ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Мальчики подошли к краю шахты. Перед ними был черный, казавшийся бездонным колодец. Оттуда, из невидимых недр каменоломен, шел какой-то особый, подземный запах, доносились приглушенные, еле различимые стуки. Володя заглянул еще раз вниз, и внезапно ему стало не по себе. Он оглянулся. День разгорался свежий, приправленный первым морозцем, радующим дыхание и кожу. Небо было ясным, розовым. Скоро должно было взойти солнце.
Правда, где-то совсем рядом уже громко били пулеметы, дымок и гарь нес с собой поднимавшийся утренний ветер. Но все-таки страшно было уходить в неведомый подземный мрак, отказываться и от чистого воздуха, и от солнца, и от неба.
Когда из колодца опять всплыла и остановилась перед мальчиками холодная, отпотевшая железная клеть, Володя вдруг почувствовал, что сейчас, ступив на ее пол, он сделает какой-то очень важный, все и, может быть, навсегда решающий шаг. Как много хорошего, светлого ушло из его жизни за последнее время! Где-то далеко позади остался Артек, звонкокрылые модели, простор, открытый с вершины Митридата, школьные товарищи, Светлана Смирнова… Теперь вот покидали его, оставаясь на поверхности, оборвавшееся детство, мать, Валя… А он должен был шагнуть в железную клеть и низвергнуться под землю, где на жутковатой глубине ждала его совсем иная жизнь.
Володя и Ваня оба разом ступили в клеть. Раздался свисток. Клеть дрогнула. Пол ее стал уходить из-под ног мальчиков, стремглав проваливаясь. Они схватились друг за друга.
Резкая граница света и тьмы пронеслась перед самыми их лицами. Мрак объял их. Дыхание глубин легким сквознячком заструилось навстречу снизу.
Через полчаса, когда на шахтном дворе уже не оставалось ни души, страшный взрыв грохнул у входа в главный ствол.
Высоко взлетели балки, доски, камни. Землю в этом месте вспучило и разворотило. Сдвинутые глыбы ее завалили ствол. Медленно осела известковая пыль.
Наверху теперь было безлюдно и тихо.
Земля поглотила отряд.
Глава VI Подземная крепость
Так Володя уехал к бабушке…
Когда клеть доставила мальчиков на глубину каменоломен, там еще горел электрический свет. Серовато-белесые, пористые, шероховатые стены из ракушечного известняка подпирали тяжелый, каменный, гладко отесанный свод, через который проходил ствол подъемника. Слева и справа видны были рельсы, которые терялись в сумраке пересекавшихся здесь подземных галерей. Партизаны откатывали вагонетки, груженные ящиками, тюками, узлами. Заканчивались последние приготовления перед окончательным переходом отряда на подземное положение. И, глядя на яркий свет электрических лампочек, на прочные, надежные стены подземелья, на деловито катившиеся вагонетки, Володя сразу успокоился и подумал, что ничего особенно страшного тут пока нет: «Прямо как в метро».
Мальчики несколько минут вертелись возле главного ствола, не зная, куда им приткнуться. Все были заняты делом, и никто не обращал на них внимания. Но вот из галереи, сгибаясь, чтобы не задеть головой проводов и деревянных креплений, быстрым шагом вышел командир:
— Давайте весь народ сюда! Быстро! Пока свет есть, а то каждую минуту выключить могут.
И со всех сторон стали собираться к подъемнику люди. Тут были пожилые шахтеры каменоломен, старокарантинские и камыш-бурунские рыбаки, рабочие железорудного комбината в своих синеватых спецовках, уже обмелившихся о стены подземелий. Среди партизан Володя заметил нескольких пожилых женщин и двух молоденьких девушек, которых встретил возле часового. Были тут также ребята: маленькая девочка лет четырех, державшаяся за руку мальчугана — на вид первоклассника. Подошли еще двое мальчиков, в одном из которых, постарше, Володя узнал Толю Ковалева, приятеля Вани Гриценко.
— Давайте, товарищи, проведем перекличку. — Командир вынул из кармана список. — Важенин Влас Иванович!
— Есть, — отозвался партизан, которого вчера Володя видел возвращавшимся из разведки.
— Гриценко Иван Захарович!
— Я! — браво, по-солдатски отвечал дядя Гриценко.
— Гриценко Иван Иванович!
— Ну, что ж ты? — прошептал Володя и подтолкнул Ваню, который от волнения, что его назвали Иваном Ивановичем, не мог собраться с мыслями. — Да вот он! — крикнул за него Володя.
— Ты что, сразу онемел? — спросил командир. — Ты привыкай к порядку. Вызвали — разом откликайся.
— Тут, — тихо пискнул Ваня.
— Ну, вот теперь слышу, что тут, — усмехнулся командир и продолжал перекличку. — Так… Дубинин Владимир Никифорович!
— Здесь! — оглушительно крикнул Володя.
— Сильно сказано. — Командир покачал головой и весело взглянул в сторону Володи. — Так… Ну, Жученков тут, Зябрев тоже налицо.
Перекличка продолжалась, и Володя все время вертел головой, стараясь разглядеть и запомнить откликавшихся партизан. Ваня, уже всех хорошо знавший, давал ему шепотом пояснения:
— Шульгин — это той Надьки отец, которая с часовым схватилась.
— Лазарев Семен Михайлович — налицо, — называл командир.
Ваня пояснял:
— Это начальник штаба, а до войны был всех каменоломен начальником, которые и в Аджи-Мушкае и тут. А Жученков — вон черный такой — это наших каменоломен начальник.
— Лазарева Акилина Яковлевна!
— Это начальника жена, тетя Киля. Ее все знают.
— Любкин Ефим Андреевич!
— Ох, отчаянный, веселый! Я с ним уже знакомый.
— Манто Яков Маркович!
— Это вон тот длинный. Он повар. Смешной! Увидишь.
Так Володя узнал почти всех людей, с которыми ему предстояло теперь жить под землей. Тут были целые семьи: Ковалевы, Шульгины, Емелины, Лазаревы. Многие не захотели расстаться со своими мужьями и отцами и предпочли суровую подземную жизнь, лишенную света и свежего воздуха, существованию на земле, захваченной врагом.
— Сейчас, — сказал командир, закончив перекличку, — все должны окончательно разместиться по указанию товарища Жученкова, как было намечено командованием отряда. Закрепленное за каждым место прошу не менять. Семейных тоже просил бы обосноваться там, где им отведено, и уж больше не кочевать. Иначе у нас тут будет табор. Понятно? И сейчас же прошу, товарищ Лазарев, выставить караулы во всех секторах, в первую очередь, на секторе «Волга», и поставить охрану у штаба. Вообще, товарищи, объявляю, что с этой минуты мы перешли на военное положение. Прошу помнить, что мы ушли сюда не укрываться, а воевать. Это, — он показал на землю, обвел пальцем помещение, — это фронт. Линия нашей обороны. Ну, вот и все. Вот еще Иван Захарович хочет сказать вам два слова.
От стены отделился коренастый, чрезмерно плечистый человек с крупной головой, которая как будто от тяжести ушла немного в плечи. Весь он словно был сразу, единым махом, вырублен из одного куска. На нем был светлый комбинезон под цвет ракушечника, и сам он, казалось, только что вышел из камня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151