Я думаю, что Слоник давно мертв, что это утка, чтобы списать на него еще два убийства и не засветить нового киллера. Еще я думаю, что теперь турки нашу Проблему выкинут, она им больше не нужна, раз Слоник для них жив и благополучно «добрался до Турции». У меня все. Учитывая ее послужной список, если она будет жива, когда ее выбросят, она кинется искать русское посольство. Я тебе помог?
Секретарь не угадал совсем чуть-чуть. Ева Курганова, в плотно облегающем грудь коротком топе, который открывал ее живот, с пластырем на боку, в короткой с оборками юбке, в чулках на резинках, выглядывающих из-под этой юбки, туфлях на высоком каблуке, пришла в полицию. Стучала кулаком по стойке дежурного, требуя старшего, и кричала, что она офицер полиции из России и требует помочь ей добраться до посольства.
Дежурный понял только слово «Россия». Он грустно вздохнул, отвел Еву в маленькую комнату и пригласил небольшого упитанного очкарика, который сел напротив Евы, открыл папку и стал читать по слогам, чудовищно коверкая слова:
— Вы добровольно прибывали в эту страну, надеясь на легкий заработок определенных женских профессий. Если вы имеете документы, предъявите их. Если вы не имеете документы, напишите на бумаге ваше имя, фамилию и отчество. Бумага будет направлена в отдел по претензиям нелегально прибывших в нашу страну иностранцев. На время рассмотрения этой бумаги вы будете помещены в изолятор.
Ева смотрела на очкарика с отчаянием.
— Минуточку, я хочу вам сказать, что я не прибыла сюда, надеясь на легкий заработок! Меня принудительно привезли, я знаю название судна, на котором мы плыли! Я офицер полиции, понимаете, мне нужен государственный чиновник!
Человек напротив Евы снял очки, внимательно посмотрел ей в лицо, улыбнулся и сказал, что не понимает по-русски.
— Пригласите кого-нибудь, кто понимает, это очень важно!
Ее оставили одну, заперев дверь. Ева испугалась. Она долго думала, оказавшись в таком наряде у мусорных контейнеров недалеко от большого рынка, как ей себя вести. Добраться своим ходом до посольства, не имея ни копейки денег и документов!.. Но и ее идея с полицейским участком, похоже, тоже не очень удачная.
Хамиду позвонили в полдень и спросили, не терял ли он девочку, красивую, одетую, как «уличная», русскую, которая сейчас в полицейском участке требует, чтобы ее отвели в посольство.
— Я поеду с тобой, — сказал Федя.
К адвокату Дэвиду Капе пришел невзрачный турок, отдал небольшой клочок бумаги, получив взамен деньги. Он не сказал ни слова, поклонился и цыкнул дырявым зубом, презрительно оглядывая китайца. Китаец смотрел бесстрастно, от гнилого запаха изо рта турка у него чуть шевелились широкие ноздри. Китайцу вообще показалось, что пахнет от турка тюрьмой, тут слуга подумал, что все тюрьмы пахнут одинаково, и китайские, и стамбульские, — он вообще был немного философ.
Еву посадили в общую камеру. Две старые проститутки, разглядев ее внимательно и ругаясь матом по-русски, подошли поближе. Одна из них обслюнявила палец и успела мазнуть Еву по щеке, прежде чем Ева завернула ей руку за спину, схватив другой рукой за волосы. Она удачно подставила проститутку подруге, та как раз размахивалась ногой. Удар пришелся в живот. Ева развернула взвывшую от удара женщину лицом к камере и толкнула на подругу. На несколько секунд наступила тишина. Потом все загалдели, двигаясь по камере, Ева забилась в угол. Она сразу определила странную направленность этого передвижения: вокруг нее образовывался полукруг, закрывая собой дверь и глазок в этой двери. Ева пожалела себя, свою только начавшую затягиваться рану в боку, скинула, сидя, туфли. Но тут дверь в камеру открылась. Вошли охранник и представительный большой человек в костюме с галстуком.
— Вы Ева Курганова? — спросил он, усмотрев сжавшуюся в углу фигурку.
Расступились и тихо разошлись по камере задержанные. Ева сглотнула выступившие мгновенно слезы радости, встала, взяла туфли в руки и почти подбежала к своему спасителю.
— Вы из посольства? Вы мне поможете? — Она надевала туфли на ходу.
Приехавший за ней остановился и долгим странным взглядом посмотрел в лицо. Потом быстро пробежал глазами вниз и опять — в лицо. За ними закрыли дверь камеры, длинный темный коридор, а там, впереди, — свет яркого теплого дня. Еве стало неудобно от этих глаз, но она подумала, что он сравнивает с тем, что мог увидеть на фотографии, ведь ее ищут! Разослали фотографии… Интерпол… Ева пошла помедленней, потом и вовсе остановилась.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? Я ведь никому не говорила свое имя и не писала это на бумажке?! Куда мы идем?
