Мне доложили, что они вдруг полюбили свежий воздух. Их всех видели выходящими из парка. Для таких, как они, это не очень естественно. Поэтому вы пойдете туда и будете держать ухо востро. Действуйте по обстановке. Конечно, я могу заблуждаться, но мне кажется, что все происходит именно там.
Мужчина в фетровой шляпе с огромными, затенявшими лицо полями быстро шел через спокойный, залитый солнцем парк. Глаза его возбужденно блестели. Он непрерывно оглядывался, кидая быстрые взгляды по сторонам. Похоже, он чувствовал себя не в своей тарелке.
Внешне человек этот производил довольно странное впечатление. Лицо его осунулось, щеки ввалились. Он был явно в дурном расположении духа. Не было похоже, что он вышел в парк просто погулять, подышать свежим воздухом, погреться на солнышке. Вовсе не мысли о здоровье его беспокоили. Казалось, он торопится поскорее убраться из парка, вернуться туда, откуда пришел.
Когда за деревьями стали мелькать очертания домов, что-то похожее на облегченную улыбку скользнуло по измученному лицу. Как будто непонятная опасность грозила ему в парке, и выйдя из него, он обретал спасение.
Но то, чего он так боялся, случилось. Его окликнули:
– Минутку, Спифл. Что это тебя так беспокоит?
Мужчина вздрогнул и застыл на месте. Он тупо глядел прямо перед собой, не находя сил даже повернуться в ту сторону, откуда донесся голос. Лицо его стало белее мела, мелкая дрожь пошла по всему телу. Он судорожно пытался сообразить, что же ему делать. Мелькнула мысль – выбросить! Скорее выбросить! Правая рука поспешно нырнула в карман и, выхватив оттуда маленький пакетик, швырнула его в кусты.
– Любишь гулять в парке, да?
Человек, задававший эти страшные вопросы, – а это был Бурхард, отошел от дерева, за которым стоял, и приблизился к перепуганному насмерть прохожему.
– Когда же тебя охватила эта страсть? Не так давно?
Фигура, застывшая посреди аллеи, хранила молчание.
– Что это ты так трясешься?
– Вы меня напугали, сэр.
– У тебя есть причины бояться? Верно? – быстро спросил Бурхард.
– Нет. Никаких.
Полицейский начал его обыскивать.
– Где ты это взял?
– Что? У меня ничего нет.
– Сейчас посмотрим, есть или нет, – полицейский весело улыбнулся. – Я знаю, где искать. Стой здесь и даже не пытайся сбежать. Ведь ты сейчас не в состоянии быстро бегать, я тебя все равно догоню, и уж тогда тебе несдобровать.
Бурхард сделал два-три шага назад.
– Ты был здесь, когда я тебя окликнул.
Он повернул направо и скрылся в кустах.
– Если у него нет крыльев, я найду его где-то здесь.
Он принялся раздвигать ветки кустов и почти сразу обнаружил маленький белый пакетик толщиной в зубочистку. С пакетиком в руках полицейский вернулся к оцепеневшему Скифлу. Тот стоял в испарине, в ужасе ожидая решения своей участи. Тяжелая рука Бурхарда опустилась на плечо провинившегося, колени которого при этом сразу же подкосились. Он поднес пакетик к своему, внезапно сделавшемуся злым, лицу и с отвращением произнес одно лишь слово:
– Героин.
Затем принялся безжалостно трясти Скифла за плечи:
– Где ты это взял?
– Мне кажется, солнце садится, – сказал Мартин Дику. – Стало прохладнее.
Он наклонился и потрогал асфальт.
– Да. Уже примерно полчаса, как солнце перестало попадать сюда. Пожалуй, нам пора домой.
Старик вытряхнул пепел из трубки и положил её в карман. Потом взял кружку, встряхнул её и грустно заметил:
– Сегодня маловато. Не стоит даже идти в киоск обменивать эту мелочь. Завтра выберем другую скамейку.
Тут он насторожился:
– Кто-то ещё идет. Спрошу-ка у него время.
Человек, шаги которого услышал Мартин, был ещё далеко, но тишина, спустившаяся с наступлением сумерек на парк, и легкий ветерок, дующий с той же стороны, помогли его услышать.
Мартин снова сел на скамейку и стал ждать, пока незнакомец подойдет поближе. Шаги приближались, но звук их не становился громче. Казалось, ноги идущего были обернуты какой-то мягкой тканью. Вот прохожий остановился. Пара минут прошла в абсолютной тишине:
"Любопытно, – подумал Мартин, – он же не пошел обратно. Я бы услышал, как он уходит. И в другую сторону он тоже не пошел. Должно быть, просто остановился или прошел по газону. Но должен же он вернуться на тропинку."
