А нынче на юге вроде малость попритихло, вот он и отпросился на несколько дней проведать родню. Сейчас он в моем доме.
Заслышав эти слова, старший парнишка тихонько направился к двери, но отец остановил его, бесцеремонно ухватив за рукав, и кинул на сына такой взгляд, что тот застыл на месте как вкопанный.
— Это мой старший, — простодушно пояснил Уолтер шерифу, подталкивая паренька вперед, — он крестник Адама и назван в его честь.
— А ну, сынок, — обратился бочар к пареньку, — проводи лорда шерифа в комнату. Я и сам сейчас приду, только опилки отряхну.
У юного Адама это распоряжение явно не вызвало восторга, но парнишка повиновался, то ли опасаясь, что иначе получит взбучку, то ли признавая, что отцу в конце концов виднее.
С угрюмой миной на веснушчатой физиономии он провел Берингара в большую комнату, служившую одновременно и столовой, и спальней для старших членов семьи.
Незавешенное окно, обращенное в сторону Северна, пропускало достаточно света, но в углах пахнущей деревом комнаты царил полумрак. За большим, гладко обструганным столом, удобно оперевшись локтями о столешницу, сидел крепкого сложения лысеющий мужчина с каштановой бородой. Перед ним был поставлен жбан с элем. Его спокойная и непринужденная манера держаться говорила о хладнокровии и недюжинной силе, а обветренное лицо указывало на привычку к походной жизни.
Из крохотной кухоньки вынырнула женщина, державшая в руках какой-то черпак. Статью, чертами лица и цветом волос она была очень похожа на сидевшего за столом человека. Вот сыновья — худощавые, жилистые и черноволосые, с нежной кожей, которая на солнце покрывалась веснушками, видать, удались не в мать, а в отца.
— Мама, — окликнул с порога парнишка, — тут пришел лорд шериф. Он спрашивает о дяде Адаме.
Слова его прозвучали громко и отчетливо. Как бы ненароком малец замешкался в дверях, и лишь помедлив, вошел в комнату и пропустил следовавшего за ним Хью. Довольно широкое окно не было закрыто ставнями, и проворному на вид бородачу, заподозри он что-то неладное, ничего не стоило выскочить наружу и припустить по склону к реке. А уж через обмелевший Северн он мог бы перебраться вброд, не замочив колен.
Берингар еле сдержал улыбку. Ему понравился этот паренек, изо всех сил старавшийся выручить своего крестного. Небось, юный Адам по простоте душевной считает, что от шерифа нет никакого проку — одни неприятности да хлопоты для простых людей. Между тем бородатый мужчина внимательно и спокойно взглянул на вошедшего в комнату Берингара, а затем поднялся и добродушно представился.
— Милорд, я Адам Гериет. Вам угодно меня о чем-то спросить?
Ни крестник, ни крестный не могли знать того, что один из сержантов Хью остался с лошадьми у входа, а другой караулил на склоне, под окнами. Конечно, Адам Гериет повидал в жизни всякого и его не так-то просто было напугать, однако, похоже, сейчас он действительно не находил никаких причин для тревоги.
— Ежели вы, милорд, ловите дезертиров, оставивших службу у короля Стефана, — продолжал Адам, — то зря побеспокоились, приезжая сюда. Может, кто и покидает войско без спросу, но я не из их числа. Я получил отпуск, как положено, вот и приехал погостить у сестрицы.
Женщина медленно подошла к брату и встала рядом с ним. На круглом, пышущем здоровьем лице было написано недоумение, но испуга в ее простодушных глазах не было.
— Милорд, мой добрый брат приехал издалека, чтобы повидаться со мной. Разве в этом есть что-нибудь дурное?
— Разумеется, нет, — отозвался Хью и в обычной добродушной манере обратился к Адаму, решив сразу же перейти к делу.
— Я хочу разузнать кое-что об одной молодой леди, пропавшей три года тому назад. Что тебе известно о Джулиане Крус?
Ни мать, ни сын, ни Уолтер, который только что вошел в комнату и стоял позади Берингара, похоже, ничего не поняли — их лица выражали одно только искреннее недоумение. Но Адам Гериет понял — это было видно с первого взгляда. Он замер, тяжело опираясь на оструганный стол, и настороженно, но спокойно посмотрел прямо в глаза шерифу. Он не забыл это имя. Память перенесла его назад, сквозь годы. Словно перебирая четки, он день за днем, час за часом припоминал все подробности того путешествия. Адам не испугался, но почувствовал угрозу, насторожился и напряженно думал. Может быть, сейчас он решал для себя — рассказать ли все как есть, ограничиться лишь частью правды или попробовать что-нибудь сочинить. Но трудно было понять по его непроницаемому лицу, что у него на уме.
