ВЕРджил! ВЕРДЖИЛ!!!
Ох, зря я это сделал. Фраза, которую он произнес после, заставила меня крепко пожалеть об этом.
— Боже мой, Хаскелл, всюду, где ты появляешься, кто-нибудь умирает!
Ну, это, допустим, небольшое преувеличение. Я здесь целый год нахожусь, а убитых всего двое. Можно подумать, меня пора называть Хаскелл Моровая Язва. Читая мои мысли, Верджил добавил:
— От тебя скоро будут бегать, как от чумы!
Нет, от переизбытка доброты наш шериф не умрет.
— Я тут не при чем. Меня там даже не было. Я эту женщину едва знал… — Хряк по-прежнему глазел на меня, нервно гоняя табачную жвачку по всему рту. Я, кажется, выбрал не самый удобный момент, чтобы доказывать, что не являюсь Поцелуем Смерти в человеческом обличье. — Верджил, ты можешь сейчас приехать?
Я объяснил шерифу, как добраться до дома Филлис — задачка не из легких — и повесил трубку. Глазки-щелочки Хряка глядели с недоверием и подозрительностью, когда я отдавал ему телефон.
— Благодарю за помощь, — сказал я, с трудом растягивая губы в улыбке.
Он даже не моргнул.
— Эй, так ты гришь, Филлис Карвер попала в аварию на дороге? «ауарию», произнес он. — Чёй-то за авария-то? — Хряк даже не считал нужным притворяться, что не подслушивал.
Видимо, у него сложилось плохое мнение о хороших манерах. Мне показалось, что врать дальше бессмысленно. К вечеру весть о смерти Филлис разнесется по всей округе.
— Вообще-то это была не авария, — сказал я. — Филлис уби…
И тут Хряк резко захлопнул дверь перед моим носом.
Я вздохнул и зашагал к машине, стараясь идти походкой не-преступника, поскольку спину мне жег взгляд хозяина. Весьма вероятно, что у Хряка на стене висело ружье — чтобы убивать свинок и нагонять страху на непрошеных гостей.
Я забрался в пикап и рванул к дому Филлис. Хорошо еще, что Хряк не слышал фразу Верджила о том, что люди погибают, где бы я ни появился.
В ожидании криминалистов, я решил ещё раз осмотреть дом. По крайней мере, занятие повеселее, чем сидеть в гостиной и разглядывать тело несчастной Филлис. К тому же, Верджил ни за что не позволит мне совать нос куда не следует. Наклеит повсюду желтой ленты-липучки, а меня выдворит наружу.
Можно подумать, преступление — его любимая игрушка, которой он не хочет ни с кем делиться. Пока я работал детективом, меня пару раз пытались убить, прокалывали шины, собаку мою чуть не отравили, и сам я однажды очутился на больничной койке. И Верджил каждый раз волосы на себе рвет от зависти. Считает, что я забираю себе всю причитающуюся ему славу. Организовать, что ли, парочку покушений на его жизнь, чтобы ему полегчало?
Я обошел комнаты, проверяя шкафы и ящики вдвое тщательнее, чем в первый осмотр. И натянул резиновые перчатки, которые на всякий случай храню в бардачке, чтобы Верджил не обнаружил повсюду моих отпечатков. Через некоторое время я понял, что крадусь на цыпочках, настолько непривычной казалась тишина без трескотни Филлис.
Я весь дом перерыл, прежде чем нашел хоть что-то заслуживающее внимания. Дела у Карверов шли из рук вон плохо. В магазине армейских подержанных вещей можно найти мебель получше. Одежда у Филлис была плохонькая и далеко не новая. У мужа гардероба был посолиднее. Клодзилла могла бы дать Филлис несколько уроков, как жульничать с кредитной карточкой.
В конце концов, мне повезло. В столе у кровати Филлис я нашел небольшую записную книжку в обложке из ледерина. Ледерин — слово красивое, а на деле означает обычный коричневый пластик. Книжка лежала поверх бумаг в нижнем правом ящике. Помня о записке, я пролистал её до страницы номер семь — буква Л. На странице было выведено единственное имя — Рута Липптон. Адрес и телефон.
Я, признаться, не знал, что и думать. Неужели простое совпадение? И возможно ли, чтобы Филлис, дважды раненая, точно вспомнила, что именно и на какой по счету странице записано в её записной книжке? Ох, сомневаюсь. Я, например, если у меня что-нибудь болит, — пусть это будет даже сорванный заусенец, не то что пара пулевых ранений — не смог бы сказать даже с какой буквой начинаются имена моих знакомых. А о том, что эти страницы пронумерованы, я и вовсе понятия не имел.
Я пролистал всю книжку, просто чтобы выяснить, какие ещё имена там есть. Вот Джун и Уинзло Рид, а вот Верджил — на страничке с буквой Ш, Шериф. Честно говоря, в этой книжонке уместилась добрая половина Пиджин-Форка. Я даже себя отыскал на страничке с буквой Б, с номером телефона и адресом конторы.
