– По словам мастера Редвинтера, он, находясь в своем кабинете, услыхал, как арестант тяжело упал с кровати. Это произошло около часа назад.
– Ведь это вы осматривали заключенного два дня назад? – осведомился я.
– Да, сэр. – Он поклонился. – Доктор Гибсон с Лоплейн к вашим услугам.
Я подошел к кровати, чтобы взглянуть на Бродерика. Узник, по-прежнему закованный в цепи, пластом лежал на своем тюфяке. Лицо его имело мертвенно-бледный оттенок, на бороде я заметил следы рвоты.
– Он выживет?
– Надеюсь, что так, – ответил лекарь. – Не знаю, какой яд ему дали. Но в любом случае, рвота очистила ему желудок.
Лекарь бросил взгляд на ведро, стоявшее на полу. Рядом валялись пустая деревянная миска и чашка.
– В этой посуде ему приносили еду? – спросил я.
– Да, – кивнул Редвинтер. – Накануне он ужинал поздно вечером.
– Странно, что рвота началась у него так быстро, – нахмурившись, изрек лекарь. – Впрочем, разные яды действуют по-разному.
И, нагнувшись над вонючим ведром, он с профессиональным интересом принялся рассматривать его содержимое.
– Наверняка пища, которую он съел за ужином, была отравлена, – заявил Редвинтер. – Никаким другим способом дать заключенному яд было невозможно. Камера надежно заперта, а я постоянно нахожусь в своей комнате, так что мимо меня и мышь не проскочит. По словам стражников, за весь день они не видели во дворе никого из посторонних.
– Да, скорее всего, отравлена была именно еда, – кивнул доктор Гибсон.
– Похлебку ему наливали из общего кухонного котла, – сообщил Редвинтер. – Я собственноручно принес ее в камеру. Конечно, подобное занятие мне не по чину, но я не могу доверить его никому другому. Я должен удостовериться, что вместе с пищей никто не пытается передать заключенному записок или чего-нибудь в этом роде.
Он повернулся ко мне и процедил, поджав губы:
– Слова доктора подтверждают мои предположения. Я уже знаю, кто виновен в случившемся. Повар, который готовит для стражников. Этот парень давно мне не нравился. Он внушает подозрения одним своим видом. Тем более прежде он служил в аббатстве Святой Марии, готовил для монахов. Я уже приказал схватить его и запереть в караульном помещении.
Лекарь, переводя взгляд с меня на тюремщика, веско произнес:
– Должен предупредить вас, джентльмены, что опасность еще не миновала. В организме этого человека остался яд. К тому же обращение, которому он подвергался здесь, изрядно подорвало его силы.
При этих словах в глазах лекаря мелькнуло откровенное осуждение.
– Скудная пища, отсутствие свежего воздуха и движения никому не идут на пользу.
Гибсон окинул камеру многозначительным взглядом. Я тоже поглядел на зарешеченное окно и увидел, как солнце поднимается над серыми башнями замка. Скелет несчастного Эска по-прежнему болтался на башне, содрогаясь под порывами ветра.
– Для пользы больного было бы неплохо перевести его в другое место, более подходящее для человека в его состоянии, – заключил доктор.
– Нет, этот человек слишком опасен, – непререкаемым тоном заявил Редвинтер. – Его следует содержать в камере, закованным в цепи.
Лекарь взглянул на меня, ища поддержки. Я пребывал в замешательстве, не зная, какое решение принять.
– Мы оставим заключенного в камере, – произнес я наконец. – Но надо принести ему дополнительные одеяла и небольшую жаровню с углями. Здесь слишком холодно.
– Да, больному необходимо тепло, – кивнул доктор.
– Хорошо, я прикажу доставить сюда жаровню и одеяла, – сказал Редвинтер, бросив на меня косой злобный взгляд.
Замечание лекаря насчет скудной пищи и скверного обращения, которому подвергался арестант, явно пришлось ему не по вкусу.
Бродерик пошевелился, и я понял, что он приходит в себя. Возможно, сознание вернулось к нему еще несколько минут назад и он слышал весь наш разговор. Заключенный посмотрел на меня, и губы его искривила горькая усмешка.
– О, вы здесь, мастер законник, – прошептал он одними губами. – И как всегда, исполнены забот о моем здоровье. А вот кто-то едва не избавил вас от хлопот, а меня – от страданий.
Бродерик, утомленный долгой тирадой, с трудом перевел дух. Взглянув ему в глаза, я увидел, что огонь, полыхавший в них прежде, погас. Его тусклый взгляд говорил лишь о бесконечной усталости.
– Вы знаете, кто вас отравил, Бродерик?
– Король, кто же еще, – с усилием выдохнул заключенный.
– Вам лучше помолчать, – угрожающе процедил Редвинтер.
