Чего ради жить бесконечно в чьей-то шкуре?
— У индусов есть целая теория по этому поводу.
— Да-да, я знаю. Жизнь последующая лучше предыдущей, появляются спокойствие и мудрость, приобретаются знания, приближаются полнота и совершенство. Если хочешь мое мнение, все это напоминает испанский постоялый двор. Каждый приносит туда самое ему приятное. Ты помнишь Изабель Хуарес?
— Супругу министра?
— Да. Вот она очень всем этим увлекается. Однажды я был приглашен к ней на сеанс спиритизма. Был там медиум и дюжина женщин, клявшихся, что прожили несколько жизней. Ни одна из них — понятно тебе? — ни одна из этих дам не была служанкой или беднячкой. Все оказались перевоплощением великих жриц индейцев или жен фараонов. Сам медиум, разумеется, уже проживал свою четвертую жизнь. В прошлых он был поочередно Рамсесом II, Сократом, генералом Кастером и еще, не помню уж, какой-то знаменитостью.
— Так я заблуждаюсь? Ты в это не веришь?
— Я поверю, когда встречу кого-то, кто расскажет мне о своей прошлой жизни и приведет доказательства, которые будут научно подтверждены.
— Только этого недоставало!
— Не знаю, не знаю. Ты слишком многого от меня хочешь.
Она помолчала и внезапно предложила:
— Представим, что ты прожил в определенном месте несколько сотен лет. Положим, это было в Египте, у подножия пирамид, поскольку это обычное место проживания перевоплотившихся типов. Если ты в состоянии указать египтологам точное место, где можно найти какое-то погребение, предмет, заранее описанный тобой в мельчайших деталях, и этот предмет действительно отыщут, тогда я, может быть, и засыплю тебя вопросами.
— Твои рассуждения не выдерживают критики. Предмет я мог подложить сам.
— Закопать на десятки метров под землей?
— Почему бы и нет — может, я чокнутый.
— Нужна ловкость, чтобы уничтожить все следы. Обмануть специалистов? Ну ты даешь!
Он не стал ей противоречить, тем более что на этом она не остановилась:
— Можно еще вообразить типа, который, впервые в жизни очутившись в незнакомом городе, способен уверенно, без плана и провожатого, разгуливать по улицам, называя площади и памятники и даже дом своего детства.
— Этот тип мог все выучить наизусть заранее. Сожалею, мой ангел. Но ты меня не убедила.
— Черт побери! Коль уж ты так самонадеян, почему бы тебе не выдвинуть свою идею? Какое доказательство тебе нужно, чтобы поверить человеку, подвергшемуся реинкарнации?
Нейтральным голосом он произнес:
— Это всего лишь предположение… — Подняв на нее глаза, продолжил: — Меня очень взволновало бы, если бы этот персонаж бегло говорил на языке, который он никогда не изучал и ни разу не слышал в своей жизни… Ты удовлетворена?
Флора молча смотрела ему в лицо.
Они плавали, хохотали, стряхивали брызги, вынырнув из волн. Они были одни в этом уголке океана. Это была их собственность, и они ни с кем не хотели делить ее. Три дня они прожили в эйфории и беззаботности… три дня прошли как один.
После нескольких тоскливых недель Вакаресса наконец-то дышал спокойно…
Они вышли из воды и растянулись на песке. Солнце нежно и мягко светило с чудесного неба.
— Есть хочется, — пробормотала Флора.
— Как насчет спагетти?
— Ты читаешь мои мысли. Поедем в Мар-дель-Плата к итальянцу?
— Прекрасно.
— Ты мне не окажешь любезность? Сегодня воскресенье. После обеда, прежде чем отправиться в Буэнос-Айрес, я хотела бы ненадолго зайти в церковь. Согласен?
Он благосклонно улыбнулся и быстро поднялся.
— Одевайся. Пошагали к Господу.
Остановив «панхард» в нескольких метрах от «Матадерос», одного из самых роскошных отелей города, Рикардо предложил:
— Не пропустить ли нам аперитивчик в баре? Флора одобрительно кивнула. Поднимаясь по широкой лестнице, она воскликнула:
— Посмотри-ка туда: тот черный, что склонился над капотом, не твой ли бывший шофер? Брат Луиса?
Рикардо взглянул в ту сторону. Флора не ошиблась. Это был Паскуаль Агуеро. Его лысый череп сверкал на солнце.
— Непонятно, — заметила Флора. — Я уверена, что он нас видел. Он что, сердится?
— А что же ему делать? Ведь я его уволил.
— Я думала, что вы разошлись по-мирному.
— Скажем, отставка была добровольно-принудительной. Я не мог уступить его требованиям. Он упрям как мул. — Он взял Флору под руку. — Пойдем. Глупо получается. Хоть поздороваемся.
Они остановились в шаге от брата Луиса, но он по-прежнему не замечал их. — Здравствуй, Паскуаль! Давно уже… Тут только тот поднял голову:
— Добрый день, сеньор Вакаресса! Как поживаете?
— Что вы делаете в Мар-дель-Плата? Я думал, вы в столице.
