—тихо прошептала я. —Я знала, что ты вернешься.
Почти год прошел с тех пор, как я в такой же кромешной деревенской тьме напоролась на злополучный кулак. Отдельные моменты того периода моей жизни уже почти стерлись в памяти или вообще позабыты. Но не та ночь. Она прочно засела в памяти — настолько, что ничего не стоит воскресить в ночной тишине его угрожающее приближение, ощутить у щеки тепло его дыхания, почувствовать запах его возбуждения. Я непроизвольно подняла руку, провела пальцем по тонкому белому рубцу над правым глазом, там, где его кулак с такой силой рассек мне бровь, что даже не срослось как следует и пострадала моя краса, но глаз все-таки чудом уцелел. Вспоминать об этом и то было жутковато.
Хотя теперь-то уж бояться нечего. Что было, то прошло, и больше меня тот бандит не тронет. В этом вся суть. Я справилась. Я победила. Не бывать ему больше грозой темных закоулков. Но почему по-прежнему как вспомню, так снова бросает в дрожь? Фрэнк говорит: «рискованная профессия». Что тогда он мне советовал ночью в больнице? Не старайся себя перебороть. Пусть само уляжется. Фрэнк знает, что говорит, и опыт у него немалый. Я послушалась. До сих пор слушаюсь. И все-таки стыдновато сыскному агенту, при том, что дело давнее, по-прежнему просыпаться посреди ночи в холодном поту. Интересно, с парнями тоже так бывает? И у них похмелье после схватки протекает суровей, чем после пьянки? Иногда мне кажется, не тем я занимаюсь, пытаюсь примирить миф с реальностью. Но только иногда.
— Привет, Джо, — произнесла я на сей раз вслух, медленно поворачиваясь на месте, превозмогая свой страх перед ним. — Как ты там?
Стоило мне назвать его по имени, как он тут же исчез. Трус. Или это я трусиха? Трепет прошел, темнота больше не пугала. Из чистого самоутверждения я пошла дальше к стене, к пруду, к зарослям клематисов. Ощутила присутствие неявных в темноте белых крупных тяжелых цветков. Погрузила пальцы в прохладную воду и только после этого, довольная собой, повернулась и направилась обратно к дому.
И едва сделала шаг, как вдруг через лужайку передо мной метнулась чья-то тень и канула в тьму черного входа. Так-так! Не возись я со своими страхами столько времени, глядишь, и упустила бы этот момент. Выходит, что женская слабость может и на руку сыграть.
Я переждала, чтоб эта ночная птица не услышала за спиной моих шагов, и скользнула вдогонку через лужайку. Куда она направилась, вот вопрос. Я быстро осмотрела столовую и кухню, но там было темно и пусто. Тогда я прошла по коридору к атриуму. На сей раз в бассейне никого не было и луна не светила. Луч моего фонарика прошелся вокруг, озарив край пальмы и темную гладь воды. Повсюду тишина. Я стала тщательно просматривать процедурное помещение, сначала подошла к парилкам, потом к гимнастическому залу. Все двери были заперты.
Внезапно из-за бассейна донесся звук — однократный, резкий, металлический, словно что-то упало на пол. Я выключила фонарик и выжидающе замерла в темноте, прислушиваясь. Ничего. И тут послышался иной звук, на сей раз негромкий, но явно издаваемый человеком, приглушенный стон, будто кому-то сдавливали горло. Луч высветил закрытую дверь, ведущую в массажное отделение. Я подкралась, взялась за ручку, дверь распахнулась.
Едва по коридору от фонарика пролегла светлая дорожка, я заметила тонюсенький просвет под дверью в самом конце. Сердцебиение у меня активизировалось без помощи всякого инструктора по аэробике. Я силилась вспомнить расположение комнат. Что это —Slender Tone или G-5? Неужели опять гвозди? Нет, должна же у злодеев быть хоть капля фантазии!
На цыпочках я подкралась поближе и встала прямо напротив полоски света. Из-за двери доносились едва слышные прерывистые звуки, снова показалось, будто кто-то задыхается. И, в свою очередь сделав пару глубоких вдохов, я тихонько взялась за дверную ручку.
Быстро повернув ее, я толкнула дверь. Та дрогнула, но не подалась. Внутри внезапно послышался шум, и свет тотчас погас. Тьфу ты! Отпрянув к противоположной стене, я со всего размаху ступней, как тараном, влепила в дверь. От первого удара замок хрустнул, от второго вывернулся с корнем. И я вломилась внутрь с богатырским боевым кличем, единственным, что действительно стоило вынести из уроков самообороны в Институте повышения квалификации на Холлоуэй-Роуд.
Сработало. Полный ужаса женский вопль взвился навстречу лучу фонарика. Луч высветил часть массажного стола и лицо. Я нащупала выключатель. Неоновая панель пару раз мигнула и, наконец, залила светом помещение. И, тут вполне уместно будет заметить, я буквально не поверила глазам своим.
