Золото, а не мужик был.
— Ну вот и ладушки! — обрадовалась Леша. — Вот и образуется все. Бери себе.
— Что?
— Бери себе эти чертовы мемуары. Я несовременная. Это в каком-нибудь кино я бы сейчас тетрадочку добыла, именами в ней поинтересовалась и впала бы в беспросветный шантаж больших и толстых кошельков. Потом бы меня, понятное дело, искали, пытали и убивали.
— То есть ты не хочешь воспользоваться этим? — Теперь Ева отвернулась к стеклу, наблюдая дождь.
— Да чем тут можно пользоваться? Урвать миллионы и на Канары сгонять? Так я только что оттуда, скукотища, скажу тебе, еще та! Шубу из леопарда купить? Таскаю я эти шубы по подиуму, любители животных меня краской брызгают и матом ругаются. Остров купить, да? В океане. У меня аллергия на темнокожих. Я люблю в квартире замотаться в пуховый платок и книжку про любовь почитать с коробкой дорогих конфет. И чтобы тишина, чтобы телефон еще не провели. Можно еще в горячую ванну на часик и холодные апельсины есть, и чтобы в квартире, кроме мамы, ни души, уроки сделаны и завтра воскресенье…
— Как ты сказала? — Ева с ужасом уставилась в длинные коричневые глаза. — Апельсины? В ванной?
— Холодные, часика на три в холодильник, — уточнила Леша. — Так что, если есть нужда, дарю! Постреляешь еще кого-нибудь, там много интересного. Я не читала, я девочка осторожная, но Слоник старался, тщательно припоминал все имена, иногда позванивал, чтобы уточнить, если кого забыл. Там все его отцы, все, кто его сделал. Я ведь не знала, чем он занимается, пока мы не поругались. Допустим, — объяснила Леша, — ты та, за кого себя выдаешь. Тогда для тебя эта тетрадка — просто праздник души. Если ты подставная, чтобы у меня эту тетрадку добыть, так и черт с тобой! По крайней мере, ты русская, и на том спасибо.
— Где она? — Ева не могла во все это поверить.
— Она у него дома, спрятана в тайничке, я думаю.
— Ты что, не знаешь точно?
— Я не знаю, был ли там обыск, я не знаю, нашли ли ее. Я только знаю, что там у входа стоят два полисмена, поэтому ты пойдешь в дом и поищешь сама, а я расскажу где.
— Ты имеешь в виду виллу Слоника на берегу?
— Ты что, знаешь эту виллу? — очень заинтересовалась Леша.
— Я помню материалы дела, я видела фотографию. — Поехали, — заспешила Леша. — Как нам сказать шоферу, чтобы он поехал?
— Постучи в перегородку, — предложила Ева.
Леша постучала ладонью, потом ногой, потом двумя ногами. Шофер не шевельнулся. Она вышла из машины, подошла к переду и шлепнула рукой с растопыренными пальцами по стеклу, разбивая тонкий слой воды. Задремавший шофер в ужасе раскрыл глаза, ему показалось, что в стекло машины бьется огромная светящаяся рыба. Он закрылся руками. Потом с опаской всмотрелся в мокрое стекло.
Возмущенная Леша села к Еве, забрызгав ее. Запах дождя и улицы усилил запах приторных духов. Шофер опустил перегородку, Леша назвала адрес.
Отстрельщику адрес ничего не говорил, поэтому он просто повел «кадиллак», не скрываясь, ловя щупальцами фар силуэты женщин на заднем сиденье.
«Кадиллак» не проехал и двух улиц. Отстрельщик удивленно пронаблюдал, как из машины вышел на дождь шофер, а на его место села, как он про себя ее назвал, «райская птичка» — девочка без комплексов, но с принципами. Он проехал мимо растерянного старика медленно, шофер стоял в воде в легких ботинках и по-детски обиженно смотрел вслед «кадиллаку».
Отстрельщик потушил фары на длинном спуске к морю. У большой белой виллы светились слабым светом в полосе дождя два фонаря. Ева несколько раз оглянулась в заднее стекло машины.
— Ты чего вертишься, неужели «хвост?» — Леша вела машину нервно, но с удовольствием.
— За мной все время ходит охранник, я его когда не вижу, вроде что-то потеряла.
— Он тебя охраняет?
— Ну, трудно так сразу сказать, охраняет или гонит, но месяца два он мне пообещал.
— Он нам совершенно ни к чему. Но тебе видней. Мы приехали. Дальше нельзя, полицейские у дома заметят машину. Я туда не пойду ни за что. — Леша остановилась.
В наступившей тишине только дождь упорно шуршал, заполняя собой пространство. Машина висела внутри дождя огромной несуразной каплей, женщины молчали, Еву слегка мутило от сладкого запаха духов.
— Ну что, подружка, приступим? — Ева расстегнула длинную молнию на юбке, стянула ее вниз по ногам и оказалась в облегающих рейтузах. — Жаль, туфли на каблуках, не предусмотрела…
— Возьми мои. — Леша переползла к ней с шоферского сиденья и скинула узкие длинные лодочки.
