ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Разве не так?
— Все так, милорд, хотя обрадовать ее это известие, конечно, не могло.
— А по мне, так очень даже могло, и винить ее тут было бы не за что! Выйти замуж за совершенно незнакомого человека, с которым она была обручена не по своей воле, да такого, что по возрасту ей в отцы годится, — радости мало. Почему бы ей и не обрадоваться, когда я подарил ей свободу и этим дал возможность самой решить свою судьбу? Кто знает, может, она уже давно склонялась к монашеской жизни и потому предпочла удалиться в обитель.
— Да, никто ее к этому не принуждал, — неохотно признал Николас. — Брат Джулианы сказал, что таково было ее желание. Отец был против, но уступил ее настоятельным просьбам.
— Ну что ж, — облегченно вздохнул Хумилис. — Стало быть, можно надеяться, что она обрела в обители то, к чему стремилась.
— Но я, увы, потерял его! — вырвалось у Николаса. — О милорд, если бы вам довелось видеть ее взрослой, как видел я! Как можно было остричь такие дивные волосы и спрятать такую фигурку под черной сутаной! Родне следовало остановить ее или хотя бы уговорить повременить, чтобы хорошенько обдумать этот шаг. А что если сейчас она уже раскаивается в своем выборе?
При виде хмурого, горестного лица Николаса губы Хумилиса тронула мягкая улыбка.
— Послушай, Ник, вспомни, как ты сам мне ее описал. Какая она смышленая, рассудительная, каждое ее слово было взвешено и обдумано. Не могу поверить, чтобы такая девушка приняла решение сгоряча, не обдумав все как следует. Видимо, таково ее призвание, и для нее это правильный выбор. Я сожалею о твоей неудаче, Ник, но ты должен перенести эту потерю так же достойно, как она перенесла свою, если, конечно, расстроившийся брак со мной можно считать потерей.
Зазвонил колокол, призывая братьев к вечерне. Хумилис с трудом поднялся, собираясь на службу. Встал и Николас, поняв, что ему пора уходить.
— Сейчас уже поздно пускаться в путь, — послышался голос Кадфаэля, который все это время молча сидел в сторонке, не вмешиваясь в разговор. — Да и спешки особой вроде бы нет — куда вы поедете на ночь глядя? Лучше заночуйте в странноприимном доме, выспитесь как следует, а с утра отправляйтесь. Глядишь, за день и поспеете, куда вам надо. Зато сегодня после вечерни сможете провести еще часок-другой с братом Хумилисом — Бог весть когда еще представится такой случай.
Хумилис поддержал Кадфаэля, и Николас с удовольствием согласился на это предложение и даже слегка приободрился, хотя ничто не могло вернуть ему то радостное воодушевление, с которым он спешил из Винчестера в Шрусбери, а затем — в манор Лэ.
Чему брат Кадфаэль несколько подивился, так это предупредительности Фиделиса. Молодой монах, зная, что Николас служил Хумилису задолго до того, как он сам познакомился и сдружился с ним, предпочел, сразу же после вечерни появившись на пороге, удалиться и не мешать беседе товарищей по оружию. Весь вечер они предавались воспоминаниям о Крестовом походе, вспоминали атаки, битвы, осады — все то, о чем Фиделис не имел ни малейшего представления.
Один купец из Шрусбери, торговавший шерстью и каждое лето разъезжавший по торговым делам повсюду — от Уэльса до богатого пастбищами Котсуолда, то и дело пересекая границы, по дороге собирал всевозможные сведения, а потом пересказывал все, что ему удалось вызнать, Хью Берингару. Нынешним летом, даже в самую горячую пору, когда закончилась стрижка овец, немногие торговцы решались предпринимать дальние поездки, ибо на дорогах было небезопасно. Но этот купец был человеком отважным и предприимчивым и не побоялся отправиться на юг, хотя там запросто можно было угодить в самое пекло. Однако тамошние овцеводы торговали с ним уже много лет и доверяли настолько, что сочли возможным попридержать шерсть и не продавать ее другим, пока он не даст о себе знать. У этого купца повсюду были крепкие связи, его знали даже в Брюгге, во Фландрии, и он всегда был готов пойти на риск, особенно если это сулило большую выгоду. Более того, этот человек предпочитал рисковать сам, а не посылать в опасные поездки своих приказчиков. Возможно, опасность даже привлекала его, ибо он отличался упорством и храбростью.
В начале сентября, загрузившись товаром, купец отправился домой. Караван из трех груженных тюками с шерстью подвод двинулся через Букингем. Через Оксфорд было бы ближе, но туда, по здравому размышлению, соваться не стоило. В Оксфорде царила паника, ибо жители со дня на день ждали, что голод вынудит войско императрицы отступить от Винчестера, и тогда орава мародеров обрушится на них. Отъехав на относительно безопасное расстояние, купец оставил свои подводы на попечение слуг, а сам вскочил на коня и во всю прыть поскакал в Шрусбери. Приехав в город, он даже не заглянул домой повидаться с женой и детьми, а сразу направился с донесением к. Хью Берингару.
— Милорд, — начал свой рассказ купец, едва отдышавшись, — на юге опять приключилась беда. Я слышал это от одного малого, который видел все собственными глазами, но успел вовремя унести ноги. Вам уже известно, что епископ и императрица заперлись в Винчестере в своих замках, а войско королевы взяло город в кольцо и перерезало все дороги. Целый месяц туда не подвозили провизии, говорят, что люди стали с голоду пухнуть, только навряд ли это коснулось самой императрицы или епископа.
Купец имел обыкновение говорить что думает и не испытывал особого почтения к знатным персонам.
— Иное дело бедный городской люд, — продолжал он, — вот кому довелось хлебнуть горя. Но и солдатам в замке императрицы пришлось несладко, припасы-то у них все вышли. Так что им ничего не оставалось, как попытаться прорваться через кольцо осады.
— Этого я и ожидал, — сказал внимательно слушавший своего информатора Берингар. — А куда они нанесли удар? Должно быть, на север или на запад, ведь весь юго-восток удерживает армия королевы.
— Я слышал, что императрица выслала отряд, сотни три-четыре, в северном направлении. Вроде как ее люди хотели захватить Уэрвелль — укрепись они там, Андоверская дорога была бы у них в руках. Уж не знаю, то ли их кто заметил на марше, то ли из горожан нашлись доброхоты и сообщили об этом отряде — в Винчестере этих вояк не больно жалуют, — но едва они подошли к окраине, как на них налетел Уильям Ипрес с рыцарями королевы и порубил в клочья. Кровавая была стычка! Тот парень, который мне все это рассказал, припустил оттуда что было духу, как только дома заполыхали, но он видел, как остатки отряда императрицы, не убоявшись греха, ворвались в женский монастырь. Да что в монастырь — они вломились даже в церковь, где несчастные сестры надеялись обрести убежище, и превратили святой храм в укрепление. А фламандцы королевы решили выкурить их оттуда — и ну пускать зажигательные стрелы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65