Если бы записная книжка могла выступать в роли улики, мы с Верджилом автоматически попали бы в список подозреваемых.
Тут меня посетила другая мысль. А что, если эта семерка — начало телефонного номера? Или номера дома? Но тут во мне заговорил скептик. Ну сами подумайте, за каким лешим Филлис стала бы писать номер телефона или дома вместо имени? Оказавшись в душных объятиях смерти, поневоле начнешь стремиться к краткости. Хотя Филлис, наверное, было как никому трудно этого достичь — без привычки-то. Может быть, бедняга просто недооценила, как много усилий потребуется, чтобы написать адрес? Может, ей просто не хватило времени?
Положив записную книжку на место, я продолжил поиски. В тумбочке обнаружилась ещё одна записная книжка. «Встречи» — гласили маленькие золотые буквы на обложке. Сердце мое забилось чаще. Может, здесь отыщется след загадочной семерки? Может, Филлис стала жертвой человека, встреча с которым была у неё назначена на семь часов сегодняшнего вечера? В этой гипотезе, имелись, конечно, дырки. Сейчас, например, ещё и четырех не пробило. Но убийца ведь мог заскочить и раньше назначенного времени. Когда у тебя убийство на уме, поневоле станешь нервничать. Я открыл страницу с сегодняшней датой и сразу успокоился.
Она была пуста.
Как, впрочем, и остальные страницы. Или у Филлис было не так много встреч намечено, или она ничего не записывала.
Я положил книжку на место и переместился в кухню. Там, в ящичке рядом с плитой лежало около сотни продуктовых купонов. Все они были аккуратно скреплены и сложены по алфавиту. Я закрыл ящик, и грусть накатила на меня теплой волной. Столько трудов, и столько купонов, а бедной Филлис так и не довелось ими воспользоваться.
Я попытался снова включиться в Режим Убийства и оставить печаль на потом. В стенном шкафу за холодильником нашлось кое-что поинтереснее продуктовых купонов. И даже поинтереснее записной книжки. На верхней полке, за коробкой из-под фруктового сахара, прятались три маленьких диктофона, их тех, что включаются голосом.
И, что любопытно, у каждого сзади был какой-то липкий след. Быть может, клея.
Два диктофона были пустыми. Но в третьем до сих пор хранилась кассета, наполовину перемотанная. Я включил диктофон и услышал странные звуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Ох, зря я это сделал. Фраза, которую он произнес после, заставила меня крепко пожалеть об этом.
— Боже мой, Хаскелл, всюду, где ты появляешься, кто-нибудь умирает!
Ну, это, допустим, небольшое преувеличение. Я здесь целый год нахожусь, а убитых всего двое. Можно подумать, меня пора называть Хаскелл Моровая Язва. Читая мои мысли, Верджил добавил:
— От тебя скоро будут бегать, как от чумы!
Нет, от переизбытка доброты наш шериф не умрет.
— Я тут не при чем. Меня там даже не было. Я эту женщину едва знал… — Хряк по-прежнему глазел на меня, нервно гоняя табачную жвачку по всему рту. Я, кажется, выбрал не самый удобный момент, чтобы доказывать, что не являюсь Поцелуем Смерти в человеческом обличье. — Верджил, ты можешь сейчас приехать?
Я объяснил шерифу, как добраться до дома Филлис — задачка не из легких — и повесил трубку. Глазки-щелочки Хряка глядели с недоверием и подозрительностью, когда я отдавал ему телефон.
— Благодарю за помощь, — сказал я, с трудом растягивая губы в улыбке.
Он даже не моргнул.
— Эй, так ты гришь, Филлис Карвер попала в аварию на дороге? «ауарию», произнес он. — Чёй-то за авария-то? — Хряк даже не считал нужным притворяться, что не подслушивал.
Видимо, у него сложилось плохое мнение о хороших манерах. Мне показалось, что врать дальше бессмысленно. К вечеру весть о смерти Филлис разнесется по всей округе.
— Вообще-то это была не авария, — сказал я. — Филлис уби…
И тут Хряк резко захлопнул дверь перед моим носом.
Я вздохнул и зашагал к машине, стараясь идти походкой не-преступника, поскольку спину мне жег взгляд хозяина. Весьма вероятно, что у Хряка на стене висело ружье — чтобы убивать свинок и нагонять страху на непрошеных гостей.
Я забрался в пикап и рванул к дому Филлис. Хорошо еще, что Хряк не слышал фразу Верджила о том, что люди погибают, где бы я ни появился.
В ожидании криминалистов, я решил ещё раз осмотреть дом. По крайней мере, занятие повеселее, чем сидеть в гостиной и разглядывать тело несчастной Филлис. К тому же, Верджил ни за что не позволит мне совать нос куда не следует. Наклеит повсюду желтой ленты-липучки, а меня выдворит наружу.