— Милорд, — наконец прервал молчание Гериет, словно выйдя из оцепенения, — конечно же, я знаю о леди Джулиане. Когда она отправилась в Уэрвелль, чтобы принять постриг в тамошней обители, я сопровождал ее вместе с еще тремя слугами из манора ее отца. И я знаю, что нынче этот монастырь сгорел дотла, я ведь служил в тех краях. Но вы сказали, милорд, что она пропала три года назад. Как же так — ведь ее родные прекрасно знали, где она находится. Нынче она и впрямь потерялась — что верно, то верно. Я сам расспрашивал о ней после пожара, но все впустую. Мне не удалось даже выяснить, осталась ли она в живых. Если вы что-то знаете о моей госпоже, умоляю, скажите мне.
Говорил он вроде бы искренне, однако заминка перед ответом не могла не вызвать подозрения. Возможно даже, что правдой была большая часть сказанного… Если Адам не лгал, то с его стороны было естественным поступком искать Джулиану в Уэрвелле после пожара. Если лгал, то он знал, что ее там быть не могло, но разорение обители предоставило ему возможность окончательно замести следы.
— Ты ведь провожал ее в Уэрвелль? — продолжал Хью, не отвечая на вопрос Гериета. — Так ты сам видел, как она скрылась за воротами аббатства?
На сей раз молчание было недолгим, хотя и не менее напряженным. Если Адам скажет «да» — это будет явная ложь, скажет «нет» — это будет более правдоподобным.
— Нет, милорд, не видел, — угрюмо отозвался Адам. — Я хотел проводить ее до самого монастыря, но она никак не позволила. Мы заночевали в Андовере, а оттуда я выехал с ней к обители, но когда до монастыря оставалось не больше мили, она велела мне возвращаться. Сказала, что сама доберется. Я ее послушался. Я ей никогда не перечил — с тех самых пор, как носил ее на руках чуть ли не годовалой малышкой.
При этом воспоминании суровое лицо его на миг просветлело, словно вспышка молнии озарила темную грозовую тучу.
— А что остальные трое? — вкрадчиво спросил Хью.
— Они оставались в Андовере. Когда я вернулся, мы вместе отправились домой.
Вопрос о том, где Гериет пропадал до позднего вечера, Берингар решил приберечь про запас. Может, когда рядом не будет сочувствующих родных, уверенности у Адама поубавится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Заслышав эти слова, старший парнишка тихонько направился к двери, но отец остановил его, бесцеремонно ухватив за рукав, и кинул на сына такой взгляд, что тот застыл на месте как вкопанный.
— Это мой старший, — простодушно пояснил Уолтер шерифу, подталкивая паренька вперед, — он крестник Адама и назван в его честь.
— А ну, сынок, — обратился бочар к пареньку, — проводи лорда шерифа в комнату. Я и сам сейчас приду, только опилки отряхну.
У юного Адама это распоряжение явно не вызвало восторга, но парнишка повиновался, то ли опасаясь, что иначе получит взбучку, то ли признавая, что отцу в конце концов виднее.
С угрюмой миной на веснушчатой физиономии он провел Берингара в большую комнату, служившую одновременно и столовой, и спальней для старших членов семьи.
Незавешенное окно, обращенное в сторону Северна, пропускало достаточно света, но в углах пахнущей деревом комнаты царил полумрак. За большим, гладко обструганным столом, удобно оперевшись локтями о столешницу, сидел крепкого сложения лысеющий мужчина с каштановой бородой. Перед ним был поставлен жбан с элем. Его спокойная и непринужденная манера держаться говорила о хладнокровии и недюжинной силе, а обветренное лицо указывало на привычку к походной жизни.
Из крохотной кухоньки вынырнула женщина, державшая в руках какой-то черпак. Статью, чертами лица и цветом волос она была очень похожа на сидевшего за столом человека. Вот сыновья — худощавые, жилистые и черноволосые, с нежной кожей, которая на солнце покрывалась веснушками, видать, удались не в мать, а в отца.
— Мама, — окликнул с порога парнишка, — тут пришел лорд шериф. Он спрашивает о дяде Адаме.
Слова его прозвучали громко и отчетливо. Как бы ненароком малец замешкался в дверях, и лишь помедлив, вошел в комнату и пропустил следовавшего за ним Хью. Довольно широкое окно не было закрыто ставнями, и проворному на вид бородачу, заподозри он что-то неладное, ничего не стоило выскочить наружу и припустить по склону к реке. А уж через обмелевший Северн он мог бы перебраться вброд, не замочив колен.
