ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Не выпьете ли чаю? Зайдите, посмотрите, как теперь у меня в коттедже.
— О'кей. — Она сразу же выключила двигатель и вышла из машины. Вместе они направились к домику.
Внутри он сделал немногое: просто переставил книги на полке и слегка прибрался. Бирн поставил на стол кувшин с дикими цветами, другой — на подоконник над раковиной, чтобы яркие пятна рассеяли серость стен.
— Так лучше, — сказала она, тронув ладонью лепестки. — Но, если вам что-нибудь нужно, в доме на чердаке найдется любая мебель.
— Да, я знаю. Кейт говорила мне. Только зачем стараться, ведь я скоро уеду отсюда.
— Опять за свое, Бирн? — Рут вопросительно посмотрела на него. — По-моему, уже пора передумать. Я не намереваюсь еще раз просить вас, решайте сами, все мы взрослые люди.
Он улыбнулся.
— Безумство, не правда ли?.. Такая мучительная нерешительность… однако мне действительно придется уехать отсюда, рано или поздно; есть такие дела — скучные, но важные, — которые мне необходимо уладить.
— Тогда приведите их в порядок, а потом возвращайтесь.
Все так просто. Странно, что он еще не понял этого. Можно уладить свои отношения с армией, а потом вернуться…
— Я вполне могу это сделать, — сказал он неторопливо.
— Мы можем сделать поместье прекрасным! — заявила Рут. — Когда я была маленькой — мы жили тогда с Алисией, — здесь еще можно было видеть следы старых клумб. Большую часть их перекопали во время войны и засадили овощами, и осталось немногое, но Алисия говорила, что здесь был парадный сад вроде парка, как в Сиссингхерсте. Дорожка к библиотеке была засажена ирисами. Какая роскошь заводить целые клумбы с цветами, которые цветут лишь пару недель!
— Имея одну или две подобные достопримечательности, парк можно открыть для публики.
— Я знаю, но для этого нужно время . Потом денег у меня нет, я вынуждена работать и слишком устаю…
— Рут, ну зачем вам эта благотворительная работа?
— Но это же малость! Раз в две недели и все.
— А вы не находите ее угнетающей?
— Иногда. Главное — эта всегдашняя беспомощность, понимаете. Ведь ничего сделать нельзя. — Она помедлила. — И все-таки каким-то образом работа эта оправдывает себя.
— А вы уверены в том, что не делаете ошибок, не ухудшаете положения дел…
— Бывает. Конечно, слово — могучий инструмент. Используя его, нельзя проявить излишней осторожности. Но нужна жесткая тренировка и поддержка. Привыкаешь постоянно избегать грубости.
Бирн ждал, пока закипит чайник, но Рут посмотрела на часы.
— Знаете что, по-моему, чай можно отложить на другой день. Пора возвращаться. И Саймон ждет, потом мне сегодня нужно пометить кучу белья.
Рут направилась к двери, он проводил ее взглядом до машины. Быть может, он действительно вернется сюда. Поможет Рут реализовать ее мечту и превратит коттедж в подобие дома… Взгляд его лег на пухлый бумажник, оставшийся на книгах. Возврати его теперь же, подумал он, отделайся от денег Питера Лайтоулера.
Положив его в карман пиджака, Бирн оставил коттедж.

Он заблудился. Чтобы сэкономить время, он направился лесом, но узкая роща, пронизанная дорожками и тропками, казалось, завязалась узлом — так что Бирн не нашел дорогу на Тейдон-Бойс.
Все это было настолько глупо, что Бирн просто не верил себе. Судя по положению солнца, Тейдон находился к юго-востоку от поместья, дойти было несложно. Солнце почти не проникало в глубокие тени под большими деревьями, но это ничем не могло помешать ему. Бирн прошел несколько миль, не сомневаясь в том, что рано или поздно найдет дорогу, однако все тропы исчезали в папоротниках и ежевике.
Бирн не мог понять причин подобных блужданий. Он не принадлежал к тем, кто не может обойтись без карты и компаса, и всегда доверял собственному чутью. Он даже привык поддразнивать Кристен, вечно не знавшую куда идти.
Кристен. Сегодня он не вспоминал о ней и вчера тоже. Впервые за последние три месяца он сумел протянуть три дня, не подумав о Кристен, не напомнив себе о том, что произошло с ней.
Бирн уселся на мягкий ворох прелой листвы — спиной к упавшему бревну — и прикрыл глаза от разящего солнца.
Частью ума он понимал, что забвение благотворно: иначе он не придет в себя, иначе не может быть. Кристен должна раствориться в прошлом, и память о ней померкнет.
Тем не менее это было нехорошо. Гнев, вина и горечь мешали этому. Неправильно. Ничто еще не закончилось в его памяти; воспоминание оставалось столь же ярким и страшным.
Он вспомнил, как вышел из дома, направляясь под зимним солнцем к лавке на вершине холма, где продавались газеты, молоко и сигареты.
Там оказался Дэвид.
Он был высок — на пару дюймов выше Бирна. Подстриженные с научной точностью прямые соломенные волосы, карие глаза. В моменты смущения и задумчивости он привык потирать нос.
Ну а смутить Дэвида было нетрудно. В его сердце гнездилось некое воплощение неуверенности. Иногда он заикался. Однажды Бирн заметил, что он никогда не заикается будучи в военной форме. Дэвид только расхохотался, но все-таки потом сказал:
— По-моему, она прячет нас. И в какой-то мере освобождает. Мы преображаемся.
В нем было что-то открытое — в том, как он доверял Бирну и Кристен. Он приходил к ним обедать раз или два в неделю, а по уик-эндам они с Бирном играли в сквош.
Иногда он развлекал Кристен, когда Бирн бывал занят службой.
Он заставил себя прогнать эти мысли. Бесполезно… незачем вновь и вновь возвращаться к этой теме. Была ли Кристен неверна ему? Любила ли она Дэвида?
Он этого не узнает. Обратившись к выработанной им привычке, Бирн заставил внутренний голос умолкнуть. Получалось нечто вроде медитации, только иногда при этом он засыпал, хотя никто не говорил, что во время медитации спят. И, усталый, он вновь уснул, погрузившись в спокойную дрему под древними деревьями.
Резкий крик вороны заставил его открыть глаза.
Впереди на гребне в лучах заходящего солнца вырисовывалась высокая тонкая фигура. Подробности было трудно увидеть, и поначалу Бирн ощутил смятение.
На вершине холма в Мидлхеме стоял Дэвид Кромптон, его светлые волосы трепал ветерок. Но это был Эссекс и Дэвид… Дэвид просто не мог оказаться здесь.
Потом внимание его перестроилось, и Бирн понял, что видит Питера Лайтоулера: белесоватые всклокоченные волосы, блеклый костюм светятся позаимствованным у солнца светом. Он стоял отвернувшись от Бирна, вглядываясь вперед и словно ждал кого-то.
Нет, не кого-то. Их было трое: мужчина и две женщины. Они шевелились, вокруг сияло солнце, и Бирн понял, что прищуривается. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза.
Нет. Он ошибся. Впереди стояло двое мужчин. Лицом друг к другу, один в черной шерсти, другой в кремовом полотне.
Лучи солнца обтекали их, сглаживая контуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98