— Велики. — Ева обматывала голову и лицо черным прозрачным шарфом. Леша заметила, что ее волосы были тщательно спрятаны под облегающую тонкую шапочку, потом уже голова укутывалась шифоном.
— Засунь салфетки. — Леша порылась в сумочке и бросила Еве на колени два носовых платка и несколько салфеток. — Вот ключи. Проходишь длинный коридор, считаешь двери. Третья справа. Это гостиная. Вот так — окна, окна и еще окна. Свет не зажигай, все равно не найдешь где чего, у него некоторые лампы включались, когда сядешь на определенное место или ногой на полу. Если будет совсем темно, значит, закрыли шторы, нащупай хоть одно окно и открой за шнур. От двери до противоположного окна метров пять. Вдоль стен стоят комоды, в них множество ящичков. Вытянешь руку, — Леша протянула руку с растопыренными пальцами и вдруг схватила Еву за запястье, уколов длинными ноготками с черным лаком, — и медленно проводишь по ним. Они все одинаковые, и только один комод маленький, он тебе и нужен. Выдвинешь самый нижний ящик, вытащи его совсем, нащупай пол. Маленькая щербинка в паркете. Вставь в нее ножик и поддень. — Леша всунула в руку Евы маленький декоративный маникюрный ножичек. — Там небольшое углубление в полу, величиной с книжку. Вот и все. Если, конечно, ты уговоришь полицейских тебя пропустить.
— Грустно все это, — сказала Ева, освобождая руку. — Если там стоят полицейские, значит, обыск был.
— Этот тайник с секретом. Если комод сдвинуть, половицы не откроются, там вся хитрость в том, что комод четырьмя ножками давит в определенные места. И только пока он давит, изнутри комода можно открыть легко пол. Но, конечно, если паркет выворачивали во всей комнате ломом, то искать нечего.
— Ну что, подружка, я пошла? — Ева посмотрела долго и внимательно в светло-коричневые глаза. — Сиди тихо, запри здесь все. Ничего не бойся — стекла пуленепробиваемые.
— Ладно, ты меня уже напугала, счастливо тебе, подружка.
И Ева вышла в дождь.
Отстрельщик хлопнул дверцей своей машины одновременно с ней. Он пробежал, согнувшись, к кустам вдоль подъезда к вилле и разглядел черный тонкий силуэт. Ева сначала тоже пробегала от куста к кусту согнувшись. Потом выпрямилась и пошла легко, почти пританцовывая. Охранник крался сзади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Ну вот и ладушки! — обрадовалась Леша. — Вот и образуется все. Бери себе.
— Что?
— Бери себе эти чертовы мемуары. Я несовременная. Это в каком-нибудь кино я бы сейчас тетрадочку добыла, именами в ней поинтересовалась и впала бы в беспросветный шантаж больших и толстых кошельков. Потом бы меня, понятное дело, искали, пытали и убивали.
— То есть ты не хочешь воспользоваться этим? — Теперь Ева отвернулась к стеклу, наблюдая дождь.
— Да чем тут можно пользоваться? Урвать миллионы и на Канары сгонять? Так я только что оттуда, скукотища, скажу тебе, еще та! Шубу из леопарда купить? Таскаю я эти шубы по подиуму, любители животных меня краской брызгают и матом ругаются. Остров купить, да? В океане. У меня аллергия на темнокожих. Я люблю в квартире замотаться в пуховый платок и книжку про любовь почитать с коробкой дорогих конфет. И чтобы тишина, чтобы телефон еще не провели. Можно еще в горячую ванну на часик и холодные апельсины есть, и чтобы в квартире, кроме мамы, ни души, уроки сделаны и завтра воскресенье…
— Как ты сказала? — Ева с ужасом уставилась в длинные коричневые глаза. — Апельсины? В ванной?
— Холодные, часика на три в холодильник, — уточнила Леша. — Так что, если есть нужда, дарю! Постреляешь еще кого-нибудь, там много интересного. Я не читала, я девочка осторожная, но Слоник старался, тщательно припоминал все имена, иногда позванивал, чтобы уточнить, если кого забыл. Там все его отцы, все, кто его сделал. Я ведь не знала, чем он занимается, пока мы не поругались. Допустим, — объяснила Леша, — ты та, за кого себя выдаешь. Тогда для тебя эта тетрадка — просто праздник души. Если ты подставная, чтобы у меня эту тетрадку добыть, так и черт с тобой! По крайней мере, ты русская, и на том спасибо.
— Где она? — Ева не могла во все это поверить.
— Она у него дома, спрятана в тайничке, я думаю.
— Ты что, не знаешь точно?
— Я не знаю, был ли там обыск, я не знаю, нашли ли ее. Я только знаю, что там у входа стоят два полисмена, поэтому ты пойдешь в дом и поищешь сама, а я расскажу где.
— Ты имеешь в виду виллу Слоника на берегу?
— Ты что, знаешь эту виллу? — очень заинтересовалась Леша.
