белый; не можете ли вы вообразить, — он понизил голос для выразительности, как истинный француз, — не можете ли вы вообразить себе нечто вроде восточного общества, которое, подобно огромной страшной змее, лежит, спрятавшись где-то в таинственных джунглях Востока? Мы переживем смутные времена. Есть ли сейчас лидеры, которые предложат нам разумный путь? Нельзя ли представить себе ужасную затаившуюся опасность, нет, не людей и пушки, но гениев и капитал?
— Вы полагаете, — сказал Данбар медленно, — что «Скорпион» устраняет со своего пути людей, которые могли бы помешать ему осуществить вторжение или еще что-либо подобное?
— Как и то, что «мистер Кинг» раздобыл необходимые для этого изобретения? — вставил замечание помощник комиссара. — Смелая концепция, мистер Макс, она выделяет это дело из обычной категории и придает ему огромную международную важность.
Возникла пауза, в течение которой Стюарт, Данбар и помощник комиссара рассматривали сидевшего перед ними знаменитого француза, одетого по последней моде в костюм с Савил-роу, француза до кончиков ногтей — это даже угадывалось в каждом его жесте. Но временами было почти невозможно поверить, что перед ними парижанин так как английский язык Гастона Макса был безукоризнен, если не принимать во внимание, что он говорил с легким американским акцентом. Затем жест, какое-нибудь присловье выдавали в нем француза.
Но когда, искусно замаскировавшись, он отправлялся в пригороды Уайтчапела или в притоны Лаймхауза, то он никогда не позволял себе употреблять свои любимые словечки. Как там, так и среди подонков Парижа, он выглядел как самый настоящий бандит. Этот природный дар к мимикрии помог ему стать великим следователем. Он мог изучать в течение шести месяцев образ жизни китайцев, а затем обернуться мандарином, в котором даже собственные слуги никогда бы не могли заподозрить иностранного варвара! Он был настоящий гений своего дела, в отличие от Данбара, который проявлял только исключительную работоспособность.
Но в глубине души последнего, так как он изучил работу Гастона Макса и представлял, какая пропасть их разделяет, не было ничего, кроме истинного восхищения мастером. Данбар и сам вовсе не был новичком, используя исключительно метод дедукции, он пришел к заключению (которое и подтвердилось), что Гастон Макс замаскировался под таксиста и что запечатанное письмо, оставленное доктору Стюарту, было приманкой. Вследствие одной из тех шалостей судьбы, которая иногда помогает людям осуществлять их планы, но гораздо чаще их расстраивает, тело человека со шрамом было настолько изуродовано во время пребывания в Темзе, что его было совершенно невозможно ни опознать, ни составить на него описание Он увидел в этом еще одну хитрость блистательного собрата, и его распоряжение сторожу в морге — никого не допускать к осмотру тела без письменного разрешения — было продиктовано убеждением, что Макс хотел, чтобы это тело было принято за его собственное. В инспекторе Данбаре Гастон Макс сразу же распознал умелого коллегу, так же как миссис Мак-Грегор распознала в нем настоящего мужчину.
Помощник комиссара нарушил тишину.
— Были и другие случаи, — сказал он задумчиво, — если рассмотреть их под новым углом зрения, окажется, что они указывают на существование группы или общества, как вы и сказали, мистер Макс; в частности, одним из дел, которое было последним в этой серии, если я не ошибаюсь, инспектор, — он обратил свои темные глаза на Данбара, — занимался инспектор Веймаут.
— Совершенно верно, сэр. Это было громкое дело, и оно принесло ему замечательную должность старшего полицейского офицера в Каире, если вы помните.
— Да, — задумчиво сказал помощник комиссара, — он перевелся в Египет со значительным повышением, как вы и говорите. Это было еще до назначения меня на должность помощника комиссара; тогда произошло несколько ужасных преступлений, связанных с этим случаем, и было более или менее окончательно определено, я полагаю, что повсеместно на Востоке существует разветвленное секретное общество, вероятно, руководимое китайцем.
— Причем непосредственно из Китая, — добавил Данбар.
— Да, из Китая, как вы справедливо заметили, инспектор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Помощник комиссара посмотрел на него вежливо-удивленно.
— Вообще говоря, ходили слухи, что сэр Брайан Малпас прибегает к наркотикам, — заметил он, — и я не удивился бы, узнав, что он оказывает поддержку синдикату, о котором вы говорите. Но… — на его губах появилась дьявольская усмешка. — А! — добавил он. — Я понимаю! Я понимаю!
— Вы понимаете, куда я клоню? — воскликнул Макс. — Вы осознаете, что я имею в виду, когда говорю, что мы слишком поторопились? Этот синдикат был организован для более странной цели, чем распространение китайского порока; в его когтях были люди, допущенные к национальным секретам, гении, но одновременно рабы страшного зелья. Под действием наркотика, друзья мои, не разгласили ли они подобные секреты?
При этих словах внезапно воцарилось молчание.
— Что стало с этими украденными планами? — продолжал он, говоря теперь очень низким голосом. — Если бы торпеда Хейли появилась в последующие годы, то мы узнали бы, какому правительству были переданы ее чертежи. Однако нет. Ничего не известно также и о том, как воспользовались информацией, полученной от мосье Бланка. Одним словом, — он поднял палец в театральном жесте, — кто-то накапливает орудия разрушения! Кто же их собирает и с какой целью?