Но шаги так и не возобновились. Прошли две, три, пять минут, и Мартин начал нервничать. Он не смотрел в ту сторону, откуда слышались несколько минут назад шаги. Он просто сидел на скамейке, наклонившись всем телом вперед и прислушиваясь:
– Что же произошло? Не улетучился же он?
Мартин протянул руку и погладил Дика по голове. Уши собаки были насторожены, а морда повернута именно в ту сторону. Дик тоже все слышал.
Мало-помалу странное беспокойство стало примешиваться к праздному любопытству слепого. Человек, который старался не шуметь, все ещё был где-то рядом. Он стоял без движения. Но почему?
Мартин сидел на скамейке, не двигаясь, но внутри него все дрожало. Он старался уловить хоть малейшее движение. И его ожидание было, наконец, вознаграждено. Он услышал слабый шум, который, несомненно, был звуком сминаемой травы под ногами человека, хотя его и можно было принять за шелест листьев при слабом дуновении ветра. Но звук этот шел не оттуда, где остановились шаги, он раздавался гораздо ближе. Кто-то обходил его кругом. Но зачем? Что ему нужно от бедного слепого?
Беспокойство переросло в страх, когда Мартин услышал треск ветки и понял, что тот раздался ещё ближе, чем звук сминаемой травы. Кто-то старался не быть обнаруженным, и это ему неплохо удавалось, поскольку только два слабых звука и удалось уловить Мартину с тех самых пор, как он перестал слышать шаги. Нормальный человек не услышал бы вовсе ничего.
Дыхание Мартина участилось, но он не шелохнулся. Старик знал, что убежать не сможет. Звать на помощь бесполезно – сумерки быстро сгущались и в парке оставалось все меньше людей. Он понимал, что в этой части парка никого больше нет. Конечно же, Дик его защитит, но может и сам пострадать при этом, если в дело будет пущено оружие.
Пожалуй, он будет вести себя так, будто ничего не замечает. Надо спокойно встать и уйти. Но позволят ли ему? Не ускорит ли он таким образом развязку? Он поставил кружку на скамейку подальше от себя. "– Если это вор, пусть увидит, что там нет и доллара". Но что-то ему подсказывало, что это не вор. Никто не стал бы так стараться ради столь ничтожной суммы. Просто спокойно забрали бы кружку и ушли.
Вдруг Дик залаял.
– Он прячется за деревом. И ты заметил, что он шпионит за нами? – пробормотал старик.
Но вслух произнес:
– Что такое, мой мальчик? Ты проголодался?
Мартин нащупал ошейник и притянул пса поближе к себе:
– Ш-ш-ш, Дик, спокойно. Я знаю, что происходит. Слушай, мы уходим отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Мужчина в фетровой шляпе с огромными, затенявшими лицо полями быстро шел через спокойный, залитый солнцем парк. Глаза его возбужденно блестели. Он непрерывно оглядывался, кидая быстрые взгляды по сторонам. Похоже, он чувствовал себя не в своей тарелке.
Внешне человек этот производил довольно странное впечатление. Лицо его осунулось, щеки ввалились. Он был явно в дурном расположении духа. Не было похоже, что он вышел в парк просто погулять, подышать свежим воздухом, погреться на солнышке. Вовсе не мысли о здоровье его беспокоили. Казалось, он торопится поскорее убраться из парка, вернуться туда, откуда пришел.
Когда за деревьями стали мелькать очертания домов, что-то похожее на облегченную улыбку скользнуло по измученному лицу. Как будто непонятная опасность грозила ему в парке, и выйдя из него, он обретал спасение.
Но то, чего он так боялся, случилось. Его окликнули:
– Минутку, Спифл. Что это тебя так беспокоит?
Мужчина вздрогнул и застыл на месте. Он тупо глядел прямо перед собой, не находя сил даже повернуться в ту сторону, откуда донесся голос. Лицо его стало белее мела, мелкая дрожь пошла по всему телу. Он судорожно пытался сообразить, что же ему делать. Мелькнула мысль – выбросить! Скорее выбросить! Правая рука поспешно нырнула в карман и, выхватив оттуда маленький пакетик, швырнула его в кусты.
– Любишь гулять в парке, да?
Человек, задававший эти страшные вопросы, – а это был Бурхард, отошел от дерева, за которым стоял, и приблизился к перепуганному насмерть прохожему.
– Когда же тебя охватила эта страсть? Не так давно?
Фигура, застывшая посреди аллеи, хранила молчание.
– Что это ты так трясешься?
– Вы меня напугали, сэр.
– У тебя есть причины бояться? Верно? – быстро спросил Бурхард.
– Нет. Никаких.
Полицейский начал его обыскивать.
– Где ты это взял?
– Что? У меня ничего нет.
– Сейчас посмотрим, есть или нет, – полицейский весело улыбнулся. – Я знаю, где искать. Стой здесь и даже не пытайся сбежать. Ведь ты сейчас не в состоянии быстро бегать, я тебя все равно догоню, и уж тогда тебе несдобровать.
