– Альбин Штюмер постучал по столу вечной ручкой. – Прошу прекратить эту словесную дуэль! Давайте соблюдать порядок. Пожалуйста, попросите слова и выступайте!
Не успел Андришко сесть на место, как Капринаи, воспользовавшись паузой, снова поднял руку.
– Уважаемый национальный комитет, – заговорил он. – Если уж речь зашла об этих вопросах, то я должен сделать одно сообщение. Мне стало известно, что по указанию городской управы один из старших служащих областной сберкассы способствовал закупке большой суммы валюты. В связи с этой операцией называли и имя господина бургомистра. Пожалуй, было бы целесообразно, чтобы господин бургомистр соизволил дать нам некоторые разъяснения и по этому вопросу…
– Это было сделано вовсе не по указанию городской управы, а по моей личной просьбе. И, следовательно, никоим образом не относится к делу! – вспылил Андришко.
– Я слышал о сумме в сто двадцать долларов. Если учесть материальные затруднения самого господина бургомистра, во всяком случае, если говорить о видимости…
– Тогда уж уважаемому господину, члену национального комитета, наверняка известно, что это за деньги и для какой цели они предназначены?!
– Вот, вот, насчет этого и хотелось бы получить разъяснение. Ибо совсем не безразлично, что именно в нынешние времена совершается столько махинаций с общественными деньгами…
Изумление отразилось на лицах представителей всех партий. Альбин Штюмер с печальной озабоченностью опустил голову. Но вдруг он быстро вскинул глаза и предотвратил дискуссию.
– Я думаю, не повредит, если я обращу внимание присутствующих на совершенно секретный характер нашего совещания. О таких делах ни слова нельзя говорить за пределами этого помещения до тех пор, пока расследование обстоятельств не подойдет к той стадии, когда станет возможным проинформировать общественное мнение. Прошу вас, господин бургомистр!
– Эти деньги, – сказал Андришко в гробовой тишине, – собрали рабочие кирпичного завода для закупки продуктов. Их поездка за продуктами на прошлой неделе была неудачной. Вот они и передали мне деньги, чтобы я положил их к себе в сейф. Снова поехать в деревню рабочие сумеют не раньше чем через две недели. А тогда на эти деньги и пары яиц не купить.
– Я говорил с заместителем председателя завкома, но он и понятия не имеет о каком-либо спекулятивном поручении… – Фери Капринаи тоже встал; на лице его было написано неподдельное возмущение. Он словно воплощал собою любовь к чистоплотности в вопросах общественной морали.
– На основе взаимной договоренности и взвесив все должным образом… – продолжал Андришко.
– Я назвал своего свидетеля по этому делу. Было бы неплохо, если бы и господин бургомистр…
– Об этом может дать справку господин референт, доктор Янчо, ответственный по закупкам, – ответил бургомистр.
– Не знаю, какой интерес для национального комитета могут представлять свидетельские показания запутавшегося именно в такого рода махинациях и отстраненного за это от должности служащего! Тем более что он, как поговаривают в городе, состоит в близких отношениях с…
– Ну, это уж совсем не относится к делу! – Да, это действительно лишнее!
Среди депутатов-коммунистов поднялась волна возмущения.
– Любой ценой хотят подкопаться под бургомистра, и в этом все дело!
– Такие вещи выискивают и так их здесь преподносят, что…
– Разумеется, щекотливые дела!
– Бургомистр на все вопросы уже ответил!
– А на этот – нет!
– На недоказанные обвинения и личные выпады нет нужды отвечать!.. Все это было подстроено заранее! Это тесто замешано на Гутхаберовой муке!..
– Прошу! Прошу! Прошу вас, господа! – С большим трудом удалось Альбину Штюмеру прекратить этот спор, принимавший все более бурный и острый характер. Сделав небольшую паузу и окинув недоумевающим взглядом сидевших полукругом членов комитета, он глухо, с дрожью в голосе заговорил:
– Уважаемый национальный комитет! Здесь прозвучал целый ряд серьезных обвинений в адрес такого человека, к которому мы питали полнейшее доверие безотносительно к партийной принадлежности… И нельзя обижаться на то, что у членов комитета все это вызвало большие, чем дозволено, страсти. Однако, если обсуждение этого вопроса и дальше пойдет в том же духе, это не принесет пользы тому делу, которое так близко принимает к сердцу каждый демократически настроенный гражданин нашего города, а тем паче наш комитет. Да и господину бургомистру Андришке это тоже повредило бы. Поэтому я предлагаю: создать из узкого круга лиц комиссию для расследования данного дела, обязав ее на ближайшем заседании, не позднее чем через неделю, доложить нам о результатах, чтобы мы могли вынести соответствующее решение.
