– пронеслось у меня в голове. – Наверняка они, подобно Бараку, примут их за живых людей».
Я огляделся по сторонам. В какой-то момент показалось, что передо мной распростерся труп церкви, труп, выставленный на поругание и осмеяние. По слухам, именно такая участь постигла после битвы при Босуорте труп Ричарда III. Голова моя закружилась, и я опустился на скамью, которую кто-то оставил посреди нефа.
Барак уселся рядом со мной. Некоторое время мы молчали, потом я, поморщившись от боли в шее, повернулся к своему помощнику и едва слышно произнес:
– Полагаю, у меня есть основания опасаться за собственную жизнь.
– Вы думаете, неизвестный злоумышленник убил бы вас, не вспугни его Крейк?
– Я отнюдь не уверен, что Крейк его вспугнул.
– Значит, по-вашему, на вас напал именно он?
– Нет. Будь это так, во время обыска у него нашли бы дубинку или чем там был нанесен удар. И эти проклятые документы тоже. Я хотел сказать совсем другое. Когда Крейк вошел в коридор, преступник уже покинул комнату. Представьте, как все это происходило. Коридор очень длинный. Предположим, преступник услышал шаги Крейка, как только тот появился в дальнем конце. Но если бы он выскочил из комнаты в этот момент, Крейк непременно бы его увидел. К тому же, по словам Крейка, судя по звуку шагов, кто-то спускался по лестнице.
– По-вашему, злоумышленник решил, что вышиб из вас дух?
– Возможно, он и не собирался меня убивать, а хотел лишь оглушить. Вспомните, он вошел в комнату как раз в тот момент, когда я достал из шкатулки признание Блейбурна. И нанес мне удар прежде, чем я успел прочесть этот документ.
– Если для него так важно, чтобы вы никогда не прочли этот документ, он предпочел бы вас убить. Так вернее.
– Не исключено, он решил, что я мертв, – изрек я со вздохом. – Если это так, злоумышленник не слишком опытен. Но, увидев, что я жив, он может повторить свою попытку.
– Имеет ли это смысл? Вы ведь уже успели рассказать Малевереру о документах, хранившихся в шкатулке.
– Но преступник этого не знает.
– В любом случае, нам следует смотреть в оба, – заявил Барак.
– Спасибо за то, что сказали «нам», – улыбнулся я. – Признаюсь откровенно, я никак не могу понять, почему эти бумаги вызывают у кого-то столь жгучий интерес. Родословное древо королевской семьи, запись старой легенды о короле-еретике, парламентский акт, который Малеверер объявил поддельным, и покаянное признание некоего Блейбурна. Хотел бы я знать, по какой причине это имя вызывает трепет в сердцах власть имущих. Правда, в шкатулке были еще какие-то документы, судя по виду столь же незначительные. Кому они понадобились? Заговорщикам, которые готовы на все, лишь бы эти бумаги не попали в руки короля? Но если это так, почему Олдройд не передал документы своим сообщникам? Подозреваю, именно за это он поплатился жизнью.
– Хоть меня никто и не бил по голове, она идет кругом, – заявил Барак. – Господи боже, как бы я хотел вернуться в Лондон!
– Всецело разделяю ваше желание.
Порыв ветра, ворвавшийся в лишенное стекол окно, заставил меня вздрогнуть. Небо, видневшееся в высоких проемах окон, начинало темнеть. Я вспомнил о том, как бережно Олдройд складывал куски стекла в свою повозку.
«Любопытно, какая участь ожидает его дом и его дело? – пронеслось у меня в голове. – Он ведь умер, не оставив наследников».
– О чем это вы задумались? – донесся до меня голос Барака.
– В последнее время меня занимают вопросы генеалогии. Удивительно, у скольких людей возникают трудности с наследниками. У кого-то их мало, как у короля. А у кого-то нет вообще. Например, у Ренна или у покойного Олдройда. Да и у меня самого, – добавил я с грустной улыбкой. – Что до вашего родословного древа, Джек, то оно, я полагаю, уходит своими корнями к Аврааму. Ведь в жилах вашего отца текла еврейская кровь.
– Все мы ведем свой род от Адама, первого грешника, – пожал плечами Барак. – Кстати, мой отец был тоже не слишком богат наследниками. Я – его единственный сын. Надеюсь, мне удастся продолжить наш род. Род, который скрывает свое еврейское происхождение, – проронил он едва слышно и, повернувшись ко мне, произнес нарочито бодрым тоном: – А с чего вы взяли, что у вас не будет наследников? Вам ведь нет и сорока. Вы еще можете жениться.
– Сорок мне стукнет в следующем году. Вскоре люди будут считать меня пожилым человеком.
– А, так вы ровно на десять лет моложе короля.
– После того, как в прошлом году леди Онор… – начал я и, спохватившись, поспешно переменил тему: – Значит, прелестная Тамазин на вас не в обиде?