Берингар еле сдержал улыбку. Ему понравился этот паренек, изо всех сил старавшийся выручить своего крестного. Небось, юный Адам по простоте душевной считает, что от шерифа нет никакого проку — одни неприятности да хлопоты для простых людей. Между тем бородатый мужчина внимательно и спокойно взглянул на вошедшего в комнату Берингара, а затем поднялся и добродушно представился.
— Милорд, я Адам Гериет. Вам угодно меня о чем-то спросить?
Ни крестник, ни крестный не могли знать того, что один из сержантов Хью остался с лошадьми у входа, а другой караулил на склоне, под окнами. Конечно, Адам Гериет повидал в жизни всякого и его не так-то просто было напугать, однако, похоже, сейчас он действительно не находил никаких причин для тревоги.
— Ежели вы, милорд, ловите дезертиров, оставивших службу у короля Стефана, — продолжал Адам, — то зря побеспокоились, приезжая сюда. Может, кто и покидает войско без спросу, но я не из их числа. Я получил отпуск, как положено, вот и приехал погостить у сестрицы.
Женщина медленно подошла к брату и встала рядом с ним. На круглом, пышущем здоровьем лице было написано недоумение, но испуга в ее простодушных глазах не было.
— Милорд, мой добрый брат приехал издалека, чтобы повидаться со мной. Разве в этом есть что-нибудь дурное?
— Разумеется, нет, — отозвался Хью и в обычной добродушной манере обратился к Адаму, решив сразу же перейти к делу.
— Я хочу разузнать кое-что об одной молодой леди, пропавшей три года тому назад. Что тебе известно о Джулиане Крус?
Ни мать, ни сын, ни Уолтер, который только что вошел в комнату и стоял позади Берингара, похоже, ничего не поняли — их лица выражали одно только искреннее недоумение. Но Адам Гериет понял — это было видно с первого взгляда. Он замер, тяжело опираясь на оструганный стол, и настороженно, но спокойно посмотрел прямо в глаза шерифу. Он не забыл это имя. Память перенесла его назад, сквозь годы. Словно перебирая четки, он день за днем, час за часом припоминал все подробности того путешествия. Адам не испугался, но почувствовал угрозу, насторожился и напряженно думал. Может быть, сейчас он решал для себя — рассказать ли все как есть, ограничиться лишь частью правды или попробовать что-нибудь сочинить. Но трудно было понять по его непроницаемому лицу, что у него на уме.
— Милорд, — наконец прервал молчание Гериет, словно выйдя из оцепенения, — конечно же, я знаю о леди Джулиане. Когда она отправилась в Уэрвелль, чтобы принять постриг в тамошней обители, я сопровождал ее вместе с еще тремя слугами из манора ее отца. И я знаю, что нынче этот монастырь сгорел дотла, я ведь служил в тех краях. Но вы сказали, милорд, что она пропала три года назад. Как же так — ведь ее родные прекрасно знали, где она находится. Нынче она и впрямь потерялась — что верно, то верно. Я сам расспрашивал о ней после пожара, но все впустую. Мне не удалось даже выяснить, осталась ли она в живых. Если вы что-то знаете о моей госпоже, умоляю, скажите мне.
Говорил он вроде бы искренне, однако заминка перед ответом не могла не вызвать подозрения. Возможно даже, что правдой была большая часть сказанного… Если Адам не лгал, то с его стороны было естественным поступком искать Джулиану в Уэрвелле после пожара. Если лгал, то он знал, что ее там быть не могло, но разорение обители предоставило ему возможность окончательно замести следы.
— Ты ведь провожал ее в Уэрвелль? — продолжал Хью, не отвечая на вопрос Гериета. — Так ты сам видел, как она скрылась за воротами аббатства?
На сей раз молчание было недолгим, хотя и не менее напряженным. Если Адам скажет «да» — это будет явная ложь, скажет «нет» — это будет более правдоподобным.
— Нет, милорд, не видел, — угрюмо отозвался Адам. — Я хотел проводить ее до самого монастыря, но она никак не позволила. Мы заночевали в Андовере, а оттуда я выехал с ней к обители, но когда до монастыря оставалось не больше мили, она велела мне возвращаться. Сказала, что сама доберется. Я ее послушался. Я ей никогда не перечил — с тех самых пор, как носил ее на руках чуть ли не годовалой малышкой.
При этом воспоминании суровое лицо его на миг просветлело, словно вспышка молнии озарила темную грозовую тучу.
— А что остальные трое? — вкрадчиво спросил Хью.
— Они оставались в Андовере. Когда я вернулся, мы вместе отправились домой.
Вопрос о том, где Гериет пропадал до позднего вечера, Берингар решил приберечь про запас. Может, когда рядом не будет сочувствующих родных, уверенности у Адама поубавится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65