В комнате оказались две женщины. Одна голышом, спиной вниз, лежала на столе, и в повернутой ко мне перекошенной физиономии я узнала стильную банковскую брокершу Кэтрин Кэдуэлл. Верхом на ней, задрав форменный халатик выше бедер, восседала наша умелица Марта. У ножки стола уныло болталась губка-насадка G-5. Она явно свое отработала. Мне тотчас пришел на ум циничный заголовок из бульварной газетки, когда британцы потопили аргентинский боевой корабль: «Трах-та-рарах!» Но я поспешила прикусить себе язык.
— О, боже! — Кэтрин рванулась подняться, пытаясь спихнуть с себя Марту и дотянуться до собственного халата.
Марта же смотрела прямо на меня. Щеки пылают, глаза широко открыты, зрачки расширены возбуждением и страхом. И я вспомнила ее руки, такие умелые, такие нежные. Нет, тут не только профессионализм, тут природа. Я перевела взгляд на висевшие на стенке изящные благодарственные открыточки. И невольно улыбнулась.
— Простите, — сказала я, закрывая за собой дверь, точнее сказать, прикрывая, насколько позволял выбитый замок. — Простите, я, кажется, ошиблась дверью.
Глава четвертая
У Кэрол Уэверли был ранний завтрак: несколько долек грейпфрута, тостик из серого хлеба. Она ни к чему не притронулась. До завтрака ей уже было поднесено кое-что на блюдечке. Во-первых, сократился список клиенток. Кэтрин Кэдуэлл выбыла из состава, что было весьма досадно, учитывая постоянство, с которым она прибегала к услугам центра. Заступившая смену в семь утра регистраторша обнаружила ее уже на выходе и с вещами. Расплатившись наличными, Кэтрин потребовала изъять свои данные из картотеки и больше не информировать ее о предлагаемых в «Замке Дин» услугах. Услуг она уже поимела в избытке.
— Невероятно! Просто невероятно!
Было не вполне ясно, что сильней огорчало Кэрол: тот ли факт, что во вверенном ей безупречном, помешанном на здоровом образе жизни заведении завелись лесбийские шашни, или то, что в очередной раз приходится расставаться с клиенткой, исправно расплачивавшейся чеками.
Одно Кэрол знала наверняка. Кто-то должен за ущерб заплатить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Почти год прошел с тех пор, как я в такой же кромешной деревенской тьме напоролась на злополучный кулак. Отдельные моменты того периода моей жизни уже почти стерлись в памяти или вообще позабыты. Но не та ночь. Она прочно засела в памяти — настолько, что ничего не стоит воскресить в ночной тишине его угрожающее приближение, ощутить у щеки тепло его дыхания, почувствовать запах его возбуждения. Я непроизвольно подняла руку, провела пальцем по тонкому белому рубцу над правым глазом, там, где его кулак с такой силой рассек мне бровь, что даже не срослось как следует и пострадала моя краса, но глаз все-таки чудом уцелел. Вспоминать об этом и то было жутковато.
Хотя теперь-то уж бояться нечего. Что было, то прошло, и больше меня тот бандит не тронет. В этом вся суть. Я справилась. Я победила. Не бывать ему больше грозой темных закоулков. Но почему по-прежнему как вспомню, так снова бросает в дрожь? Фрэнк говорит: «рискованная профессия». Что тогда он мне советовал ночью в больнице? Не старайся себя перебороть. Пусть само уляжется. Фрэнк знает, что говорит, и опыт у него немалый. Я послушалась. До сих пор слушаюсь. И все-таки стыдновато сыскному агенту, при том, что дело давнее, по-прежнему просыпаться посреди ночи в холодном поту. Интересно, с парнями тоже так бывает? И у них похмелье после схватки протекает суровей, чем после пьянки? Иногда мне кажется, не тем я занимаюсь, пытаюсь примирить миф с реальностью. Но только иногда.
— Привет, Джо, — произнесла я на сей раз вслух, медленно поворачиваясь на месте, превозмогая свой страх перед ним. — Как ты там?
Стоило мне назвать его по имени, как он тут же исчез. Трус. Или это я трусиха? Трепет прошел, темнота больше не пугала. Из чистого самоутверждения я пошла дальше к стене, к пруду, к зарослям клематисов. Ощутила присутствие неявных в темноте белых крупных тяжелых цветков. Погрузила пальцы в прохладную воду и только после этого, довольная собой, повернулась и направилась обратно к дому.
И едва сделала шаг, как вдруг через лужайку передо мной метнулась чья-то тень и канула в тьму черного входа. Так-так! Не возись я со своими страхами столько времени, глядишь, и упустила бы этот момент. Выходит, что женская слабость может и на руку сыграть.
