Вероятно, их было гораздо меньше.
– И вы не знаете положения ни одного из пятидесяти?
– Хотел бы я знать…
– Что именно?
– Поскольку первобытная история это мое хобби – как и доктора Пилората – я время от времени изучал старые документы, в поисках упоминаний о древних временах: нечто большее, чем легенды. В прошлом году я получил записи с одного старого корабля, почти нечитабельные записи. Они восходят к времени, когда наш мир еще не был Компореллоном. Мы пользовались названием «Бейли-мир», которое, как мне кажется, было упрощенной формой от мира «Бенбелли» наших легенд.
– Вы это опубликовали? – с интересом спросил Пилорат.
– Нет, – сказал Дениадор. – Как говорили древние, я не хочу нырять, пока не буду убежден, что в бассейне есть вода. Понимаете, эти записи говорят, что капитан корабля посетил мир космонитов и вернулся оттуда с женщиной.
– Но вы говорили, что космониты никого к себе не пускали, – заметила Блисс.
– Вот именно, и по этой причине не опубликовал материала. Это звучит невероятно. Есть немногие истории, которые можно интерпретировать как упоминание о космонитах и их конфликтах с колонистами – нашими предками… Такие рассказы есть не только на Компореллоне, но на многих мирах и во многих вариантах, но все они абсолютно сходны в одном. Эти две группы – космониты и колонисты – не смешивались. Не было никаких социальных или сексуальных контактов, и все же, по-видимому, колонист-капитан и женщина-космонитка были связаны узами любви. Это настолько невероятно, что нет возможности принять эту историю иначе, как романтическую выдумку.
– Это все? – разочарованно спросил Тревиз.
– Нет, Советник, есть еще кое-что. Я нашел несколько цифр, оставшихся в бортовом журнале корабля, которые могут быть – или не могут – быть пространственными координатами. Если это так – а моя честь Скептика заставляет меня сказать, что это не обязательно – можно заключить, что это координаты трех миров космонитов. Один из них может быть миром, где капитан садился и откуда увез свою любовь.
– Даже если эта история – выдумка, могут ли координаты оказаться реальными? – спросил Тревиз.
– Да, могут, – сказал Дениадор. – Я дам вам эти цифры, и вы можете использовать их, но они могут вести в никуда… Кстати, у меня есть одно забавное предположение, – быстрая улыбка вновь осветила его лицо.
– Какое? – спросил Тревиз.
– Что, если одни из этих координат представляют Землю?
27
Отчетливо оранжевое солнце Компореллон было по виду крупнее солнца Терминуса, но висело на небе ниже и давало мало тепла. Ветер, к счастью, слабый, касался щек Тревиза ледяными пальцами.
Он вздрогнул под пальто с электроподогревом, которое дала ему Лизалор, стоящая сейчас рядом с ним, и сказал:
– Иногда его нужно подогревать, Митза.
Она быстро взглянула на солнце и продолжала стоять в пустоте космопорта, не выказывая никаких признаков дискомфорта – высокая, большая, одетая в более легкое, чем у Тревиза пальто и, если не непроницаемая для холода, то по крайней мере презирающая его.
– У нас бывает чудесное лето, – сказала она. – Оно недолгое, но наши растения приспособились к нему. Их виды тщательно отбираются, чтобы они быстро росли под солнцем и выдерживали заморозки. Наши домашние животные имеют хороший мех, и шерсть Компореллона всеми признается лучшей в Галактике. Кроме того, у нас есть станции на орбите, где выращиваются тропические фрукты. Мы даже экспортируем консервированные ананасы превосходного вкуса. Многие из тех, кто знает нас, как холодный мир, понятия не имеют об этом.
– Спасибо, что вы пришли проводить нас, Митза, – сказал Тревиз, – и за то, что согласились сотрудничать с нами в выполнении нашей миссии. Однако, чтобы внести покой в мои мысли, я должен спросить, не будет ли у вас из-за этого неприятностей?
– Нет! – Она гордо покачала головой. – Никаких неприятностей. Во-первых, никто не будет задавать мне вопросов. Я контролирую перевозки, а значит, одна устанавливаю правила для этого и других космопортов, для входных станций и кораблей, которые приходят и уходят. Премьер-министр во всем этом зависит от меня, и вовсе не жаждет вникать во все детали… И даже если меня будут спрашивать, я скажу только правду. Правительство одобрит то, что я не вернула этот корабль Основанию. А самому Основанию знать об этом ни к чему.
– Правительство согласилось бы забрать этот корабль у Основания, но одобрит ли оно ваше разрешение нам уйти?
Лизалор улыбнулась.
