– Поток тепла от горячего к холодному, имеющий место согласно второму закону термодинамики, можно заставить делать работу.
– Теоретически да, но солнечный свет слишком рассеян, тепло поверхности планеты еще меньше, а темпы, с которыми тепло уходит изнутри к поверхности, вообще ничтожны. Количества тепловых потоков, которые можно использовать, вероятно не хватит даже для того, чтобы поднять гальку.
– Это зависит от устройства, применяемого для этой цели, – сказал Бэндер. – Наш инструмент развивался тысячи лет и является частью нашего мозга.
Бэндер поднял волосы по обе стороны головы, показывая участки черепа позади ушей. За каждым ухом имелся нарост, размерами и формой похожий на тупой конец куриного яйца.
– Эта часть моего мозга и отсутствие подобной у вас – главное отличие солярианина от человека.

48
Тревиз время от времени поглядывал на лицо Блисс, которая, казалось, была целиком сосредоточена на Бэндере, и у него росла уверенность в том, что он понимает, что происходит.
Бэндер, несмотря на свои цены свободе, оказался перед весьма соблазнительной перспективой. У него не было возможности вести разговоры с роботами и тем более с животными, а общение с солярианами, должно быть, было неприятно и всегда навязывалось.
Что же касается Тревиза, Блисс и Пилората, то они были для Бэндера полулюдьми и общение с ними нарушало его свободу не более, чем общение с роботом или козой, и все же они были интеллектуально равны ему (или почти равны) и возможность поговорить с ними была уникальной возможностью, которой он не имел никогда прежде.
Неудивительно, – подумал Тревиз, – что он поддался соблазну. А Блисс (Тревиз был в этом уверен), понявшей это, требовалось только слегка подтолкнуть его разум на путь, которым он хотел идти.
Вероятно, Блисс действовала, предположив, что если Бэндер будет много говорить, то может сказать нечто полезное, касающееся Земли. Это имело смысл, поэтому, даже если Тревиза не интересовала тема разговора, следовало стараться продолжать его.
– Что делают эти части мозга? – спросил Тревиз.
– Это преобразователи. Они приводятся в действие тепловыми потоками и превращают их в механическую энергию.
– Я не могу поверить в это. Тепловые потоки так слабы…
– Маленький получеловек, вы совсем не думаете. Если бы здесь были толпы соляриан и каждый пытался бы использовать потоки тепла, тогда их запасы были бы незначительны. Однако у меня более сорока тысяч квадратных километров, которые принадлежат мне одному. Я могу собирать тепло в любом количестве с этих квадратных километров, и никто не помешает мне, так что его хватает. Понимаете?
– А разве просто собирать тепло с такой большой площади? Сам сбор его требует большого количества энергии.
– Возможно, но я не чувствую этого. Мои преобразовательные доли постоянно собирают тепло, поэтому, когда нужно выполнить работу, она выполняется. Когда я поднял ваше оружие, некий объем освещенной солнцем атмосферы отдавал часть своей энергии затененной площади, так что я воспользовался ею для своих целей. Вместо того, чтобы воспользоваться механическими или электронными приспособлениями, я воспользовался нейронным. – Он коснулся одной из своих преобразовательных долей. – И оно сделало это быстро, эффективно и без усилий.
– Невероятно, – буркнул Пилорат.
– Ничего невероятного, – сказал Бэндер. – Вспомните о чувствительности глаза и уха, которые превращают небольшие количества фотонов и колебаний воздуха в информацию. Это кажется невероятным, если вы никогда не испытывали этого. Преобразовательные доли ничуть не более невероятны.
– А что вы делаете этими постоянно действующими преобразовательными долями? – спросил Тревиз.
– Мы вращаем мир, – сказал Бэндер. – Каждый робот в этом обширном поместье получает энергию от меня, или точнее, от природных тепловых потоков. Регулирует ли он контакт или валит дерево, энергию поставляет ментальное преобразование… МОЕ ментальное преобразование.
– А если вы спите?
– Процесс преобразования продолжается независимо от того, сплю я или бодрствую, маленький получеловек, – сказал Бэндер. – Разве вы прекращаете дышать, когда спите? Разве ваше сердце останавливается? Ночью мои роботы продолжают работать за счет остывания внутренностей Солярии. В масштабах планеты изменения эти неизмеримо малы, а поскольку нас всего двенадцать сотен, вся энергия, которую мы используем, практически не сокращает жизни нашего солнца и не истощает внутреннего тепла планеты.
– Вам не приходило в голову, что это можно использовать как оружие?
Бэндер уставился на Тревиза, словно тот был чем-то непонятным.
– Полагаю, – сказал он, – вы имели в виду, что Солярия может покорять другие миры с помощью оружия, основанного на преобразовании. Но зачем нам это? Даже если мы сможем ударить их энергетическим оружием, основанным на этом принципе – а это безусловно так – чего мы добьемся? Контроля над другими мирами? Что нам делать с другими мирами, когда у нас есть свой идеальный мир? Установить господство над полулюдьми и использовать их для физического труда? У нас есть роботы, гораздо лучше подходящие для этой цели. У нас есть все, и мы не хотим ничего, за исключением того, чтобы нас предоставили самим себе. А сейчас я расскажу вам другую историю.
– Валяйте, – сказал Тревиз.
– Двадцать тысяч лет назад, когда полусущества с Земли начали роиться в пространстве, а мы сами ушли под землю, другие миры космонитов решили сопротивляться новым колониям. Поэтому они ударили по Земле.
– По Земле, – повторил Тревиз, стараясь скрыть удовлетворение тем, что эта тема наконец-то всплыла.
– Да, в центр. Кстати, разумный поступок. Если вы хотите убить кого-то, то ударите не в палец или в пятку, а в сердце. Вот и наши друзья-космониты, недалеко ушедшие от людей во вспыльчивости, ухитрились покрыть поверхность Земли радиоактивным огнем так, что та стала в основном необитаемой.
– О, так вот что произошло, – сказал Пилорат, сжав кулак и резко взмахнув им, как будто вбивая этот тезис. – Я знал, что это не природное явление. Как это было сделано?
– Не знаю, – равнодушно ответил Бэндер, – но в любом случае это не пошло космонитам на пользу. В этом суть всей истории. Колонисты продолжали роиться, а космониты – вымерли. Они попытались конкурировать и исчезли. Мы же, соляриане, скрылись, отказавшись от борьбы, и мы по-прежнему здесь.
– Так же как и колонисты, – хмуро сказал Тревиз.
– Да, но не навсегда. Люди толпы должны бороться, конкурировать и в конце концов вымереть. Это может растянуться на десятки тысяч лет, но мы терпеливы. И когда это случится, мы, соляриане, целые, одинокие и свободные, получим для себя всю Галактику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114