Ну, что вы стоите?! Снимайте штаны!
И еще несколько секунд продлилось молчание. Потом одна из масок поднесла ладошку тыльной стороной к губам, и оттуда послышалось:
– Хи-хи!
– Хи-хи-хи! – донеслось из-под черного чулка, владелец которого был одет в женское платье.
– Снимайте, говорю, штаны! – повысил голос директор, размахивая пучком крапивы.
Тут заговорщик в женском платье сдернул с головы черный чулок, и оказалось, что это эвенк Гриша Иннокентьев. Он сказал, улыбаясь:
– Данила Акимович, нам неловко снимать: тут у нас и девочки.
Директор с удовольствием отметил, что атмосфера разрядилась.
– Ишь какой смелый нашелся! – сказал он, а Федор Болиславович тут же продолжил игру:
– Данила Акимович! Так вот давай с этого храбреца и начнем: отведем его в сторонку и пусть он за всех трусов пострадает маленько.
– А что? Дельное предложение! – сказал директор. И он увидел, как Оганесян тоже сорвал с себя чулок, его примеру последовала Томка Зырянова, за ней Игорь Цветов, за Игорем – Нюша Морозова, а за ними и все остальные. Последним снял маску руководитель операции Ваня Иванов. Все заговорщики улыбались, но глаза их смотрели настороженно: мол, а что будет дальше?
Директор снова заговорил:
– Так, Федор Болиславович: я думаю, что сегодня наказание крапивой можно отложить, но проведем это мероприятие завтра по окончании уроков перед всем классом. Девочек помилуем, все-таки слабый пол, а остальных гангстеров будем класть на учительский стол и поочередно, значит, крапивой. Чтобы на всю жизнь запомнили.
– Есть! Будет исполнено, – сказал преподаватель труда, и тут же все заговорщики расхохотались вовсю, а некоторые даже запрыгали от удовольствия. Одна только Луиза оставалась серьезной и вертела головой со своими куцыми, торчащими над ушами косичками.
Данила Акимович поднял руку.
– Так! Тихо, граждане! Нам еще одно дело предстоит: следствие проведем. Запомните: обвиняемых тут до поры не будет, все будут только свидетелями.
"Свидетели" перестали улыбаться. Они старались понять, затевает ли директор новую игру или разговор пойдет серьезный.
Данила Акимович сложил ладони рупором и крикнул:
– Раиса Петровна, просим!
Учительница и Хмелев появились очень быстро. До этого они уже стояли у пролома, прислушиваясь к разговорам возле бани. Увидев, как одеты ее воспитанники, учительница прижала пальцы к щекам, сказала с ужасом: "Боже ты мой!", но тут же рассмеялась и добавила: "Ой, не могу!"
Не так держал себя Хмелев. Он по-прежнему опирался правой ногой только на пятку, но стоял слегка выпятив грудь, плотно сжав губы. Весь его мрачный вид говорил: "Да, это я вас выдал. Теперь делайте со мной что хотите". Заговорщики в свою очередь угрюмо смотрели на него и переглядывались между собой. Атмосфера снова начала сгущаться. На этот раз ее разрядил Федор Болиславович.
– Я так полагаю, – сказал он, – допрашивать свидетелей стоя утомительно будет. Может, пройдемте вон туда, на бревнышках посидим? – И он указал на дальний угол двора, где начинали строить какой-то дом.
Директор одобрил это предложение, и скоро все очутились внутри будущего сруба, в который строители успели заложить только два венца. Директор и Федор Болиславович сели на бревна в самом углу сруба, остальные разместились по обе стороны от них.
– Так! – сказал Данила Акимович. – С кого начинать – нам все равно. Может, кто захочет первым давать показания?
Гришка Иннокентьев поднял руку, улыбаясь, и встал.
– Я хочу. А про что?
– Да вот нужно, понимаешь, узнать, кто что видел во вторник, когда Мокеевой бросали записки, а она их не читала. Ты готов отвечать?
– Ага. Готов.
– Значит, такой вопрос: во вторник по окончании последнего урока ты когда вышел из класса? Иннокентьев немного подумал.
– Я, значит, так... Я вскочил, когда раздался звонок, а Раиса Петровна сказала: "Иннокентьев, садись и запиши домашнее задание". Я, значит, сел, а потом Раиса Петровна сказала: "Все, ребята, до завтра!" И я рванул.
– А с тобой еще кто-нибудь рванул? – спросил Федор Болиславович.
– Ну, как же! Еще несколько человек рванули. В дверях толкучка получилась.
– А кто да кто с тобой рванул, не помнишь? – спросил директор.
Иннокентьев молчал, стараясь припомнить, но тут поднялся Ваня Иванов.
– Данила Акимович, я с ним тоже рванул. Гришка тогда в дверях мне локтем в глаз заехал. А еще я помню, Игорь Цветов тоже рванул. Он чего-то застрял, я ему дал сзади, и он вылетел в коридор.
Иванов сел, но тут встал Игорь Цветов.