Делегаты-коммунисты один за другим запросили слова. Председатель сидел с опущенной головой, словно не замечая их. Тогда один из них встал и предложил:
– Пусть через неделю сам бургомистр доложит. Нет никакой необходимости в проведении расследования! Нет причин для этого! Нам уже все ясно из его ответов… Расследование понадобилось бы только для того…
Альбин Штюмер закатил глаза и укоризненно покачал головой.
– Прошу проголосовать мое предложение! – он доверительно кивнул коммунистам, как бы желая этим сказать: «Положитесь на меня и откажитесь от своего предложения». – Нет смысла ни продолжать, ни возобновлять сейчас эту дискуссию!
Потом он бросил взгляд на Андришку. Бургомистр скорее для себя, чем для протокола, сказал лишь следующее:
– Моя совесть чиста, за каждое свое распоряжение я готов нести ответственность и могу спокойно предстать перед любой комиссией.
Большинством в два голоса прошло предложение председателя. Перед самым голосованием Маркович, как бы невзначай, бросил в сторону социал-демократоЕ и членов национально-крестьянской партии:
– Речь ведь идет не о вынесении приговора, а всего лишь о проведении расследования! И за это нельзя не голосовать!
Поднялся шум, голоса членов левого блока разделились, и таким образом был достигнут этот результат.
В момент, когда Альбин Штюмер диктовал секретарю для протокола принятое решение, поднялся Фери Капринаи и заявил:
– Выступавший ранее господин адвокат Маркович весьма правильно заметил, что в таких случаях принято отстранять от исполнения служебных обязанностей.
Это было подано под таким соусом, будто предложение внесли сами социал-демократы. К тому же результаты голосования теперь уже обязывали подчиниться и тех, кто еще колебался. Коммунисты протестовали; Андришко заявил, что отстранение его от должности может быть осуществлено только по распоряжению министра внутренних дел. Тогда Альбин Штюмер предложил:
– Из-за необходимости этого небольшого расследования будет, пожалуй, и впрямь лучше, если мы на основе чисто внутренней и доверительной договоренности временно освободим бургомистра от исполнения его обязанностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Не успел Андришко сесть на место, как Капринаи, воспользовавшись паузой, снова поднял руку.
– Уважаемый национальный комитет, – заговорил он. – Если уж речь зашла об этих вопросах, то я должен сделать одно сообщение. Мне стало известно, что по указанию городской управы один из старших служащих областной сберкассы способствовал закупке большой суммы валюты. В связи с этой операцией называли и имя господина бургомистра. Пожалуй, было бы целесообразно, чтобы господин бургомистр соизволил дать нам некоторые разъяснения и по этому вопросу…
– Это было сделано вовсе не по указанию городской управы, а по моей личной просьбе. И, следовательно, никоим образом не относится к делу! – вспылил Андришко.
– Я слышал о сумме в сто двадцать долларов. Если учесть материальные затруднения самого господина бургомистра, во всяком случае, если говорить о видимости…
– Тогда уж уважаемому господину, члену национального комитета, наверняка известно, что это за деньги и для какой цели они предназначены?!
– Вот, вот, насчет этого и хотелось бы получить разъяснение. Ибо совсем не безразлично, что именно в нынешние времена совершается столько махинаций с общественными деньгами…
Изумление отразилось на лицах представителей всех партий. Альбин Штюмер с печальной озабоченностью опустил голову. Но вдруг он быстро вскинул глаза и предотвратил дискуссию.
– Я думаю, не повредит, если я обращу внимание присутствующих на совершенно секретный характер нашего совещания. О таких делах ни слова нельзя говорить за пределами этого помещения до тех пор, пока расследование обстоятельств не подойдет к той стадии, когда станет возможным проинформировать общественное мнение. Прошу вас, господин бургомистр!
– Эти деньги, – сказал Андришко в гробовой тишине, – собрали рабочие кирпичного завода для закупки продуктов. Их поездка за продуктами на прошлой неделе была неудачной. Вот они и передали мне деньги, чтобы я положил их к себе в сейф. Снова поехать в деревню рабочие сумеют не раньше чем через две недели. А тогда на эти деньги и пары яиц не купить.