– Вы порядочный человек, Тревиз. Сначала вы яростно сражались, чтобы сохранить свой корабль, а теперь, добившись этого, беспокоитесь о нашем благополучии. – Она потянулась к нему, как будто желая выразить свою любовь, но потом с явным усилием взяла себя в руки. Со вновь обретенной резкостью, она сказала:
– Даже если они подвергнут сомнению мое решение, мне достаточно сказать, что вы искали и собираетесь продолжать поиски Старейшего, чтобы они сказали, что я поступила правильно, как можно скорее избавившись и от вас, и от корабля. А потом они устроят обряд искупления за то, что позволили вам сесть, хотя не было никакой возможности узнать ваши цели заранее.
– Вы действительно боитесь, что мое присутствие принесет несчастье вам и всему миру?
– Да, – флегматично ответила Лизалор, потом продолжала более мягко: – Вы уже принесли несчастье мне, ведь после того, как я узнала вас, компореллонские мужчины будут казаться мне еще более безжизненными. Я остаюсь с неудовлетворенным желанием. Тот, Кто Наказывает, уже увидел это.
Тревиз заколебался, затем сказал:
– Я не хочу, чтобы вы меняли свое мнение по этому вопросу, но не хочу и чтобы вы страдали от отсутствия понимания. Вы должны знать, что вера в несчастье, которое я принес, просто суеверие.
– Полагаю, вам это сказал Скептик.
– Я знал это и без него.
Лизалор смахнула иней, осевший на ее бровях, и сказала:
– Я знаю, что есть люди, считающие это суеверием. Однако то, что Старейший приносит несчастье – это факт. Это было доказано много раз и все умные аргументы скептиков не изменят этого факта.
Она вдруг протянула руку.
– Прощайте, Голан. Идите на корабль к своим спутникам, прежде чем ваше слабое тело заморозит наш холодный, но дружелюбный ветер.
– До свидания, Митза, и надеюсь, мы увидимся, когда я вернусь.
– Да, вы собираетесь вернуться, и я хочу верить, что вы сделаете это. Я даже говорю себе, что могу улететь и встретить ваш корабль в пространстве, так что несчастье падет только на меня и не затронет мой мир… Но вы не вернетесь.
– Вернусь! Я не откажусь от того, чтобы доставить вам удовольствие. – В эту минуту Тревиз был твердо убежден в этом.
– Не сомневаюсь в ваших романтических чувствах, но тот, кто рискует отправиться на поиски Старейшего, никогда не вернется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– И вы не знаете положения ни одного из пятидесяти?
– Хотел бы я знать…
– Что именно?
– Поскольку первобытная история это мое хобби – как и доктора Пилората – я время от времени изучал старые документы, в поисках упоминаний о древних временах: нечто большее, чем легенды. В прошлом году я получил записи с одного старого корабля, почти нечитабельные записи. Они восходят к времени, когда наш мир еще не был Компореллоном. Мы пользовались названием «Бейли-мир», которое, как мне кажется, было упрощенной формой от мира «Бенбелли» наших легенд.
– Вы это опубликовали? – с интересом спросил Пилорат.
– Нет, – сказал Дениадор. – Как говорили древние, я не хочу нырять, пока не буду убежден, что в бассейне есть вода. Понимаете, эти записи говорят, что капитан корабля посетил мир космонитов и вернулся оттуда с женщиной.
– Но вы говорили, что космониты никого к себе не пускали, – заметила Блисс.
– Вот именно, и по этой причине не опубликовал материала. Это звучит невероятно. Есть немногие истории, которые можно интерпретировать как упоминание о космонитах и их конфликтах с колонистами – нашими предками… Такие рассказы есть не только на Компореллоне, но на многих мирах и во многих вариантах, но все они абсолютно сходны в одном. Эти две группы – космониты и колонисты – не смешивались. Не было никаких социальных или сексуальных контактов, и все же, по-видимому, колонист-капитан и женщина-космонитка были связаны узами любви. Это настолько невероятно, что нет возможности принять эту историю иначе, как романтическую выдумку.
– Это все? – разочарованно спросил Тревиз.
– Нет, Советник, есть еще кое-что. Я нашел несколько цифр, оставшихся в бортовом журнале корабля, которые могут быть – или не могут – быть пространственными координатами. Если это так – а моя честь Скептика заставляет меня сказать, что это не обязательно – можно заключить, что это координаты трех миров космонитов. Один из них может быть миром, где капитан садился и откуда увез свою любовь.
– Даже если эта история – выдумка, могут ли координаты оказаться реальными? – спросил Тревиз.
– Да, могут, – сказал Дениадор. – Я дам вам эти цифры, и вы можете использовать их, но они могут вести в никуда… Кстати, у меня есть одно забавное предположение, – быстрая улыбка вновь осветила его лицо.