– Ничуть, – с самодовольной улыбкой заявил Барак. – Хотя этот невежа Малеверер чертовски ее испугал. Впрочем, держалась она молодцом. Говорит, после мистрис Марлин отчитала ее на чем свет стоит. Но обещала, что леди Рочфорд ни о чем не узнает.
– Это в интересах самой мистрис Марлин, – кивнул я. – Леди Рочфорд наверняка поставит ей в вину то, что она плохо следила за девушкой. Признаюсь, мистрис Марлин представляется мне довольно странной особой. А что о ней говорит юная Тамазин?
– Как это ни удивительно, Тамазин ее хвалит. Говорит, обычно мистрис Марлин к ней добра. Это она предложила Тамазин отправиться в Йорк. Мне Тамазин жалеет свою хозяйку, ведь все прочие леди изводят ее насмешками. А у Тамазин доброе сердце.
– Что ж, по моему разумению, добросердечие – первейшее достоинство всякой женщины, – изрек я и потер ноющую шею. – Господи боже, я с ног валюсь от усталости. Сегодня вечером мне нужно бы посетить тюрьму. Но не представляю, как я потащусь пешком через весь Йорк, да еще в темноте.
– Если учесть, что сегодня вас огрели дубиной по голове, подобная прогулка вам явно не по силам. Самое разумное, что вы можете сделать, – как следует отдохнуть.
– Пожалуй, арестанта я навещу завтра. И заодно загляну к мастеру Ренну. Этот старикан вызывает у меня симпатию.
Я немного помолчал и произнес:
– Он такой одинокий. Покойный мой отец тоже был очень одинок. В последний год я ни разу не удосужился его навестить и чувствую себя бесконечно виноватым.
Должно быть, тревожные события нынешнего дня не прошли даром для нас с Бараком, ибо оба мы ощущали влечение к откровенности, обычно отнюдь нам не свойственной. А может, душевным излияниям способствовала окружавшая нас причудливая обстановка: огромная полуразрушенная церковь, тихий шорох соломы и квохтанье бойцовых петухов, раздававшееся под высокими сводами.
– Иногда я вижу отца во сне, – вполголоса признался Барак. – Когда я был маленьким, я вырывался и убегал всякий раз, когда он хотел посадить меня к себе на колени. Отец чистил выгребные ямы и весь пропитался их смрадом. Во сне я вижу, как он открывает объятия, но запах ударяет мне в нос, и я вновь, как и в детстве, бегу прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
Я огляделся по сторонам. В какой-то момент показалось, что передо мной распростерся труп церкви, труп, выставленный на поругание и осмеяние. По слухам, именно такая участь постигла после битвы при Босуорте труп Ричарда III. Голова моя закружилась, и я опустился на скамью, которую кто-то оставил посреди нефа.
Барак уселся рядом со мной. Некоторое время мы молчали, потом я, поморщившись от боли в шее, повернулся к своему помощнику и едва слышно произнес:
– Полагаю, у меня есть основания опасаться за собственную жизнь.
– Вы думаете, неизвестный злоумышленник убил бы вас, не вспугни его Крейк?
– Я отнюдь не уверен, что Крейк его вспугнул.
– Значит, по-вашему, на вас напал именно он?
– Нет. Будь это так, во время обыска у него нашли бы дубинку или чем там был нанесен удар. И эти проклятые документы тоже. Я хотел сказать совсем другое. Когда Крейк вошел в коридор, преступник уже покинул комнату. Представьте, как все это происходило. Коридор очень длинный. Предположим, преступник услышал шаги Крейка, как только тот появился в дальнем конце. Но если бы он выскочил из комнаты в этот момент, Крейк непременно бы его увидел. К тому же, по словам Крейка, судя по звуку шагов, кто-то спускался по лестнице.
– По-вашему, злоумышленник решил, что вышиб из вас дух?
– Возможно, он и не собирался меня убивать, а хотел лишь оглушить. Вспомните, он вошел в комнату как раз в тот момент, когда я достал из шкатулки признание Блейбурна. И нанес мне удар прежде, чем я успел прочесть этот документ.
– Если для него так важно, чтобы вы никогда не прочли этот документ, он предпочел бы вас убить. Так вернее.
– Не исключено, он решил, что я мертв, – изрек я со вздохом. – Если это так, злоумышленник не слишком опытен. Но, увидев, что я жив, он может повторить свою попытку.
– Имеет ли это смысл? Вы ведь уже успели рассказать Малевереру о документах, хранившихся в шкатулке.
– Но преступник этого не знает.
– В любом случае, нам следует смотреть в оба, – заявил Барак.
