е. видеть противника значительно раньше всех других летчиков, каждый раз, в каждом боевом вылете. На полк таких летчиков в годы войны бывало 5–8.
Эти летчики были на учете у командиров эскадрилий, полков и дивизий. В предвидении предварительного поиска противника, когда продумывали построение боевых порядков, этим летчикам определялось такое место, чтобы оно позволило им максимум внимания уделять поиску противника, а для их безопасности и для их прикрытия назначали специальные самолеты. В начале войны этому не придавали значения, а многие командиры просто не верили в индивидуальные психологические особенности отдельных летчиков. Это неверие порой приводило к неоправданным потерям наших самолетов в воздухе.
А что говорит опыт войны о летчиках с особым даром видения? Были ли они всегда асами, т. е. были ли лучшими бойцами, сбивали ли больше всех самолетов? Нет, этого сказать нельзя. Эти летчики приносили неоценимую пользу, давали большой выигрыш в бою для эскадрильи и полка как умеющие видеть, но сами становились асами довольно редко, скорее как исключение, а не как правило.
Опыт войны дает возможность сделать и другой вывод. В каждом полку было примерно такое же количество летчиков – это 5, максимум 7, которые сбивали в воздушных боях значительно больше, чем другие, самолетов противника (на их долю приходилась примерно половина всех сбитых самолетов). Как правило, они сами с большим желанием летали на каждое боевое задание, у них было всегда хорошее настроение, оптимизм, которым они заражали других и вызывали боевой порыв, создавали высокий боевой задор. Многие из них стали Героями Советского Союза, а некоторые и дважды были удостоены этого высокого звания.
Учитывая большой вклад асов в борьбу за господство в воздухе, им поручали самые сложные и ответственные боевые задания, которые они всегда с честью выполняли. Их воздушные бои играли большую воспитательную роль для остального летного состава, особенно для молодого пополнения летчиков.
Естественно, для асов было важно определить место в боевом порядке эскадрильи и полка, чтобы это место соответствовало лучшему выполнению боевой задачи в целом и полной реализации боевых возможностей их как лучших воздушных бойцов. Особенно целесообразно было именно им ставить задачу на «свободную охоту», активную блокировку аэродромов, выполнение заслонов на отсечных рубежах и для других подобных задач.
В воздушных боях с противником особенно широкое распространение получил вертикальный маневр, который использовался большинством наших летчиков-истребителей для наступательных действий, обеспечивая им наиболее эффективное применение в бою огня своих самолетов.
Применяя вертикальный маневр в бою и располагая при этом превосходством в высоте, они овладевали инициативой и обеспечивали себе необходимый запас скорости, что давало им возможность успешно вести бой.
Когда противник вступал в бой на вертикали, а наши истребители вели его на горизонтальных виражах и разворотах, то наши летчики, как правило, оказывались в роли обороняющихся и теряли при этом не только инициативу в выборе момента атаки, но и свободу выхода из боя. Это было выгодно истребителям противника в тех случаях, когда требовалось сковать пашу группу истребителей незначительными силами и надежно обеспечить действия своих бомбардировщиков или заставить наших летчиков выходить из боя в невыгодных для них условиях.
При изучении приемов боя, в результате которых противник нес потери, выяснилось, что наиболее выгодными были атаки, проводимые нашими истребителями сверху сзади и снизу сзади, т. е. атаки, выполняемые с маневром в вертикальной плоскости и выходом на огневую позицию с задней полусферы под ракурсом от 0/1 до 2/4. Количество сбитых при этом самолетов противника составляло в среднем 80–85 % общего числа сбитых в воздушных боях.
С ростом темпа воздушного боя время, затрачиваемое летчиками-истребителями на ведение прицельного огня, сократилось, а выход истребителя на намеченную огневую позицию стал исключительно трудным. Поэтому для летчика-истребителя стало важным умение сбить самолет с первой атаки. Это достигалось своевременным обнаружением противника, умелым маневрированием в целях занятия исходного положения для атаки и стрельбы на поражение одновременно из всех огневых точек самолета с коротких дистанций (150-50 м). Стрельба с больших дистанций оказывалась неэффективной, так как вероятность попадания резко снижалась и даже хорошо выполненный маневр не приводил к нужным результатам.