— Я помню материалы дела, я видела фотографию. — Поехали, — заспешила Леша. — Как нам сказать шоферу, чтобы он поехал?
— Постучи в перегородку, — предложила Ева.
Леша постучала ладонью, потом ногой, потом двумя ногами. Шофер не шевельнулся. Она вышла из машины, подошла к переду и шлепнула рукой с растопыренными пальцами по стеклу, разбивая тонкий слой воды. Задремавший шофер в ужасе раскрыл глаза, ему показалось, что в стекло машины бьется огромная светящаяся рыба. Он закрылся руками. Потом с опаской всмотрелся в мокрое стекло.
Возмущенная Леша села к Еве, забрызгав ее. Запах дождя и улицы усилил запах приторных духов. Шофер опустил перегородку, Леша назвала адрес.
Отстрельщику адрес ничего не говорил, поэтому он просто повел «кадиллак», не скрываясь, ловя щупальцами фар силуэты женщин на заднем сиденье.
«Кадиллак» не проехал и двух улиц. Отстрельщик удивленно пронаблюдал, как из машины вышел на дождь шофер, а на его место села, как он про себя ее назвал, «райская птичка» — девочка без комплексов, но с принципами. Он проехал мимо растерянного старика медленно, шофер стоял в воде в легких ботинках и по-детски обиженно смотрел вслед «кадиллаку».
Отстрельщик потушил фары на длинном спуске к морю. У большой белой виллы светились слабым светом в полосе дождя два фонаря. Ева несколько раз оглянулась в заднее стекло машины.
— Ты чего вертишься, неужели «хвост?» — Леша вела машину нервно, но с удовольствием.
— За мной все время ходит охранник, я его когда не вижу, вроде что-то потеряла.
— Он тебя охраняет?
— Ну, трудно так сразу сказать, охраняет или гонит, но месяца два он мне пообещал.
— Он нам совершенно ни к чему. Но тебе видней. Мы приехали. Дальше нельзя, полицейские у дома заметят машину. Я туда не пойду ни за что. — Леша остановилась.
В наступившей тишине только дождь упорно шуршал, заполняя собой пространство. Машина висела внутри дождя огромной несуразной каплей, женщины молчали, Еву слегка мутило от сладкого запаха духов.
— Ну что, подружка, приступим? — Ева расстегнула длинную молнию на юбке, стянула ее вниз по ногам и оказалась в облегающих рейтузах. — Жаль, туфли на каблуках, не предусмотрела…
— Возьми мои. — Леша переползла к ней с шоферского сиденья и скинула узкие длинные лодочки.
— Велики. — Ева обматывала голову и лицо черным прозрачным шарфом. Леша заметила, что ее волосы были тщательно спрятаны под облегающую тонкую шапочку, потом уже голова укутывалась шифоном.
— Засунь салфетки. — Леша порылась в сумочке и бросила Еве на колени два носовых платка и несколько салфеток. — Вот ключи. Проходишь длинный коридор, считаешь двери. Третья справа. Это гостиная. Вот так — окна, окна и еще окна. Свет не зажигай, все равно не найдешь где чего, у него некоторые лампы включались, когда сядешь на определенное место или ногой на полу. Если будет совсем темно, значит, закрыли шторы, нащупай хоть одно окно и открой за шнур. От двери до противоположного окна метров пять. Вдоль стен стоят комоды, в них множество ящичков. Вытянешь руку, — Леша протянула руку с растопыренными пальцами и вдруг схватила Еву за запястье, уколов длинными ноготками с черным лаком, — и медленно проводишь по ним. Они все одинаковые, и только один комод маленький, он тебе и нужен. Выдвинешь самый нижний ящик, вытащи его совсем, нащупай пол. Маленькая щербинка в паркете. Вставь в нее ножик и поддень. — Леша всунула в руку Евы маленький декоративный маникюрный ножичек. — Там небольшое углубление в полу, величиной с книжку. Вот и все. Если, конечно, ты уговоришь полицейских тебя пропустить.
— Грустно все это, — сказала Ева, освобождая руку. — Если там стоят полицейские, значит, обыск был.
— Этот тайник с секретом. Если комод сдвинуть, половицы не откроются, там вся хитрость в том, что комод четырьмя ножками давит в определенные места. И только пока он давит, изнутри комода можно открыть легко пол. Но, конечно, если паркет выворачивали во всей комнате ломом, то искать нечего.
— Ну что, подружка, я пошла? — Ева посмотрела долго и внимательно в светло-коричневые глаза. — Сиди тихо, запри здесь все. Ничего не бойся — стекла пуленепробиваемые.
— Ладно, ты меня уже напугала, счастливо тебе, подружка.
И Ева вышла в дождь.
Отстрельщик хлопнул дверцей своей машины одновременно с ней. Он пробежал, согнувшись, к кустам вдоль подъезда к вилле и разглядел черный тонкий силуэт. Ева сначала тоже пробегала от куста к кусту согнувшись. Потом выпрямилась и пошла легко, почти пританцовывая. Охранник крался сзади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80