Марина спросила, где это самое Воробьевское кладбище и могилы погибших.
— А вот через гору — рукой подать, — ответила бабка Анисья. — Ехать по этой дороге. Три километра всего делов-то.
Марина взглянула на Олега. Тот кивнул.
— Бабуся, нам можно сегодня ночевать на прежних местах? — спросила Марина.
— Можно, — ответила старуха. — Хоть каждый день ночуйте.
Пожелав старикам покойной ночи, Марина и Олег остались у костра и посидели ещё немного в обществе Нифона, который распотрошил пойманного налима, посолил, достал из сумки ещё двух налимов, тоже распотрошил и посолил, вздел каждого на отдельный прут с сучком и стал их жарить на угольях. Отказаться от такого угощенья было невозможно. Как не были сыты гости, а обглодали своих налимов до последней косточки. Но у Марины никак не проходило возбуждение от рассказа старухи, и она нетерпеливо посматривала на Олега. Олег, поблагодарив Нифона за угощенье, завёл мотоцикл и поставил на малые обороты, чтобы прогреть мотор.
— Спасибо, дедушка, за все, — сказала Марина, надевая шлем. — Мы немного прокатимся.
Наблюдательный Нифон понял, куда они собрались ехать.
— Я эту историю раньше слышал и знаю где могилы, — сказал он. — Они на самом краю кладбища у дороги. Но если ехать отсюда, то надо проехать все кладбище до конца в сторону Воробьевки. Не страшно вам среди ночи? — с едва заметной улыбкой спросил Нифон, попыхивая трубкой.
— Может отложим на завтра? — спросил Олег, обращаясь к Марине.
Но впечатлительная Марина, настроенная романтически с самого начала, не могла отложить такое дело на завтра. Она молча и решительно возгнездилась на заднем сиденьи. Олег включил свет, вырулил на дорогу, которую показала бабка Анисья, и покатил на Воробьевское кладбище.
Кладбище было в лесу, и густая темень под сенью деревьев производила жутковатое впечатление. Ближние могилы при свете фары видно было хорошо. Олег проехал кладбище до конца и остановился. Выключил мотор — тарахтение его казалось кощунственным в такой обстановке. Зажигание оставил, чтобы горела фара, питаемая аккумулятором.
— Мне страшно, — прошептала Марина, глядя на ветхие кресты и свежие тумбочки, обвешанные венками.
— Повернуть назад? — спросил Олег.
— Не знаю.
— Решай.
— Нифон сказал, что они у самой дороги.
— Вон стоят кресты в один ряд, совсем сгнившие. Наверно они.
— Иди посмотри.
Олег слез с мотоцикла, подкатил его к могилам и направил фару на ближний полуразвалившийся крест.
На нём вырезана чёткая надпись:
Безродный
Дементий Софронович
1883-1932
— Вот он, Безродный, — сказал Олег. — А рядом сыновья.
Марина схватила Олега за руку и со страху прижалась к нему. Теперь у неё не оставалось сомнений. Всё, что рассказала старуха, была чистая правда.
— Алексея среди них нет, — сказал Олег. Он был озадачен.
— Наверно в стороне где-нибудь. Нельзя же их хоронить вместе.
— Пойду посмотрю поблизости.
— Ради Бога! — взмолилась Марина. — Не исчезай из виду.
— Ни в коем случае.
Олег поставил мотоцикл на боковую опору и пошёл вглубь кладбища до ближайшей оградки, освещённой светом фары. Потом свернул налево и замер у чёрной потрескавшейся крестовины со сгнившими и обвалившимися краями. Зажёг спичку и прочитал надпись:
Безродный
Алексей Дементьевич
1910-1932
— Здесь. — Олег держал догорающую спичку у надписи. — Иди сюда.
Марине было боязно, и она колебалась, не зная что делать — идти или не идти. Однако желание довести дело до конца и жгучее любопытство взяли всё-таки верх. И она пошла. Внимательно глядя себе под ноги и осторожно ступая, приблизилась к могиле мученика. Олег зажёг другую спичку, и Марина удостоверилась, что здесь лежит Алексей.
— Сибирский Ромео, — в ужасе прошептала она. — Надо же!
— А где, интересно знать, лежит виновница всей этой трагедии? — сказал Олег в полголоса.
— Где-нибудь здесь же, — тихо произнесла Марина, словно боялась разбудить спящих, и съёжилась от страха.
— Нет, — возразил Олег. — Старуха сказала, что её закопали как собаку где-то вне кладбища. Даже в гроб не положили.
— Какой ужас!
Постояли. Помолчали. И пошли назад. Когда сели на мотоцикл и тронулись, Олег обернулся, и ещё раз посмотрел на могилы.
Не знал он, да и не мог пока знать, что рассказ старухи и эти могилы будут иметь прямое отношение к его дальнейшей судьбе.
XII
При спуске с горы Олег сбросил газ и стал слегка притормаживать.
— Поедем к Нифону? — спросил он, кивнув в сторону костра и рыбака, проверяющего переметы.