Бурхард сделал два-три шага назад.
– Ты был здесь, когда я тебя окликнул.
Он повернул направо и скрылся в кустах.
– Если у него нет крыльев, я найду его где-то здесь.
Он принялся раздвигать ветки кустов и почти сразу обнаружил маленький белый пакетик толщиной в зубочистку. С пакетиком в руках полицейский вернулся к оцепеневшему Скифлу. Тот стоял в испарине, в ужасе ожидая решения своей участи. Тяжелая рука Бурхарда опустилась на плечо провинившегося, колени которого при этом сразу же подкосились. Он поднес пакетик к своему, внезапно сделавшемуся злым, лицу и с отвращением произнес одно лишь слово:
– Героин.
Затем принялся безжалостно трясти Скифла за плечи:
– Где ты это взял?
– Мне кажется, солнце садится, – сказал Мартин Дику. – Стало прохладнее.
Он наклонился и потрогал асфальт.
– Да. Уже примерно полчаса, как солнце перестало попадать сюда. Пожалуй, нам пора домой.
Старик вытряхнул пепел из трубки и положил её в карман. Потом взял кружку, встряхнул её и грустно заметил:
– Сегодня маловато. Не стоит даже идти в киоск обменивать эту мелочь. Завтра выберем другую скамейку.
Тут он насторожился:
– Кто-то ещё идет. Спрошу-ка у него время.
Человек, шаги которого услышал Мартин, был ещё далеко, но тишина, спустившаяся с наступлением сумерек на парк, и легкий ветерок, дующий с той же стороны, помогли его услышать.
Мартин снова сел на скамейку и стал ждать, пока незнакомец подойдет поближе. Шаги приближались, но звук их не становился громче. Казалось, ноги идущего были обернуты какой-то мягкой тканью. Вот прохожий остановился. Пара минут прошла в абсолютной тишине:
"Любопытно, – подумал Мартин, – он же не пошел обратно. Я бы услышал, как он уходит. И в другую сторону он тоже не пошел. Должно быть, просто остановился или прошел по газону. Но должен же он вернуться на тропинку."
Но шаги так и не возобновились. Прошли две, три, пять минут, и Мартин начал нервничать. Он не смотрел в ту сторону, откуда слышались несколько минут назад шаги. Он просто сидел на скамейке, наклонившись всем телом вперед и прислушиваясь:
– Что же произошло? Не улетучился же он?
Мартин протянул руку и погладил Дика по голове. Уши собаки были насторожены, а морда повернута именно в ту сторону. Дик тоже все слышал.
Мало-помалу странное беспокойство стало примешиваться к праздному любопытству слепого. Человек, который старался не шуметь, все ещё был где-то рядом. Он стоял без движения. Но почему?
Мартин сидел на скамейке, не двигаясь, но внутри него все дрожало. Он старался уловить хоть малейшее движение. И его ожидание было, наконец, вознаграждено. Он услышал слабый шум, который, несомненно, был звуком сминаемой травы под ногами человека, хотя его и можно было принять за шелест листьев при слабом дуновении ветра. Но звук этот шел не оттуда, где остановились шаги, он раздавался гораздо ближе. Кто-то обходил его кругом. Но зачем? Что ему нужно от бедного слепого?
Беспокойство переросло в страх, когда Мартин услышал треск ветки и понял, что тот раздался ещё ближе, чем звук сминаемой травы. Кто-то старался не быть обнаруженным, и это ему неплохо удавалось, поскольку только два слабых звука и удалось уловить Мартину с тех самых пор, как он перестал слышать шаги. Нормальный человек не услышал бы вовсе ничего.
Дыхание Мартина участилось, но он не шелохнулся. Старик знал, что убежать не сможет. Звать на помощь бесполезно – сумерки быстро сгущались и в парке оставалось все меньше людей. Он понимал, что в этой части парка никого больше нет. Конечно же, Дик его защитит, но может и сам пострадать при этом, если в дело будет пущено оружие.
Пожалуй, он будет вести себя так, будто ничего не замечает. Надо спокойно встать и уйти. Но позволят ли ему? Не ускорит ли он таким образом развязку? Он поставил кружку на скамейку подальше от себя. "– Если это вор, пусть увидит, что там нет и доллара". Но что-то ему подсказывало, что это не вор. Никто не стал бы так стараться ради столь ничтожной суммы. Просто спокойно забрали бы кружку и ушли.
Вдруг Дик залаял.
– Он прячется за деревом. И ты заметил, что он шпионит за нами? – пробормотал старик.
Но вслух произнес:
– Что такое, мой мальчик? Ты проголодался?
Мартин нащупал ошейник и притянул пса поближе к себе:
– Ш-ш-ш, Дик, спокойно. Я знаю, что происходит. Слушай, мы уходим отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10