— Помогаю одному коллеге. Ремонтирую. Никто здесь не разбирается в механике. — Он показал на мотор: — Чертова головоломка эти «кадиллаки». Машины красивые, но ненадежные… — С полуулыбкой он закончил: — Не то что ваш «панхард».
— Паскуаль, все в ваших руках. Если не будете таким принципиальным…
Негр вытер лоб изнанкой рукава и кивнул головой в знак согласия, но глаза его были печальны.
— Вам хорошо платят?
— Нет, сеньор. Все это бесплатно.
— Бесплатно? За это? Насколько я знаю, Буэнос-Айрес не какая-то дыра.
— Я вам сказал, что оказываю услугу. — Он небрежно пожал плечами: — Я ничего не умею. Ваш отец меня, наверное, плохо воспитал. Вы помните его любимую поговорку: «Любой труд вознаграждается». В данном случае протянуть руку помощи другу — это удовольствие. Тогда почему я буду требовать оплату?
— Решительно вы неисправимый чудак… Как бы то ни было, если когда-нибудь перемените мнение, вспомните, что моя дверь для вас всегда открыта.
— Благодарю, сеньор. Кто знает? Только безумцы не меняют своих убеждений.
— Непонятно мне его поведение, — произнес Рикардо, уже в отеле вспоминая разговор с бывшим шофером. — У него есть семья, которую надо кормить, а он предпочитает работать бесплатно, нежели получать у меня зарплату.
— А тут и понимать нечего. У него есть чувство собственного достоинства. Разве ты не заметил? И вообще, не относись к нему плохо, а то мне показалось, что ты вдруг проявил себя как скупец. Что за игра? Спорить о мизерной сумме, когда ты один из самых богатых людей Аргентины?
— Вообрази, что Паскуаль не единственный человек, усвоивший уроки моего отца. Тут уже дело в принципах.
Она рассмеялась:
— Ладно, мистер Скрудж. Как вам угодно.
— Мистер Скрудж? Ты сравниваешь меня с тем ужасным скупердяем? Меня? Рикардо Вакарессу!
— Все. Забыли… Я хочу пить. Где бар? Он проворчал:
— В конце коридора.
Несмотря на то что сезон еще не был в разгаре, просторный холл отеля, отделанный под мрамор, с резными деревянными панелями, был переполнен: деловые люди, богатые плантаторы, художники, изящные женщины, щеголявшие драгоценностями… Уже почти год весь Буэнос-Айрес толкался на этом морском курорте, где можно было и себя показать, и на людей посмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— У индусов есть целая теория по этому поводу.
— Да-да, я знаю. Жизнь последующая лучше предыдущей, появляются спокойствие и мудрость, приобретаются знания, приближаются полнота и совершенство. Если хочешь мое мнение, все это напоминает испанский постоялый двор. Каждый приносит туда самое ему приятное. Ты помнишь Изабель Хуарес?
— Супругу министра?
— Да. Вот она очень всем этим увлекается. Однажды я был приглашен к ней на сеанс спиритизма. Был там медиум и дюжина женщин, клявшихся, что прожили несколько жизней. Ни одна из них — понятно тебе? — ни одна из этих дам не была служанкой или беднячкой. Все оказались перевоплощением великих жриц индейцев или жен фараонов. Сам медиум, разумеется, уже проживал свою четвертую жизнь. В прошлых он был поочередно Рамсесом II, Сократом, генералом Кастером и еще, не помню уж, какой-то знаменитостью.
— Так я заблуждаюсь? Ты в это не веришь?
— Я поверю, когда встречу кого-то, кто расскажет мне о своей прошлой жизни и приведет доказательства, которые будут научно подтверждены.
— Только этого недоставало!
— Не знаю, не знаю. Ты слишком многого от меня хочешь.
Она помолчала и внезапно предложила:
— Представим, что ты прожил в определенном месте несколько сотен лет. Положим, это было в Египте, у подножия пирамид, поскольку это обычное место проживания перевоплотившихся типов. Если ты в состоянии указать египтологам точное место, где можно найти какое-то погребение, предмет, заранее описанный тобой в мельчайших деталях, и этот предмет действительно отыщут, тогда я, может быть, и засыплю тебя вопросами.
— Твои рассуждения не выдерживают критики. Предмет я мог подложить сам.
— Закопать на десятки метров под землей?
— Почему бы и нет — может, я чокнутый.
— Нужна ловкость, чтобы уничтожить все следы. Обмануть специалистов? Ну ты даешь!
Он не стал ей противоречить, тем более что на этом она не остановилась:
— Можно еще вообразить типа, который, впервые в жизни очутившись в незнакомом городе, способен уверенно, без плана и провожатого, разгуливать по улицам, называя площади и памятники и даже дом своего детства.
— Этот тип мог все выучить наизусть заранее. Сожалею, мой ангел. Но ты меня не убедила.
— Черт побери! Коль уж ты так самонадеян, почему бы тебе не выдвинуть свою идею? Какое доказательство тебе нужно, чтобы поверить человеку, подвергшемуся реинкарнации?