— Нет, — ответила Марина. — Я хочу к нашей лавочке. К той, которая в бурьяне.
— Хорошо, — сказал Олег. Свернул с дороги и на малой скорости по узкой тропинке подрулил к лавочке и заглушил мотор.
— Вот она моя любимая! — воскликнула Марина с неподдельной радостью. Села лицом к реке и стала расстёгивать ремешок шлема. Сняла шлем и положила рядом на лавочку.
Олег тоже снял шлем и повесил на руль мотоцикла. Сел справа от Марины.
— Наслушаешься таких вот историй, насмотришься могил, — сказала Марина. — И вовсе не хочется отпускать тебя даже ни на один день. Знаешь как я скучала без тебя эти сутки! Но ведь, наверно, скоро в армию?
— Послезавтра.
— Как?!
— Уже повестка на руках.
— Ну почему?
— А что я могу поделать?
— И нельзя отсрочить?
— Мне и так дали отсрочку на три месяца, чтобы закончил школу.
— А разве ты нынче заканчивал?
— Нынче.
— Ты ведь на недоросля вроде не похож. Как же так, закончить школу в девятнадцать лет. Что, сидел по два года?
— Нет. — Олег немного смутился. — Ни в одном классе по два года я не сидел. И аттестат без троек. Я пошёл с восьми лет. И год потерял из-за воспаления лёгких.
— Что ты хоть вчера-то об этом не сказал?
— Не до того было. Да и расстраивать не хотел ни тебя, ни себя.
Марина сникла.
— Значит, свадьба после армии, — произнесла она разочарованно.
— Через два года. Пролетят незаметно.
— Знаешь о чём я сегодня думала весь день. Где будем жить и как жить.
— Об этом не беспокойся. Жить будем в Иркутске, пока не окончишь университет. Снимем квартиру, я буду работать. Силёнка есть. Быка могу завалить.
— В этом не сомневаюсь.
— После экзаменов я на две недели подрядился в леспромхоз, в столярный цех. За две недели приобрёл специальность. Так что не пропадём.
— Но ведь тебе тоже надо учиться, не вечно же столярничать.
— Поступлю на вечернее или заочное.
— Когда скажешь обо мне своим родителям?
— Не родителям, а бабушке. Ну и деду, конечно.
— Что значит — бабушке и деду?
— Я у них живу.
— А где мать, отец?
— Отца нет. Мать в Москве. Я её не помню. Мы с ней расстались, когда мне было два года.
— Постой, постой, постой! — Марина схватилась за голову. — Я что-то не пойму. Отца — нет, мать — в Москве, ты — здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
— А вот через гору — рукой подать, — ответила бабка Анисья. — Ехать по этой дороге. Три километра всего делов-то.
Марина взглянула на Олега. Тот кивнул.
— Бабуся, нам можно сегодня ночевать на прежних местах? — спросила Марина.
— Можно, — ответила старуха. — Хоть каждый день ночуйте.
Пожелав старикам покойной ночи, Марина и Олег остались у костра и посидели ещё немного в обществе Нифона, который распотрошил пойманного налима, посолил, достал из сумки ещё двух налимов, тоже распотрошил и посолил, вздел каждого на отдельный прут с сучком и стал их жарить на угольях. Отказаться от такого угощенья было невозможно. Как не были сыты гости, а обглодали своих налимов до последней косточки. Но у Марины никак не проходило возбуждение от рассказа старухи, и она нетерпеливо посматривала на Олега. Олег, поблагодарив Нифона за угощенье, завёл мотоцикл и поставил на малые обороты, чтобы прогреть мотор.
— Спасибо, дедушка, за все, — сказала Марина, надевая шлем. — Мы немного прокатимся.
Наблюдательный Нифон понял, куда они собрались ехать.
— Я эту историю раньше слышал и знаю где могилы, — сказал он. — Они на самом краю кладбища у дороги. Но если ехать отсюда, то надо проехать все кладбище до конца в сторону Воробьевки. Не страшно вам среди ночи? — с едва заметной улыбкой спросил Нифон, попыхивая трубкой.
— Может отложим на завтра? — спросил Олег, обращаясь к Марине.
Но впечатлительная Марина, настроенная романтически с самого начала, не могла отложить такое дело на завтра. Она молча и решительно возгнездилась на заднем сиденьи. Олег включил свет, вырулил на дорогу, которую показала бабка Анисья, и покатил на Воробьевское кладбище.
Кладбище было в лесу, и густая темень под сенью деревьев производила жутковатое впечатление. Ближние могилы при свете фары видно было хорошо. Олег проехал кладбище до конца и остановился. Выключил мотор — тарахтение его казалось кощунственным в такой обстановке. Зажигание оставил, чтобы горела фара, питаемая аккумулятором.
— Мне страшно, — прошептала Марина, глядя на ветхие кресты и свежие тумбочки, обвешанные венками.
— Повернуть назад? — спросил Олег.
— Не знаю.
— Решай.
— Нифон сказал, что они у самой дороги.
— Вон стоят кресты в один ряд, совсем сгнившие. Наверно они.