Установилась еще одна напряженная пауза.
— А какова ваша собственная точка зрения, мистер Макс? — спросил помощник комиссара.
Гастон Макс пожал плечами.
— Моя точка зрения это — скорее предположение, — ответил он. — Совсем недавно я пришел к выводу, что «Скорпион» скорее всего именно китаец. Мы полагали также, что и «мистер Кинг» тоже китаец, а теперь я убежден, что «мистер Кинг» действовал не с целью наживы, а с глубокой политической целью. Он похищал «про запас» достижения человеческого разума. «Скорпион» же уничтожает гениев. Не может ли быть так, что их действия являются составляющими общего плана?
ГЛАВА XXII
КРАСНЫЙ КРУГ
— Не намекаете ли вы на несуществующее пугало Желтой Погибели? — улыбнулся Стюарт.
— А! — воскликнул Макс, — ну конечно же нет! Вы меня недопонимаете. Эта группа, с которой мы имеем дело, демонстрирует не национальный, а интернациональный характер. То же самое было характерно и для организации «мистера Кинга». Но раз одной из них руководил китаец, я начал подозревать, что и другую тоже возглавляет китаец. Нет, я не говорю о гипотетической Желтой Погибели, мои друзья. Джон Китаец, насколько я знаю, самый настоящий белый; не можете ли вы вообразить, — он понизил голос для выразительности, как истинный француз, — не можете ли вы вообразить себе нечто вроде восточного общества, которое, подобно огромной страшной змее, лежит, спрятавшись где-то в таинственных джунглях Востока? Мы переживем смутные времена. Есть ли сейчас лидеры, которые предложат нам разумный путь? Нельзя ли представить себе ужасную затаившуюся опасность, нет, не людей и пушки, но гениев и капитал?
— Вы полагаете, — сказал Данбар медленно, — что «Скорпион» устраняет со своего пути людей, которые могли бы помешать ему осуществить вторжение или еще что-либо подобное?
— Как и то, что «мистер Кинг» раздобыл необходимые для этого изобретения? — вставил замечание помощник комиссара. — Смелая концепция, мистер Макс, она выделяет это дело из обычной категории и придает ему огромную международную важность.
Возникла пауза, в течение которой Стюарт, Данбар и помощник комиссара рассматривали сидевшего перед ними знаменитого француза, одетого по последней моде в костюм с Савил-роу, француза до кончиков ногтей — это даже угадывалось в каждом его жесте. Но временами было почти невозможно поверить, что перед ними парижанин так как английский язык Гастона Макса был безукоризнен, если не принимать во внимание, что он говорил с легким американским акцентом. Затем жест, какое-нибудь присловье выдавали в нем француза.
Но когда, искусно замаскировавшись, он отправлялся в пригороды Уайтчапела или в притоны Лаймхауза, то он никогда не позволял себе употреблять свои любимые словечки. Как там, так и среди подонков Парижа, он выглядел как самый настоящий бандит. Этот природный дар к мимикрии помог ему стать великим следователем. Он мог изучать в течение шести месяцев образ жизни китайцев, а затем обернуться мандарином, в котором даже собственные слуги никогда бы не могли заподозрить иностранного варвара! Он был настоящий гений своего дела, в отличие от Данбара, который проявлял только исключительную работоспособность.
Но в глубине души последнего, так как он изучил работу Гастона Макса и представлял, какая пропасть их разделяет, не было ничего, кроме истинного восхищения мастером. Данбар и сам вовсе не был новичком, используя исключительно метод дедукции, он пришел к заключению (которое и подтвердилось), что Гастон Макс замаскировался под таксиста и что запечатанное письмо, оставленное доктору Стюарту, было приманкой. Вследствие одной из тех шалостей судьбы, которая иногда помогает людям осуществлять их планы, но гораздо чаще их расстраивает, тело человека со шрамом было настолько изуродовано во время пребывания в Темзе, что его было совершенно невозможно ни опознать, ни составить на него описание Он увидел в этом еще одну хитрость блистательного собрата, и его распоряжение сторожу в морге — никого не допускать к осмотру тела без письменного разрешения — было продиктовано убеждением, что Макс хотел, чтобы это тело было принято за его собственное. В инспекторе Данбаре Гастон Макс сразу же распознал умелого коллегу, так же как миссис Мак-Грегор распознала в нем настоящего мужчину.
Помощник комиссара нарушил тишину.
— Были и другие случаи, — сказал он задумчиво, — если рассмотреть их под новым углом зрения, окажется, что они указывают на существование группы или общества, как вы и сказали, мистер Макс; в частности, одним из дел, которое было последним в этой серии, если я не ошибаюсь, инспектор, — он обратил свои темные глаза на Данбара, — занимался инспектор Веймаут.
— Совершенно верно, сэр. Это было громкое дело, и оно принесло ему замечательную должность старшего полицейского офицера в Каире, если вы помните.
— Да, — задумчиво сказал помощник комиссара, — он перевелся в Египет со значительным повышением, как вы и говорите. Это было еще до назначения меня на должность помощника комиссара; тогда произошло несколько ужасных преступлений, связанных с этим случаем, и было более или менее окончательно определено, я полагаю, что повсеместно на Востоке существует разветвленное секретное общество, вероятно, руководимое китайцем.
— Причем непосредственно из Китая, — добавил Данбар.
— Да, из Китая, как вы справедливо заметили, инспектор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55