– Какое? – спросил Тревиз.
– Что, если одни из этих координат представляют Землю?
27
Отчетливо оранжевое солнце Компореллон было по виду крупнее солнца Терминуса, но висело на небе ниже и давало мало тепла. Ветер, к счастью, слабый, касался щек Тревиза ледяными пальцами.
Он вздрогнул под пальто с электроподогревом, которое дала ему Лизалор, стоящая сейчас рядом с ним, и сказал:
– Иногда его нужно подогревать, Митза.
Она быстро взглянула на солнце и продолжала стоять в пустоте космопорта, не выказывая никаких признаков дискомфорта – высокая, большая, одетая в более легкое, чем у Тревиза пальто и, если не непроницаемая для холода, то по крайней мере презирающая его.
– У нас бывает чудесное лето, – сказала она. – Оно недолгое, но наши растения приспособились к нему. Их виды тщательно отбираются, чтобы они быстро росли под солнцем и выдерживали заморозки. Наши домашние животные имеют хороший мех, и шерсть Компореллона всеми признается лучшей в Галактике. Кроме того, у нас есть станции на орбите, где выращиваются тропические фрукты. Мы даже экспортируем консервированные ананасы превосходного вкуса. Многие из тех, кто знает нас, как холодный мир, понятия не имеют об этом.
– Спасибо, что вы пришли проводить нас, Митза, – сказал Тревиз, – и за то, что согласились сотрудничать с нами в выполнении нашей миссии. Однако, чтобы внести покой в мои мысли, я должен спросить, не будет ли у вас из-за этого неприятностей?
– Нет! – Она гордо покачала головой. – Никаких неприятностей. Во-первых, никто не будет задавать мне вопросов. Я контролирую перевозки, а значит, одна устанавливаю правила для этого и других космопортов, для входных станций и кораблей, которые приходят и уходят. Премьер-министр во всем этом зависит от меня, и вовсе не жаждет вникать во все детали… И даже если меня будут спрашивать, я скажу только правду. Правительство одобрит то, что я не вернула этот корабль Основанию. А самому Основанию знать об этом ни к чему.
– Правительство согласилось бы забрать этот корабль у Основания, но одобрит ли оно ваше разрешение нам уйти?
Лизалор улыбнулась.
– Вы порядочный человек, Тревиз. Сначала вы яростно сражались, чтобы сохранить свой корабль, а теперь, добившись этого, беспокоитесь о нашем благополучии. – Она потянулась к нему, как будто желая выразить свою любовь, но потом с явным усилием взяла себя в руки. Со вновь обретенной резкостью, она сказала:
– Даже если они подвергнут сомнению мое решение, мне достаточно сказать, что вы искали и собираетесь продолжать поиски Старейшего, чтобы они сказали, что я поступила правильно, как можно скорее избавившись и от вас, и от корабля. А потом они устроят обряд искупления за то, что позволили вам сесть, хотя не было никакой возможности узнать ваши цели заранее.
– Вы действительно боитесь, что мое присутствие принесет несчастье вам и всему миру?
– Да, – флегматично ответила Лизалор, потом продолжала более мягко: – Вы уже принесли несчастье мне, ведь после того, как я узнала вас, компореллонские мужчины будут казаться мне еще более безжизненными. Я остаюсь с неудовлетворенным желанием. Тот, Кто Наказывает, уже увидел это.
Тревиз заколебался, затем сказал:
– Я не хочу, чтобы вы меняли свое мнение по этому вопросу, но не хочу и чтобы вы страдали от отсутствия понимания. Вы должны знать, что вера в несчастье, которое я принес, просто суеверие.
– Полагаю, вам это сказал Скептик.
– Я знал это и без него.
Лизалор смахнула иней, осевший на ее бровях, и сказала:
– Я знаю, что есть люди, считающие это суеверием. Однако то, что Старейший приносит несчастье – это факт. Это было доказано много раз и все умные аргументы скептиков не изменят этого факта.
Она вдруг протянула руку.
– Прощайте, Голан. Идите на корабль к своим спутникам, прежде чем ваше слабое тело заморозит наш холодный, но дружелюбный ветер.
– До свидания, Митза, и надеюсь, мы увидимся, когда я вернусь.
– Да, вы собираетесь вернуться, и я хочу верить, что вы сделаете это. Я даже говорю себе, что могу улететь и встретить ваш корабль в пространстве, так что несчастье падет только на меня и не затронет мой мир… Но вы не вернетесь.
– Вернусь! Я не откажусь от того, чтобы доставить вам удовольствие. – В эту минуту Тревиз был твердо убежден в этом.
– Не сомневаюсь в ваших романтических чувствах, но тот, кто рискует отправиться на поиски Старейшего, никогда не вернется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114