Установленные на самолетах-истребителях пушки калибром 37 мм, казалось бы, позволяли вести эффективный огонь по самолетам противника с дистанции до 500–600 м, однако большая их вибрация при стрельбе сбивала прицеливание и поражающими оказывались только первые 2–3 снаряда. Стрельбу нужно было вести строго прицельно, не просто по самолету, а по его наиболее уязвимым местам с коротких дистанций.
Управлял парами и одиночными самолетами в воздушном бою, как правило, командир звена. В его обязанности входило организовать взаимодействие пар звена. Они постоянно находились в его поле зрения и не были стеснены и ограничены в выполнении маневра в бою. Командир звена мог предусмотреть наиболее вероятные варианты боя и в соответствии с ними заблаговременно распределить обязанности для своих летчиков и в процессе боя переходить с одного варианта на другой.
Вывод руководства ВВС о необходимости представления командиру звена полной инициативы в управлении боем оказался вполне оправданным и был подтвержден практикой боевых действий многих истребительных соединений. Но большое противодействие, оказываемое противником в воздухе, вынуждало наших истребителей выполнять задания также в составе эскадрилий и даже полков.
Командиры эскадрилий и полков, управляя воздушным боем, координировали действия звеньев (эскадрилий), распределяли и нацеливали истребителей перед началом атаки и перенацеливали в процессе воздушного боя, своевременно вводили в бой истребителей для наращивания усилий и создания численного превосходства над противником, определяя момент сбора для повторной атаки и выхода из боя.
Выполняя эти функции в бою, командиры эскадрилий и полков, как правило, не вмешивались в непосредственное управление боем командиров звеньев, предоставляя им возможность лично управлять боем своих подчиненных.
Боевая практика показала, что командиры эскадрилий и полков могли успешно управлять боем только при участии в бою не более одной эскадрильи, состоящей из ударной группы, группы прикрытия и иногда резервной группы. При участии в бою более крупных групп управление усложнялось настолько, что нередко приводило к нарушению взаимодействия между звеньями и потере управления в группе старшим командиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Эти летчики были на учете у командиров эскадрилий, полков и дивизий. В предвидении предварительного поиска противника, когда продумывали построение боевых порядков, этим летчикам определялось такое место, чтобы оно позволило им максимум внимания уделять поиску противника, а для их безопасности и для их прикрытия назначали специальные самолеты. В начале войны этому не придавали значения, а многие командиры просто не верили в индивидуальные психологические особенности отдельных летчиков. Это неверие порой приводило к неоправданным потерям наших самолетов в воздухе.
А что говорит опыт войны о летчиках с особым даром видения? Были ли они всегда асами, т. е. были ли лучшими бойцами, сбивали ли больше всех самолетов? Нет, этого сказать нельзя. Эти летчики приносили неоценимую пользу, давали большой выигрыш в бою для эскадрильи и полка как умеющие видеть, но сами становились асами довольно редко, скорее как исключение, а не как правило.
Опыт войны дает возможность сделать и другой вывод. В каждом полку было примерно такое же количество летчиков – это 5, максимум 7, которые сбивали в воздушных боях значительно больше, чем другие, самолетов противника (на их долю приходилась примерно половина всех сбитых самолетов). Как правило, они сами с большим желанием летали на каждое боевое задание, у них было всегда хорошее настроение, оптимизм, которым они заражали других и вызывали боевой порыв, создавали высокий боевой задор. Многие из них стали Героями Советского Союза, а некоторые и дважды были удостоены этого высокого звания.
Учитывая большой вклад асов в борьбу за господство в воздухе, им поручали самые сложные и ответственные боевые задания, которые они всегда с честью выполняли. Их воздушные бои играли большую воспитательную роль для остального летного состава, особенно для молодого пополнения летчиков.
Естественно, для асов было важно определить место в боевом порядке эскадрильи и полка, чтобы это место соответствовало лучшему выполнению боевой задачи в целом и полной реализации боевых возможностей их как лучших воздушных бойцов. Особенно целесообразно было именно им ставить задачу на «свободную охоту», активную блокировку аэродромов, выполнение заслонов на отсечных рубежах и для других подобных задач.