Можно подумать, преступление — его любимая игрушка, которой он не хочет ни с кем делиться. Пока я работал детективом, меня пару раз пытались убить, прокалывали шины, собаку мою чуть не отравили, и сам я однажды очутился на больничной койке. И Верджил каждый раз волосы на себе рвет от зависти. Считает, что я забираю себе всю причитающуюся ему славу. Организовать, что ли, парочку покушений на его жизнь, чтобы ему полегчало?
Я обошел комнаты, проверяя шкафы и ящики вдвое тщательнее, чем в первый осмотр. И натянул резиновые перчатки, которые на всякий случай храню в бардачке, чтобы Верджил не обнаружил повсюду моих отпечатков. Через некоторое время я понял, что крадусь на цыпочках, настолько непривычной казалась тишина без трескотни Филлис.
Я весь дом перерыл, прежде чем нашел хоть что-то заслуживающее внимания. Дела у Карверов шли из рук вон плохо. В магазине армейских подержанных вещей можно найти мебель получше. Одежда у Филлис была плохонькая и далеко не новая. У мужа гардероба был посолиднее. Клодзилла могла бы дать Филлис несколько уроков, как жульничать с кредитной карточкой.
В конце концов, мне повезло. В столе у кровати Филлис я нашел небольшую записную книжку в обложке из ледерина. Ледерин — слово красивое, а на деле означает обычный коричневый пластик. Книжка лежала поверх бумаг в нижнем правом ящике. Помня о записке, я пролистал её до страницы номер семь — буква Л. На странице было выведено единственное имя — Рута Липптон. Адрес и телефон.
Я, признаться, не знал, что и думать. Неужели простое совпадение? И возможно ли, чтобы Филлис, дважды раненая, точно вспомнила, что именно и на какой по счету странице записано в её записной книжке? Ох, сомневаюсь. Я, например, если у меня что-нибудь болит, — пусть это будет даже сорванный заусенец, не то что пара пулевых ранений — не смог бы сказать даже с какой буквой начинаются имена моих знакомых. А о том, что эти страницы пронумерованы, я и вовсе понятия не имел.
Я пролистал всю книжку, просто чтобы выяснить, какие ещё имена там есть. Вот Джун и Уинзло Рид, а вот Верджил — на страничке с буквой Ш, Шериф. Честно говоря, в этой книжонке уместилась добрая половина Пиджин-Форка. Я даже себя отыскал на страничке с буквой Б, с номером телефона и адресом конторы.
Если бы записная книжка могла выступать в роли улики, мы с Верджилом автоматически попали бы в список подозреваемых.
Тут меня посетила другая мысль. А что, если эта семерка — начало телефонного номера? Или номера дома? Но тут во мне заговорил скептик. Ну сами подумайте, за каким лешим Филлис стала бы писать номер телефона или дома вместо имени? Оказавшись в душных объятиях смерти, поневоле начнешь стремиться к краткости. Хотя Филлис, наверное, было как никому трудно этого достичь — без привычки-то. Может быть, бедняга просто недооценила, как много усилий потребуется, чтобы написать адрес? Может, ей просто не хватило времени?
Положив записную книжку на место, я продолжил поиски. В тумбочке обнаружилась ещё одна записная книжка. «Встречи» — гласили маленькие золотые буквы на обложке. Сердце мое забилось чаще. Может, здесь отыщется след загадочной семерки? Может, Филлис стала жертвой человека, встреча с которым была у неё назначена на семь часов сегодняшнего вечера? В этой гипотезе, имелись, конечно, дырки. Сейчас, например, ещё и четырех не пробило. Но убийца ведь мог заскочить и раньше назначенного времени. Когда у тебя убийство на уме, поневоле станешь нервничать. Я открыл страницу с сегодняшней датой и сразу успокоился.
Она была пуста.
Как, впрочем, и остальные страницы. Или у Филлис было не так много встреч намечено, или она ничего не записывала.
Я положил книжку на место и переместился в кухню. Там, в ящичке рядом с плитой лежало около сотни продуктовых купонов. Все они были аккуратно скреплены и сложены по алфавиту. Я закрыл ящик, и грусть накатила на меня теплой волной. Столько трудов, и столько купонов, а бедной Филлис так и не довелось ими воспользоваться.
Я попытался снова включиться в Режим Убийства и оставить печаль на потом. В стенном шкафу за холодильником нашлось кое-что поинтереснее продуктовых купонов. И даже поинтереснее записной книжки. На верхней полке, за коробкой из-под фруктового сахара, прятались три маленьких диктофона, их тех, что включаются голосом.
И, что любопытно, у каждого сзади был какой-то липкий след. Быть может, клея.
Два диктофона были пустыми. Но в третьем до сих пор хранилась кассета, наполовину перемотанная. Я включил диктофон и услышал странные звуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55