– Идемте, мастер Редвинтер, – вмешался я. – Нам нужно поговорить. Доктор Гибсон, вы еще зайдете к больному?
– Да, разумеется, – кивнул лекарь. – Я навещу его сегодня днем.
На губах его мелькнула довольная улыбка, и я подумал о том, что за свои визиты к королевскому арестанту он получает хорошую плату.
Мы вышли из камеры, и Редвинтер запер дверь.
– Прошу вас, подождите меня в кабинете, – обратился он ко мне. – Я должен проводить доктора Гибсона и запереть дверь в башню.
Мы с Бараком спустились на один пролет и вошли в комнату тюремщика. Ночная рубаха, в спешке брошенная на пол, нарушала царивший здесь порядок. Я потер шею, которая ныла все ощутимее.
– Так вот он какой, Редвинтер, – изрек Барак. – В нем с первого взгляда видно инквизитора.
Он взял открытую книгу, лежавшую на стуле, и вслух прочел ее название:
– «Покорность истинного христианина». Такие люди часто любят душеспасительное чтение.
– И воображают себя исполнителями Божьей воли, – добавил я.
– В наше время таких исполнителей развелось слишком много, – усмехнулся Барак. – Но ваш Редвинтер не показался мне столь уж страшным. Похоже, он сам изрядно перетрусил.
– Вы правы, сегодняшнее происшествие выбило его из колеи, – ответил я. – Погодите, пока он придет в себя. Тогда и поймете, стоит ли его опасаться.
Я несколько раз прошелся по комнате взад-вперед.
– На его месте любой растерялся бы. Ведь он принимал все меры предосторожности, дабы предотвратить побег Бродерика. Ему и в голову не приходило, что кто-то может попытаться убить заключенного. Как, впрочем, и мне. А что, если покушение на Бродерика связано со смертью Олдройда и похищением документов? – неожиданно для себя самого предположил я. – По словам Малеверера, Бродерик имеет какое-то отношение к человеку по имени Блейбурн.
– Возможно, нам следует предупредить Редвинтера.
– Не думаю, – возразил я. – Это дело находится в ведении Малеверера, и он не давал нам подобного поручения.
Звук шагов, раздавшийся на лестнице, заставил нас замолчать. В комнату вошел Редвинтер. Закрыв дверь, он вперил взгляд в Барака. Затем повернулся ко мне и растянул губы в улыбке, обнажившей его мелкие белые зубы.
– Насколько я понимаю, мастер Шардлейк, вы сочли, что при встречах со мной вам необходима защита?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
– Ведь это вы осматривали заключенного два дня назад? – осведомился я.
– Да, сэр. – Он поклонился. – Доктор Гибсон с Лоплейн к вашим услугам.
Я подошел к кровати, чтобы взглянуть на Бродерика. Узник, по-прежнему закованный в цепи, пластом лежал на своем тюфяке. Лицо его имело мертвенно-бледный оттенок, на бороде я заметил следы рвоты.
– Он выживет?
– Надеюсь, что так, – ответил лекарь. – Не знаю, какой яд ему дали. Но в любом случае, рвота очистила ему желудок.
Лекарь бросил взгляд на ведро, стоявшее на полу. Рядом валялись пустая деревянная миска и чашка.
– В этой посуде ему приносили еду? – спросил я.
– Да, – кивнул Редвинтер. – Накануне он ужинал поздно вечером.
– Странно, что рвота началась у него так быстро, – нахмурившись, изрек лекарь. – Впрочем, разные яды действуют по-разному.
И, нагнувшись над вонючим ведром, он с профессиональным интересом принялся рассматривать его содержимое.
– Наверняка пища, которую он съел за ужином, была отравлена, – заявил Редвинтер. – Никаким другим способом дать заключенному яд было невозможно. Камера надежно заперта, а я постоянно нахожусь в своей комнате, так что мимо меня и мышь не проскочит. По словам стражников, за весь день они не видели во дворе никого из посторонних.
– Да, скорее всего, отравлена была именно еда, – кивнул доктор Гибсон.
– Похлебку ему наливали из общего кухонного котла, – сообщил Редвинтер. – Я собственноручно принес ее в камеру. Конечно, подобное занятие мне не по чину, но я не могу доверить его никому другому. Я должен удостовериться, что вместе с пищей никто не пытается передать заключенному записок или чего-нибудь в этом роде.
Он повернулся ко мне и процедил, поджав губы:
– Слова доктора подтверждают мои предположения. Я уже знаю, кто виновен в случившемся. Повар, который готовит для стражников. Этот парень давно мне не нравился. Он внушает подозрения одним своим видом. Тем более прежде он служил в аббатстве Святой Марии, готовил для монахов. Я уже приказал схватить его и запереть в караульном помещении.