— Иди посмотри.
Олег слез с мотоцикла, подкатил его к могилам и направил фару на ближний полуразвалившийся крест.
На нём вырезана чёткая надпись:
Безродный
Дементий Софронович
1883-1932
— Вот он, Безродный, — сказал Олег. — А рядом сыновья.
Марина схватила Олега за руку и со страху прижалась к нему. Теперь у неё не оставалось сомнений. Всё, что рассказала старуха, была чистая правда.
— Алексея среди них нет, — сказал Олег. Он был озадачен.
— Наверно в стороне где-нибудь. Нельзя же их хоронить вместе.
— Пойду посмотрю поблизости.
— Ради Бога! — взмолилась Марина. — Не исчезай из виду.
— Ни в коем случае.
Олег поставил мотоцикл на боковую опору и пошёл вглубь кладбища до ближайшей оградки, освещённой светом фары. Потом свернул налево и замер у чёрной потрескавшейся крестовины со сгнившими и обвалившимися краями. Зажёг спичку и прочитал надпись:
Безродный
Алексей Дементьевич
1910-1932
— Здесь. — Олег держал догорающую спичку у надписи. — Иди сюда.
Марине было боязно, и она колебалась, не зная что делать — идти или не идти. Однако желание довести дело до конца и жгучее любопытство взяли всё-таки верх. И она пошла. Внимательно глядя себе под ноги и осторожно ступая, приблизилась к могиле мученика. Олег зажёг другую спичку, и Марина удостоверилась, что здесь лежит Алексей.
— Сибирский Ромео, — в ужасе прошептала она. — Надо же!
— А где, интересно знать, лежит виновница всей этой трагедии? — сказал Олег в полголоса.
— Где-нибудь здесь же, — тихо произнесла Марина, словно боялась разбудить спящих, и съёжилась от страха.
— Нет, — возразил Олег. — Старуха сказала, что её закопали как собаку где-то вне кладбища. Даже в гроб не положили.
— Какой ужас!
Постояли. Помолчали. И пошли назад. Когда сели на мотоцикл и тронулись, Олег обернулся, и ещё раз посмотрел на могилы.
Не знал он, да и не мог пока знать, что рассказ старухи и эти могилы будут иметь прямое отношение к его дальнейшей судьбе.
XII
При спуске с горы Олег сбросил газ и стал слегка притормаживать.
— Поедем к Нифону? — спросил он, кивнув в сторону костра и рыбака, проверяющего переметы.
— Нет, — ответила Марина. — Я хочу к нашей лавочке. К той, которая в бурьяне.
— Хорошо, — сказал Олег. Свернул с дороги и на малой скорости по узкой тропинке подрулил к лавочке и заглушил мотор.
— Вот она моя любимая! — воскликнула Марина с неподдельной радостью. Села лицом к реке и стала расстёгивать ремешок шлема. Сняла шлем и положила рядом на лавочку.
Олег тоже снял шлем и повесил на руль мотоцикла. Сел справа от Марины.
— Наслушаешься таких вот историй, насмотришься могил, — сказала Марина. — И вовсе не хочется отпускать тебя даже ни на один день. Знаешь как я скучала без тебя эти сутки! Но ведь, наверно, скоро в армию?
— Послезавтра.
— Как?!
— Уже повестка на руках.
— Ну почему?
— А что я могу поделать?
— И нельзя отсрочить?
— Мне и так дали отсрочку на три месяца, чтобы закончил школу.
— А разве ты нынче заканчивал?
— Нынче.
— Ты ведь на недоросля вроде не похож. Как же так, закончить школу в девятнадцать лет. Что, сидел по два года?
— Нет. — Олег немного смутился. — Ни в одном классе по два года я не сидел. И аттестат без троек. Я пошёл с восьми лет. И год потерял из-за воспаления лёгких.
— Что ты хоть вчера-то об этом не сказал?
— Не до того было. Да и расстраивать не хотел ни тебя, ни себя.
Марина сникла.
— Значит, свадьба после армии, — произнесла она разочарованно.
— Через два года. Пролетят незаметно.
— Знаешь о чём я сегодня думала весь день. Где будем жить и как жить.
— Об этом не беспокойся. Жить будем в Иркутске, пока не окончишь университет. Снимем квартиру, я буду работать. Силёнка есть. Быка могу завалить.
— В этом не сомневаюсь.
— После экзаменов я на две недели подрядился в леспромхоз, в столярный цех. За две недели приобрёл специальность. Так что не пропадём.
— Но ведь тебе тоже надо учиться, не вечно же столярничать.
— Поступлю на вечернее или заочное.
— Когда скажешь обо мне своим родителям?
— Не родителям, а бабушке. Ну и деду, конечно.
— Что значит — бабушке и деду?
— Я у них живу.
— А где мать, отец?
— Отца нет. Мать в Москве. Я её не помню. Мы с ней расстались, когда мне было два года.
— Постой, постой, постой! — Марина схватилась за голову. — Я что-то не пойму. Отца — нет, мать — в Москве, ты — здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122