– Я говорил с заместителем председателя завкома, но он и понятия не имеет о каком-либо спекулятивном поручении… – Фери Капринаи тоже встал; на лице его было написано неподдельное возмущение. Он словно воплощал собою любовь к чистоплотности в вопросах общественной морали.
– На основе взаимной договоренности и взвесив все должным образом… – продолжал Андришко.
– Я назвал своего свидетеля по этому делу. Было бы неплохо, если бы и господин бургомистр…
– Об этом может дать справку господин референт, доктор Янчо, ответственный по закупкам, – ответил бургомистр.
– Не знаю, какой интерес для национального комитета могут представлять свидетельские показания запутавшегося именно в такого рода махинациях и отстраненного за это от должности служащего! Тем более что он, как поговаривают в городе, состоит в близких отношениях с…
– Ну, это уж совсем не относится к делу! – Да, это действительно лишнее!
Среди депутатов-коммунистов поднялась волна возмущения.
– Любой ценой хотят подкопаться под бургомистра, и в этом все дело!
– Такие вещи выискивают и так их здесь преподносят, что…
– Разумеется, щекотливые дела!
– Бургомистр на все вопросы уже ответил!
– А на этот – нет!
– На недоказанные обвинения и личные выпады нет нужды отвечать!.. Все это было подстроено заранее! Это тесто замешано на Гутхаберовой муке!..
– Прошу! Прошу! Прошу вас, господа! – С большим трудом удалось Альбину Штюмеру прекратить этот спор, принимавший все более бурный и острый характер. Сделав небольшую паузу и окинув недоумевающим взглядом сидевших полукругом членов комитета, он глухо, с дрожью в голосе заговорил:
– Уважаемый национальный комитет! Здесь прозвучал целый ряд серьезных обвинений в адрес такого человека, к которому мы питали полнейшее доверие безотносительно к партийной принадлежности… И нельзя обижаться на то, что у членов комитета все это вызвало большие, чем дозволено, страсти. Однако, если обсуждение этого вопроса и дальше пойдет в том же духе, это не принесет пользы тому делу, которое так близко принимает к сердцу каждый демократически настроенный гражданин нашего города, а тем паче наш комитет. Да и господину бургомистру Андришке это тоже повредило бы. Поэтому я предлагаю: создать из узкого круга лиц комиссию для расследования данного дела, обязав ее на ближайшем заседании, не позднее чем через неделю, доложить нам о результатах, чтобы мы могли вынести соответствующее решение.
Делегаты-коммунисты один за другим запросили слова. Председатель сидел с опущенной головой, словно не замечая их. Тогда один из них встал и предложил:
– Пусть через неделю сам бургомистр доложит. Нет никакой необходимости в проведении расследования! Нет причин для этого! Нам уже все ясно из его ответов… Расследование понадобилось бы только для того…
Альбин Штюмер закатил глаза и укоризненно покачал головой.
– Прошу проголосовать мое предложение! – он доверительно кивнул коммунистам, как бы желая этим сказать: «Положитесь на меня и откажитесь от своего предложения». – Нет смысла ни продолжать, ни возобновлять сейчас эту дискуссию!
Потом он бросил взгляд на Андришку. Бургомистр скорее для себя, чем для протокола, сказал лишь следующее:
– Моя совесть чиста, за каждое свое распоряжение я готов нести ответственность и могу спокойно предстать перед любой комиссией.
Большинством в два голоса прошло предложение председателя. Перед самым голосованием Маркович, как бы невзначай, бросил в сторону социал-демократоЕ и членов национально-крестьянской партии:
– Речь ведь идет не о вынесении приговора, а всего лишь о проведении расследования! И за это нельзя не голосовать!
Поднялся шум, голоса членов левого блока разделились, и таким образом был достигнут этот результат.
В момент, когда Альбин Штюмер диктовал секретарю для протокола принятое решение, поднялся Фери Капринаи и заявил:
– Выступавший ранее господин адвокат Маркович весьма правильно заметил, что в таких случаях принято отстранять от исполнения служебных обязанностей.
Это было подано под таким соусом, будто предложение внесли сами социал-демократы. К тому же результаты голосования теперь уже обязывали подчиниться и тех, кто еще колебался. Коммунисты протестовали; Андришко заявил, что отстранение его от должности может быть осуществлено только по распоряжению министра внутренних дел. Тогда Альбин Штюмер предложил:
– Из-за необходимости этого небольшого расследования будет, пожалуй, и впрямь лучше, если мы на основе чисто внутренней и доверительной договоренности временно освободим бургомистра от исполнения его обязанностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18