— На свободу, — сказал прятавший глаза Федя.
В шикарном лимузине у полицейского участка их ждал толстый усатый турок, радостно улыбающийся.
Рядом стояла еще одна машина, из нее медленно выползал длинный худой человек, опираясь на трость. Федя посмотрел на адвоката с ухмылкой, его так и подмывало показать противному адвокату кое-какую интернациональную неприличность, он уже было поднял руку, но не перехватил ее резко у локтя, а просто показал два пальца. Указательный и большой, чтобы адвокат понял, что он не упивается победой, то есть викторией, а просто напоминает, что ему нужны были два человека. Два!
Через полчаса приятной поездки — Ева с жадностью разглядывала улицы и дома чужого города — они подъехали к шикарному особняку с колоннами. Ворота, охрана.
— А ничего себе посольство! — успела удивиться Ева, прежде чем ей предложили ванну, массаж и хороший обед.
Казимир решил посмотреть на самый дорогой публичный дом и увидел подъехавшего на огромном автомобиле Федю. Было бы глупо просто прогуливаться рядом или пытаться проникнуть во дворец. Поэтому Казимир потолкался в узких и грязных улочках, пока не нашел лавку подержанных вещей.
Пытаясь извлечь из своего плохого английского хоть немного пользы, он помогал себе руками, мимикой, вдыхая пыльный запах уснувших в полумраке предметов, пока хозяин лавки не понял, что именно ему надо.
Казимир почувствовал восторг ребенка, разглядывая старый бинокль. Хозяин возился с микроскопом, устанавливая его на подставку около большой стеклянной колбы с заспиртованными лягушками.
Казимир расплатился, повесил бинокль на шею и вышел в каменный коридор улицы. Он шел, задрав голову и разглядывая вьющиеся растения на крошечном балкончике вверху. С ним столкнулся унылый сгорбленный старик. Отлетевший в сторону Казимир уцепился руками в бинокль, спасая его. Он ударился плечом о стену и поэтому не упал.
— Прошу пана, — пробормотал старик, не оглядываясь.
Казимир начал было отряхивать пиджак, но застыл и вгляделся в уходящего горбуна.
— Зика! — закричал он неуверенно, а потом громко и радостно, когда горбун словно споткнулся и застыл на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Секретарь не угадал совсем чуть-чуть. Ева Курганова, в плотно облегающем грудь коротком топе, который открывал ее живот, с пластырем на боку, в короткой с оборками юбке, в чулках на резинках, выглядывающих из-под этой юбки, туфлях на высоком каблуке, пришла в полицию. Стучала кулаком по стойке дежурного, требуя старшего, и кричала, что она офицер полиции из России и требует помочь ей добраться до посольства.
Дежурный понял только слово «Россия». Он грустно вздохнул, отвел Еву в маленькую комнату и пригласил небольшого упитанного очкарика, который сел напротив Евы, открыл папку и стал читать по слогам, чудовищно коверкая слова:
— Вы добровольно прибывали в эту страну, надеясь на легкий заработок определенных женских профессий. Если вы имеете документы, предъявите их. Если вы не имеете документы, напишите на бумаге ваше имя, фамилию и отчество. Бумага будет направлена в отдел по претензиям нелегально прибывших в нашу страну иностранцев. На время рассмотрения этой бумаги вы будете помещены в изолятор.
Ева смотрела на очкарика с отчаянием.
— Минуточку, я хочу вам сказать, что я не прибыла сюда, надеясь на легкий заработок! Меня принудительно привезли, я знаю название судна, на котором мы плыли! Я офицер полиции, понимаете, мне нужен государственный чиновник!
Человек напротив Евы снял очки, внимательно посмотрел ей в лицо, улыбнулся и сказал, что не понимает по-русски.
— Пригласите кого-нибудь, кто понимает, это очень важно!
Ее оставили одну, заперев дверь. Ева испугалась. Она долго думала, оказавшись в таком наряде у мусорных контейнеров недалеко от большого рынка, как ей себя вести. Добраться своим ходом до посольства, не имея ни копейки денег и документов!.. Но и ее идея с полицейским участком, похоже, тоже не очень удачная.
Хамиду позвонили в полдень и спросили, не терял ли он девочку, красивую, одетую, как «уличная», русскую, которая сейчас в полицейском участке требует, чтобы ее отвели в посольство.
— Я поеду с тобой, — сказал Федя.