Я переждала, чтоб эта ночная птица не услышала за спиной моих шагов, и скользнула вдогонку через лужайку. Куда она направилась, вот вопрос. Я быстро осмотрела столовую и кухню, но там было темно и пусто. Тогда я прошла по коридору к атриуму. На сей раз в бассейне никого не было и луна не светила. Луч моего фонарика прошелся вокруг, озарив край пальмы и темную гладь воды. Повсюду тишина. Я стала тщательно просматривать процедурное помещение, сначала подошла к парилкам, потом к гимнастическому залу. Все двери были заперты.
Внезапно из-за бассейна донесся звук — однократный, резкий, металлический, словно что-то упало на пол. Я выключила фонарик и выжидающе замерла в темноте, прислушиваясь. Ничего. И тут послышался иной звук, на сей раз негромкий, но явно издаваемый человеком, приглушенный стон, будто кому-то сдавливали горло. Луч высветил закрытую дверь, ведущую в массажное отделение. Я подкралась, взялась за ручку, дверь распахнулась.
Едва по коридору от фонарика пролегла светлая дорожка, я заметила тонюсенький просвет под дверью в самом конце. Сердцебиение у меня активизировалось без помощи всякого инструктора по аэробике. Я силилась вспомнить расположение комнат. Что это —Slender Tone или G-5? Неужели опять гвозди? Нет, должна же у злодеев быть хоть капля фантазии!
На цыпочках я подкралась поближе и встала прямо напротив полоски света. Из-за двери доносились едва слышные прерывистые звуки, снова показалось, будто кто-то задыхается. И, в свою очередь сделав пару глубоких вдохов, я тихонько взялась за дверную ручку.
Быстро повернув ее, я толкнула дверь. Та дрогнула, но не подалась. Внутри внезапно послышался шум, и свет тотчас погас. Тьфу ты! Отпрянув к противоположной стене, я со всего размаху ступней, как тараном, влепила в дверь. От первого удара замок хрустнул, от второго вывернулся с корнем. И я вломилась внутрь с богатырским боевым кличем, единственным, что действительно стоило вынести из уроков самообороны в Институте повышения квалификации на Холлоуэй-Роуд.
Сработало. Полный ужаса женский вопль взвился навстречу лучу фонарика. Луч высветил часть массажного стола и лицо. Я нащупала выключатель. Неоновая панель пару раз мигнула и, наконец, залила светом помещение. И, тут вполне уместно будет заметить, я буквально не поверила глазам своим.
В комнате оказались две женщины. Одна голышом, спиной вниз, лежала на столе, и в повернутой ко мне перекошенной физиономии я узнала стильную банковскую брокершу Кэтрин Кэдуэлл. Верхом на ней, задрав форменный халатик выше бедер, восседала наша умелица Марта. У ножки стола уныло болталась губка-насадка G-5. Она явно свое отработала. Мне тотчас пришел на ум циничный заголовок из бульварной газетки, когда британцы потопили аргентинский боевой корабль: «Трах-та-рарах!» Но я поспешила прикусить себе язык.
— О, боже! — Кэтрин рванулась подняться, пытаясь спихнуть с себя Марту и дотянуться до собственного халата.
Марта же смотрела прямо на меня. Щеки пылают, глаза широко открыты, зрачки расширены возбуждением и страхом. И я вспомнила ее руки, такие умелые, такие нежные. Нет, тут не только профессионализм, тут природа. Я перевела взгляд на висевшие на стенке изящные благодарственные открыточки. И невольно улыбнулась.
— Простите, — сказала я, закрывая за собой дверь, точнее сказать, прикрывая, насколько позволял выбитый замок. — Простите, я, кажется, ошиблась дверью.
Глава четвертая
У Кэрол Уэверли был ранний завтрак: несколько долек грейпфрута, тостик из серого хлеба. Она ни к чему не притронулась. До завтрака ей уже было поднесено кое-что на блюдечке. Во-первых, сократился список клиенток. Кэтрин Кэдуэлл выбыла из состава, что было весьма досадно, учитывая постоянство, с которым она прибегала к услугам центра. Заступившая смену в семь утра регистраторша обнаружила ее уже на выходе и с вещами. Расплатившись наличными, Кэтрин потребовала изъять свои данные из картотеки и больше не информировать ее о предлагаемых в «Замке Дин» услугах. Услуг она уже поимела в избытке.
— Невероятно! Просто невероятно!
Было не вполне ясно, что сильней огорчало Кэрол: тот ли факт, что во вверенном ей безупречном, помешанном на здоровом образе жизни заведении завелись лесбийские шашни, или то, что в очередной раз приходится расставаться с клиенткой, исправно расплачивавшейся чеками.
Одно Кэрол знала наверняка. Кто-то должен за ущерб заплатить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67