– Спасибо за то, что сказали «нам», – улыбнулся я. – Признаюсь откровенно, я никак не могу понять, почему эти бумаги вызывают у кого-то столь жгучий интерес. Родословное древо королевской семьи, запись старой легенды о короле-еретике, парламентский акт, который Малеверер объявил поддельным, и покаянное признание некоего Блейбурна. Хотел бы я знать, по какой причине это имя вызывает трепет в сердцах власть имущих. Правда, в шкатулке были еще какие-то документы, судя по виду столь же незначительные. Кому они понадобились? Заговорщикам, которые готовы на все, лишь бы эти бумаги не попали в руки короля? Но если это так, почему Олдройд не передал документы своим сообщникам? Подозреваю, именно за это он поплатился жизнью.
– Хоть меня никто и не бил по голове, она идет кругом, – заявил Барак. – Господи боже, как бы я хотел вернуться в Лондон!
– Всецело разделяю ваше желание.
Порыв ветра, ворвавшийся в лишенное стекол окно, заставил меня вздрогнуть. Небо, видневшееся в высоких проемах окон, начинало темнеть. Я вспомнил о том, как бережно Олдройд складывал куски стекла в свою повозку.
«Любопытно, какая участь ожидает его дом и его дело? – пронеслось у меня в голове. – Он ведь умер, не оставив наследников».
– О чем это вы задумались? – донесся до меня голос Барака.
– В последнее время меня занимают вопросы генеалогии. Удивительно, у скольких людей возникают трудности с наследниками. У кого-то их мало, как у короля. А у кого-то нет вообще. Например, у Ренна или у покойного Олдройда. Да и у меня самого, – добавил я с грустной улыбкой. – Что до вашего родословного древа, Джек, то оно, я полагаю, уходит своими корнями к Аврааму. Ведь в жилах вашего отца текла еврейская кровь.
– Все мы ведем свой род от Адама, первого грешника, – пожал плечами Барак. – Кстати, мой отец был тоже не слишком богат наследниками. Я – его единственный сын. Надеюсь, мне удастся продолжить наш род. Род, который скрывает свое еврейское происхождение, – проронил он едва слышно и, повернувшись ко мне, произнес нарочито бодрым тоном: – А с чего вы взяли, что у вас не будет наследников? Вам ведь нет и сорока. Вы еще можете жениться.
– Сорок мне стукнет в следующем году. Вскоре люди будут считать меня пожилым человеком.
– А, так вы ровно на десять лет моложе короля.
– После того, как в прошлом году леди Онор… – начал я и, спохватившись, поспешно переменил тему: – Значит, прелестная Тамазин на вас не в обиде?
– Ничуть, – с самодовольной улыбкой заявил Барак. – Хотя этот невежа Малеверер чертовски ее испугал. Впрочем, держалась она молодцом. Говорит, после мистрис Марлин отчитала ее на чем свет стоит. Но обещала, что леди Рочфорд ни о чем не узнает.
– Это в интересах самой мистрис Марлин, – кивнул я. – Леди Рочфорд наверняка поставит ей в вину то, что она плохо следила за девушкой. Признаюсь, мистрис Марлин представляется мне довольно странной особой. А что о ней говорит юная Тамазин?
– Как это ни удивительно, Тамазин ее хвалит. Говорит, обычно мистрис Марлин к ней добра. Это она предложила Тамазин отправиться в Йорк. Мне Тамазин жалеет свою хозяйку, ведь все прочие леди изводят ее насмешками. А у Тамазин доброе сердце.
– Что ж, по моему разумению, добросердечие – первейшее достоинство всякой женщины, – изрек я и потер ноющую шею. – Господи боже, я с ног валюсь от усталости. Сегодня вечером мне нужно бы посетить тюрьму. Но не представляю, как я потащусь пешком через весь Йорк, да еще в темноте.
– Если учесть, что сегодня вас огрели дубиной по голове, подобная прогулка вам явно не по силам. Самое разумное, что вы можете сделать, – как следует отдохнуть.
– Пожалуй, арестанта я навещу завтра. И заодно загляну к мастеру Ренну. Этот старикан вызывает у меня симпатию.
Я немного помолчал и произнес:
– Он такой одинокий. Покойный мой отец тоже был очень одинок. В последний год я ни разу не удосужился его навестить и чувствую себя бесконечно виноватым.
Должно быть, тревожные события нынешнего дня не прошли даром для нас с Бараком, ибо оба мы ощущали влечение к откровенности, обычно отнюдь нам не свойственной. А может, душевным излияниям способствовала окружавшая нас причудливая обстановка: огромная полуразрушенная церковь, тихий шорох соломы и квохтанье бойцовых петухов, раздававшееся под высокими сводами.
– Иногда я вижу отца во сне, – вполголоса признался Барак. – Когда я был маленьким, я вырывался и убегал всякий раз, когда он хотел посадить меня к себе на колени. Отец чистил выгребные ямы и весь пропитался их смрадом. Во сне я вижу, как он открывает объятия, но запах ударяет мне в нос, и я вновь, как и в детстве, бегу прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201