– Я тоже там был, в этой куче!
– Спасибо! Садись! – сказал Данила Акимович. – Продолжаем допрос Иннокентьева. Скажи, свидетель: выйдя из школы, ты сразу пошел домой?
– Нет, чуток во дворе задержался.
– Почему задержался?
– Ну... остановился послушать, как Жорка Ярыгин из шестого про свою деревенскую тетку рассказывает, как у нее корову вместо медведя застрелили.
– Кто застрелил? – спросила Томка.
– Практиканты какие-то. То ли геологи, то ли еще кто. В потемках подумали, что это зверь приближается, ну и жахнули с перепугу.
Кто-то попросил рассказать об этом подробней, но директор сказал, что судьба коровы отношения к данному расследованию не имеет, и задал следующий вопрос:
– А кто еще из вашего класса слушал про корову? Иннокентьев назвал четырех человек и, помолчав немного, добавил:
– Потом уж Оганесян в самом конце подошел.
– Спасибо! Садись. Допросим теперь Оганесяна. С бревна поднялся большеглазый, с мохнатыми ресницами Эрик Оганесян.
– Скажи, Оганесян, почему ты так поздно подошел слушать про корову?
– Задержался в классе. Я ручку искал. Думал, она куда-то закатилась, а она у меня в кармане...
– Ты не заметил, в классе, кроме тебя, еще кто-нибудь оставался?
– Оставался кто-то. И еще Раиса Петровна.
– А из ребят кто оставался, не обратил внимание?
– Не обратил. Я ручку искал. Вдруг со своего места быстро поднялась Раиса Петровна.
– Данила Акимович! Позвольте мне задать несколько вопросов свидетелю Оганесяну! – сказала она быстро и громко. Обычно всегда серьезная с детьми, молодая учительница теперь улыбалась, и даже в сумерках было видно, что лицо ее порозовело от какого-то веселого волнения, охватившего ее.
"Вот и эта включилась в игру", – с удовольствием отметил директор, а вслух произнес:
– Пожалуйста, Раиса Петровна! Просим! Раиса Петровна согнала с лица улыбку и сурово обратилась к Оганесяну:
– Скажи, Эрик, а где ты ручку искал?
– Ну... под партами, в проходах... Я ведь в среднем ряду.
Учительница оживилась:
– Так! В проходах и под партами в среднем ряду. Ты, может быть, ползал под партами?
– Ну... ползал немножко.
– А ты какой-нибудь сор на полу видел? Оганесян с недоумением уставился на учительницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
И еще несколько секунд продлилось молчание. Потом одна из масок поднесла ладошку тыльной стороной к губам, и оттуда послышалось:
– Хи-хи!
– Хи-хи-хи! – донеслось из-под черного чулка, владелец которого был одет в женское платье.
– Снимайте, говорю, штаны! – повысил голос директор, размахивая пучком крапивы.
Тут заговорщик в женском платье сдернул с головы черный чулок, и оказалось, что это эвенк Гриша Иннокентьев. Он сказал, улыбаясь:
– Данила Акимович, нам неловко снимать: тут у нас и девочки.
Директор с удовольствием отметил, что атмосфера разрядилась.
– Ишь какой смелый нашелся! – сказал он, а Федор Болиславович тут же продолжил игру:
– Данила Акимович! Так вот давай с этого храбреца и начнем: отведем его в сторонку и пусть он за всех трусов пострадает маленько.
– А что? Дельное предложение! – сказал директор. И он увидел, как Оганесян тоже сорвал с себя чулок, его примеру последовала Томка Зырянова, за ней Игорь Цветов, за Игорем – Нюша Морозова, а за ними и все остальные. Последним снял маску руководитель операции Ваня Иванов. Все заговорщики улыбались, но глаза их смотрели настороженно: мол, а что будет дальше?
Директор снова заговорил:
– Так, Федор Болиславович: я думаю, что сегодня наказание крапивой можно отложить, но проведем это мероприятие завтра по окончании уроков перед всем классом. Девочек помилуем, все-таки слабый пол, а остальных гангстеров будем класть на учительский стол и поочередно, значит, крапивой. Чтобы на всю жизнь запомнили.
– Есть! Будет исполнено, – сказал преподаватель труда, и тут же все заговорщики расхохотались вовсю, а некоторые даже запрыгали от удовольствия. Одна только Луиза оставалась серьезной и вертела головой со своими куцыми, торчащими над ушами косичками.
Данила Акимович поднял руку.
– Так! Тихо, граждане! Нам еще одно дело предстоит: следствие проведем. Запомните: обвиняемых тут до поры не будет, все будут только свидетелями.
"Свидетели" перестали улыбаться. Они старались понять, затевает ли директор новую игру или разговор пойдет серьезный.
Данила Акимович сложил ладони рупором и крикнул:
– Раиса Петровна, просим!