В воздушных боях с противником особенно широкое распространение получил вертикальный маневр, который использовался большинством наших летчиков-истребителей для наступательных действий, обеспечивая им наиболее эффективное применение в бою огня своих самолетов.
Применяя вертикальный маневр в бою и располагая при этом превосходством в высоте, они овладевали инициативой и обеспечивали себе необходимый запас скорости, что давало им возможность успешно вести бой.
Когда противник вступал в бой на вертикали, а наши истребители вели его на горизонтальных виражах и разворотах, то наши летчики, как правило, оказывались в роли обороняющихся и теряли при этом не только инициативу в выборе момента атаки, но и свободу выхода из боя. Это было выгодно истребителям противника в тех случаях, когда требовалось сковать пашу группу истребителей незначительными силами и надежно обеспечить действия своих бомбардировщиков или заставить наших летчиков выходить из боя в невыгодных для них условиях.
При изучении приемов боя, в результате которых противник нес потери, выяснилось, что наиболее выгодными были атаки, проводимые нашими истребителями сверху сзади и снизу сзади, т. е. атаки, выполняемые с маневром в вертикальной плоскости и выходом на огневую позицию с задней полусферы под ракурсом от 0/1 до 2/4. Количество сбитых при этом самолетов противника составляло в среднем 80–85 % общего числа сбитых в воздушных боях.
С ростом темпа воздушного боя время, затрачиваемое летчиками-истребителями на ведение прицельного огня, сократилось, а выход истребителя на намеченную огневую позицию стал исключительно трудным. Поэтому для летчика-истребителя стало важным умение сбить самолет с первой атаки. Это достигалось своевременным обнаружением противника, умелым маневрированием в целях занятия исходного положения для атаки и стрельбы на поражение одновременно из всех огневых точек самолета с коротких дистанций (150-50 м). Стрельба с больших дистанций оказывалась неэффективной, так как вероятность попадания резко снижалась и даже хорошо выполненный маневр не приводил к нужным результатам.
Установленные на самолетах-истребителях пушки калибром 37 мм, казалось бы, позволяли вести эффективный огонь по самолетам противника с дистанции до 500–600 м, однако большая их вибрация при стрельбе сбивала прицеливание и поражающими оказывались только первые 2–3 снаряда. Стрельбу нужно было вести строго прицельно, не просто по самолету, а по его наиболее уязвимым местам с коротких дистанций.
Управлял парами и одиночными самолетами в воздушном бою, как правило, командир звена. В его обязанности входило организовать взаимодействие пар звена. Они постоянно находились в его поле зрения и не были стеснены и ограничены в выполнении маневра в бою. Командир звена мог предусмотреть наиболее вероятные варианты боя и в соответствии с ними заблаговременно распределить обязанности для своих летчиков и в процессе боя переходить с одного варианта на другой.
Вывод руководства ВВС о необходимости представления командиру звена полной инициативы в управлении боем оказался вполне оправданным и был подтвержден практикой боевых действий многих истребительных соединений. Но большое противодействие, оказываемое противником в воздухе, вынуждало наших истребителей выполнять задания также в составе эскадрилий и даже полков.
Командиры эскадрилий и полков, управляя воздушным боем, координировали действия звеньев (эскадрилий), распределяли и нацеливали истребителей перед началом атаки и перенацеливали в процессе воздушного боя, своевременно вводили в бой истребителей для наращивания усилий и создания численного превосходства над противником, определяя момент сбора для повторной атаки и выхода из боя.
Выполняя эти функции в бою, командиры эскадрилий и полков, как правило, не вмешивались в непосредственное управление боем командиров звеньев, предоставляя им возможность лично управлять боем своих подчиненных.
Боевая практика показала, что командиры эскадрилий и полков могли успешно управлять боем только при участии в бою не более одной эскадрильи, состоящей из ударной группы, группы прикрытия и иногда резервной группы. При участии в бою более крупных групп управление усложнялось настолько, что нередко приводило к нарушению взаимодействия между звеньями и потере управления в группе старшим командиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49