Нейтральным голосом он произнес:
— Это всего лишь предположение… — Подняв на нее глаза, продолжил: — Меня очень взволновало бы, если бы этот персонаж бегло говорил на языке, который он никогда не изучал и ни разу не слышал в своей жизни… Ты удовлетворена?
Флора молча смотрела ему в лицо.
Они плавали, хохотали, стряхивали брызги, вынырнув из волн. Они были одни в этом уголке океана. Это была их собственность, и они ни с кем не хотели делить ее. Три дня они прожили в эйфории и беззаботности… три дня прошли как один.
После нескольких тоскливых недель Вакаресса наконец-то дышал спокойно…
Они вышли из воды и растянулись на песке. Солнце нежно и мягко светило с чудесного неба.
— Есть хочется, — пробормотала Флора.
— Как насчет спагетти?
— Ты читаешь мои мысли. Поедем в Мар-дель-Плата к итальянцу?
— Прекрасно.
— Ты мне не окажешь любезность? Сегодня воскресенье. После обеда, прежде чем отправиться в Буэнос-Айрес, я хотела бы ненадолго зайти в церковь. Согласен?
Он благосклонно улыбнулся и быстро поднялся.
— Одевайся. Пошагали к Господу.
Остановив «панхард» в нескольких метрах от «Матадерос», одного из самых роскошных отелей города, Рикардо предложил:
— Не пропустить ли нам аперитивчик в баре? Флора одобрительно кивнула. Поднимаясь по широкой лестнице, она воскликнула:
— Посмотри-ка туда: тот черный, что склонился над капотом, не твой ли бывший шофер? Брат Луиса?
Рикардо взглянул в ту сторону. Флора не ошиблась. Это был Паскуаль Агуеро. Его лысый череп сверкал на солнце.
— Непонятно, — заметила Флора. — Я уверена, что он нас видел. Он что, сердится?
— А что же ему делать? Ведь я его уволил.
— Я думала, что вы разошлись по-мирному.
— Скажем, отставка была добровольно-принудительной. Я не мог уступить его требованиям. Он упрям как мул. — Он взял Флору под руку. — Пойдем. Глупо получается. Хоть поздороваемся.
Они остановились в шаге от брата Луиса, но он по-прежнему не замечал их. — Здравствуй, Паскуаль! Давно уже… Тут только тот поднял голову:
— Добрый день, сеньор Вакаресса! Как поживаете?
— Что вы делаете в Мар-дель-Плата? Я думал, вы в столице.
— Помогаю одному коллеге. Ремонтирую. Никто здесь не разбирается в механике. — Он показал на мотор: — Чертова головоломка эти «кадиллаки». Машины красивые, но ненадежные… — С полуулыбкой он закончил: — Не то что ваш «панхард».
— Паскуаль, все в ваших руках. Если не будете таким принципиальным…
Негр вытер лоб изнанкой рукава и кивнул головой в знак согласия, но глаза его были печальны.
— Вам хорошо платят?
— Нет, сеньор. Все это бесплатно.
— Бесплатно? За это? Насколько я знаю, Буэнос-Айрес не какая-то дыра.
— Я вам сказал, что оказываю услугу. — Он небрежно пожал плечами: — Я ничего не умею. Ваш отец меня, наверное, плохо воспитал. Вы помните его любимую поговорку: «Любой труд вознаграждается». В данном случае протянуть руку помощи другу — это удовольствие. Тогда почему я буду требовать оплату?
— Решительно вы неисправимый чудак… Как бы то ни было, если когда-нибудь перемените мнение, вспомните, что моя дверь для вас всегда открыта.
— Благодарю, сеньор. Кто знает? Только безумцы не меняют своих убеждений.
— Непонятно мне его поведение, — произнес Рикардо, уже в отеле вспоминая разговор с бывшим шофером. — У него есть семья, которую надо кормить, а он предпочитает работать бесплатно, нежели получать у меня зарплату.
— А тут и понимать нечего. У него есть чувство собственного достоинства. Разве ты не заметил? И вообще, не относись к нему плохо, а то мне показалось, что ты вдруг проявил себя как скупец. Что за игра? Спорить о мизерной сумме, когда ты один из самых богатых людей Аргентины?
— Вообрази, что Паскуаль не единственный человек, усвоивший уроки моего отца. Тут уже дело в принципах.
Она рассмеялась:
— Ладно, мистер Скрудж. Как вам угодно.
— Мистер Скрудж? Ты сравниваешь меня с тем ужасным скупердяем? Меня? Рикардо Вакарессу!
— Все. Забыли… Я хочу пить. Где бар? Он проворчал:
— В конце коридора.
Несмотря на то что сезон еще не был в разгаре, просторный холл отеля, отделанный под мрамор, с резными деревянными панелями, был переполнен: деловые люди, богатые плантаторы, художники, изящные женщины, щеголявшие драгоценностями… Уже почти год весь Буэнос-Айрес толкался на этом морском курорте, где можно было и себя показать, и на людей посмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57