Учительница и Хмелев появились очень быстро. До этого они уже стояли у пролома, прислушиваясь к разговорам возле бани. Увидев, как одеты ее воспитанники, учительница прижала пальцы к щекам, сказала с ужасом: "Боже ты мой!", но тут же рассмеялась и добавила: "Ой, не могу!"
Не так держал себя Хмелев. Он по-прежнему опирался правой ногой только на пятку, но стоял слегка выпятив грудь, плотно сжав губы. Весь его мрачный вид говорил: "Да, это я вас выдал. Теперь делайте со мной что хотите". Заговорщики в свою очередь угрюмо смотрели на него и переглядывались между собой. Атмосфера снова начала сгущаться. На этот раз ее разрядил Федор Болиславович.
– Я так полагаю, – сказал он, – допрашивать свидетелей стоя утомительно будет. Может, пройдемте вон туда, на бревнышках посидим? – И он указал на дальний угол двора, где начинали строить какой-то дом.
Директор одобрил это предложение, и скоро все очутились внутри будущего сруба, в который строители успели заложить только два венца. Директор и Федор Болиславович сели на бревна в самом углу сруба, остальные разместились по обе стороны от них.
– Так! – сказал Данила Акимович. – С кого начинать – нам все равно. Может, кто захочет первым давать показания?
Гришка Иннокентьев поднял руку, улыбаясь, и встал.
– Я хочу. А про что?
– Да вот нужно, понимаешь, узнать, кто что видел во вторник, когда Мокеевой бросали записки, а она их не читала. Ты готов отвечать?
– Ага. Готов.
– Значит, такой вопрос: во вторник по окончании последнего урока ты когда вышел из класса? Иннокентьев немного подумал.
– Я, значит, так... Я вскочил, когда раздался звонок, а Раиса Петровна сказала: "Иннокентьев, садись и запиши домашнее задание". Я, значит, сел, а потом Раиса Петровна сказала: "Все, ребята, до завтра!" И я рванул.
– А с тобой еще кто-нибудь рванул? – спросил Федор Болиславович.
– Ну, как же! Еще несколько человек рванули. В дверях толкучка получилась.
– А кто да кто с тобой рванул, не помнишь? – спросил директор.
Иннокентьев молчал, стараясь припомнить, но тут поднялся Ваня Иванов.
– Данила Акимович, я с ним тоже рванул. Гришка тогда в дверях мне локтем в глаз заехал. А еще я помню, Игорь Цветов тоже рванул. Он чего-то застрял, я ему дал сзади, и он вылетел в коридор.
Иванов сел, но тут встал Игорь Цветов.
– Я тоже там был, в этой куче!
– Спасибо! Садись! – сказал Данила Акимович. – Продолжаем допрос Иннокентьева. Скажи, свидетель: выйдя из школы, ты сразу пошел домой?
– Нет, чуток во дворе задержался.
– Почему задержался?
– Ну... остановился послушать, как Жорка Ярыгин из шестого про свою деревенскую тетку рассказывает, как у нее корову вместо медведя застрелили.
– Кто застрелил? – спросила Томка.
– Практиканты какие-то. То ли геологи, то ли еще кто. В потемках подумали, что это зверь приближается, ну и жахнули с перепугу.
Кто-то попросил рассказать об этом подробней, но директор сказал, что судьба коровы отношения к данному расследованию не имеет, и задал следующий вопрос:
– А кто еще из вашего класса слушал про корову? Иннокентьев назвал четырех человек и, помолчав немного, добавил:
– Потом уж Оганесян в самом конце подошел.
– Спасибо! Садись. Допросим теперь Оганесяна. С бревна поднялся большеглазый, с мохнатыми ресницами Эрик Оганесян.
– Скажи, Оганесян, почему ты так поздно подошел слушать про корову?
– Задержался в классе. Я ручку искал. Думал, она куда-то закатилась, а она у меня в кармане...
– Ты не заметил, в классе, кроме тебя, еще кто-нибудь оставался?
– Оставался кто-то. И еще Раиса Петровна.
– А из ребят кто оставался, не обратил внимание?
– Не обратил. Я ручку искал. Вдруг со своего места быстро поднялась Раиса Петровна.
– Данила Акимович! Позвольте мне задать несколько вопросов свидетелю Оганесяну! – сказала она быстро и громко. Обычно всегда серьезная с детьми, молодая учительница теперь улыбалась, и даже в сумерках было видно, что лицо ее порозовело от какого-то веселого волнения, охватившего ее.
"Вот и эта включилась в игру", – с удовольствием отметил директор, а вслух произнес:
– Пожалуйста, Раиса Петровна! Просим! Раиса Петровна согнала с лица улыбку и сурово обратилась к Оганесяну:
– Скажи, Эрик, а где ты ручку искал?
– Ну... под партами, в проходах... Я ведь в среднем ряду.
Учительница оживилась:
– Так! В проходах и под партами в среднем ряду. Ты, может быть, ползал под партами?
– Ну... ползал немножко.
– А ты какой-нибудь сор на полу видел? Оганесян с недоумением уставился на учительницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44