Лекарь, переводя взгляд с меня на тюремщика, веско произнес:
– Должен предупредить вас, джентльмены, что опасность еще не миновала. В организме этого человека остался яд. К тому же обращение, которому он подвергался здесь, изрядно подорвало его силы.
При этих словах в глазах лекаря мелькнуло откровенное осуждение.
– Скудная пища, отсутствие свежего воздуха и движения никому не идут на пользу.
Гибсон окинул камеру многозначительным взглядом. Я тоже поглядел на зарешеченное окно и увидел, как солнце поднимается над серыми башнями замка. Скелет несчастного Эска по-прежнему болтался на башне, содрогаясь под порывами ветра.
– Для пользы больного было бы неплохо перевести его в другое место, более подходящее для человека в его состоянии, – заключил доктор.
– Нет, этот человек слишком опасен, – непререкаемым тоном заявил Редвинтер. – Его следует содержать в камере, закованным в цепи.
Лекарь взглянул на меня, ища поддержки. Я пребывал в замешательстве, не зная, какое решение принять.
– Мы оставим заключенного в камере, – произнес я наконец. – Но надо принести ему дополнительные одеяла и небольшую жаровню с углями. Здесь слишком холодно.
– Да, больному необходимо тепло, – кивнул доктор.
– Хорошо, я прикажу доставить сюда жаровню и одеяла, – сказал Редвинтер, бросив на меня косой злобный взгляд.
Замечание лекаря насчет скудной пищи и скверного обращения, которому подвергался арестант, явно пришлось ему не по вкусу.
Бродерик пошевелился, и я понял, что он приходит в себя. Возможно, сознание вернулось к нему еще несколько минут назад и он слышал весь наш разговор. Заключенный посмотрел на меня, и губы его искривила горькая усмешка.
– О, вы здесь, мастер законник, – прошептал он одними губами. – И как всегда, исполнены забот о моем здоровье. А вот кто-то едва не избавил вас от хлопот, а меня – от страданий.
Бродерик, утомленный долгой тирадой, с трудом перевел дух. Взглянув ему в глаза, я увидел, что огонь, полыхавший в них прежде, погас. Его тусклый взгляд говорил лишь о бесконечной усталости.
– Вы знаете, кто вас отравил, Бродерик?
– Король, кто же еще, – с усилием выдохнул заключенный.
– Вам лучше помолчать, – угрожающе процедил Редвинтер.
– Идемте, мастер Редвинтер, – вмешался я. – Нам нужно поговорить. Доктор Гибсон, вы еще зайдете к больному?
– Да, разумеется, – кивнул лекарь. – Я навещу его сегодня днем.
На губах его мелькнула довольная улыбка, и я подумал о том, что за свои визиты к королевскому арестанту он получает хорошую плату.
Мы вышли из камеры, и Редвинтер запер дверь.
– Прошу вас, подождите меня в кабинете, – обратился он ко мне. – Я должен проводить доктора Гибсона и запереть дверь в башню.
Мы с Бараком спустились на один пролет и вошли в комнату тюремщика. Ночная рубаха, в спешке брошенная на пол, нарушала царивший здесь порядок. Я потер шею, которая ныла все ощутимее.
– Так вот он какой, Редвинтер, – изрек Барак. – В нем с первого взгляда видно инквизитора.
Он взял открытую книгу, лежавшую на стуле, и вслух прочел ее название:
– «Покорность истинного христианина». Такие люди часто любят душеспасительное чтение.
– И воображают себя исполнителями Божьей воли, – добавил я.
– В наше время таких исполнителей развелось слишком много, – усмехнулся Барак. – Но ваш Редвинтер не показался мне столь уж страшным. Похоже, он сам изрядно перетрусил.
– Вы правы, сегодняшнее происшествие выбило его из колеи, – ответил я. – Погодите, пока он придет в себя. Тогда и поймете, стоит ли его опасаться.
Я несколько раз прошелся по комнате взад-вперед.
– На его месте любой растерялся бы. Ведь он принимал все меры предосторожности, дабы предотвратить побег Бродерика. Ему и в голову не приходило, что кто-то может попытаться убить заключенного. Как, впрочем, и мне. А что, если покушение на Бродерика связано со смертью Олдройда и похищением документов? – неожиданно для себя самого предположил я. – По словам Малеверера, Бродерик имеет какое-то отношение к человеку по имени Блейбурн.
– Возможно, нам следует предупредить Редвинтера.
– Не думаю, – возразил я. – Это дело находится в ведении Малеверера, и он не давал нам подобного поручения.
Звук шагов, раздавшийся на лестнице, заставил нас замолчать. В комнату вошел Редвинтер. Закрыв дверь, он вперил взгляд в Барака. Затем повернулся ко мне и растянул губы в улыбке, обнажившей его мелкие белые зубы.
– Насколько я понимаю, мастер Шардлейк, вы сочли, что при встречах со мной вам необходима защита?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201