К адвокату Дэвиду Капе пришел невзрачный турок, отдал небольшой клочок бумаги, получив взамен деньги. Он не сказал ни слова, поклонился и цыкнул дырявым зубом, презрительно оглядывая китайца. Китаец смотрел бесстрастно, от гнилого запаха изо рта турка у него чуть шевелились широкие ноздри. Китайцу вообще показалось, что пахнет от турка тюрьмой, тут слуга подумал, что все тюрьмы пахнут одинаково, и китайские, и стамбульские, — он вообще был немного философ.
Еву посадили в общую камеру. Две старые проститутки, разглядев ее внимательно и ругаясь матом по-русски, подошли поближе. Одна из них обслюнявила палец и успела мазнуть Еву по щеке, прежде чем Ева завернула ей руку за спину, схватив другой рукой за волосы. Она удачно подставила проститутку подруге, та как раз размахивалась ногой. Удар пришелся в живот. Ева развернула взвывшую от удара женщину лицом к камере и толкнула на подругу. На несколько секунд наступила тишина. Потом все загалдели, двигаясь по камере, Ева забилась в угол. Она сразу определила странную направленность этого передвижения: вокруг нее образовывался полукруг, закрывая собой дверь и глазок в этой двери. Ева пожалела себя, свою только начавшую затягиваться рану в боку, скинула, сидя, туфли. Но тут дверь в камеру открылась. Вошли охранник и представительный большой человек в костюме с галстуком.
— Вы Ева Курганова? — спросил он, усмотрев сжавшуюся в углу фигурку.
Расступились и тихо разошлись по камере задержанные. Ева сглотнула выступившие мгновенно слезы радости, встала, взяла туфли в руки и почти подбежала к своему спасителю.
— Вы из посольства? Вы мне поможете? — Она надевала туфли на ходу.
Приехавший за ней остановился и долгим странным взглядом посмотрел в лицо. Потом быстро пробежал глазами вниз и опять — в лицо. За ними закрыли дверь камеры, длинный темный коридор, а там, впереди, — свет яркого теплого дня. Еве стало неудобно от этих глаз, но она подумала, что он сравнивает с тем, что мог увидеть на фотографии, ведь ее ищут! Разослали фотографии… Интерпол… Ева пошла помедленней, потом и вовсе остановилась.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? Я ведь никому не говорила свое имя и не писала это на бумажке?! Куда мы идем?
— На свободу, — сказал прятавший глаза Федя.
В шикарном лимузине у полицейского участка их ждал толстый усатый турок, радостно улыбающийся.
Рядом стояла еще одна машина, из нее медленно выползал длинный худой человек, опираясь на трость. Федя посмотрел на адвоката с ухмылкой, его так и подмывало показать противному адвокату кое-какую интернациональную неприличность, он уже было поднял руку, но не перехватил ее резко у локтя, а просто показал два пальца. Указательный и большой, чтобы адвокат понял, что он не упивается победой, то есть викторией, а просто напоминает, что ему нужны были два человека. Два!
Через полчаса приятной поездки — Ева с жадностью разглядывала улицы и дома чужого города — они подъехали к шикарному особняку с колоннами. Ворота, охрана.
— А ничего себе посольство! — успела удивиться Ева, прежде чем ей предложили ванну, массаж и хороший обед.
Казимир решил посмотреть на самый дорогой публичный дом и увидел подъехавшего на огромном автомобиле Федю. Было бы глупо просто прогуливаться рядом или пытаться проникнуть во дворец. Поэтому Казимир потолкался в узких и грязных улочках, пока не нашел лавку подержанных вещей.
Пытаясь извлечь из своего плохого английского хоть немного пользы, он помогал себе руками, мимикой, вдыхая пыльный запах уснувших в полумраке предметов, пока хозяин лавки не понял, что именно ему надо.
Казимир почувствовал восторг ребенка, разглядывая старый бинокль. Хозяин возился с микроскопом, устанавливая его на подставку около большой стеклянной колбы с заспиртованными лягушками.
Казимир расплатился, повесил бинокль на шею и вышел в каменный коридор улицы. Он шел, задрав голову и разглядывая вьющиеся растения на крошечном балкончике вверху. С ним столкнулся унылый сгорбленный старик. Отлетевший в сторону Казимир уцепился руками в бинокль, спасая его. Он ударился плечом о стену и поэтому не упал.
— Прошу пана, — пробормотал старик, не оглядываясь.
Казимир начал было отряхивать пиджак, но застыл и вгляделся в уходящего горбуна.
— Зика! — закричал он неуверенно, а потом громко и радостно, когда горбун словно споткнулся и застыл на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80