Вместе с королевской свитой я доберусь до Халла, а затем, на корабле, до Лондона. Король передвигается не спеша, и такой путь будет мне по силам. А если вы будете рядом, это послужит мне огромным облегчением. По крайней мере, я буду знать, что не останусь без помощи, если болезнь свалит меня с ног.
– Брат Ренн, я непременно сделаю для вас все, что могу, – убежденно произнес я.
– А когда мы прибудем в Лондон, возможно, вы не откажетесь проводить меня в Грейс-Инн, – продолжал старый законник. – Один я, чего доброго, заплутаю. Я не был в Лондоне пятьдесят лет, и, по слухам, он изрядно вырос за это время. Простите мою бесцеремонность, сэр, – заключил он с грустной улыбкой. – Но, увы, я вступил в такую пору, когда не могу уже рассчитывать только на себя.
– Вы можете рассчитывать на меня, – заверил я. – Поверьте, мне очень жаль…
– Не надо сожалений! – с досадой перебил старик. – Жалеть меня совершенно не за что. Я прожил долгую жизнь, куда более долгую, чем большинство людей. Хотя, спору нет, я предпочел бы, чтобы смерть явилась ко мне внезапно, избавив от томительного ожидания близкого конца. Впрочем, будь это так, я, возможно, не успел бы завершить некоторых важных дел. А сейчас, даст бог, я встречусь с Мартином и помирюсь с ним. После этого я могу умереть спокойно.
– Не сомневаюсь, мы отыщем вашего племянника.
Меж тем голоса хористов взмыли вверх, в запредельные выси, но представление более не занимало меня.
– Отец мой был фермером, всю жизнь провел в деревне неподалеку от Холдернесса, – сообщил Ренн, когда хор вновь зазвучал тише. – Он возлагал на меня большие надежды, работал не покладая рук, чтобы я мог выучиться на законника.
– Мой отец тоже был фермером, – откликнулся я. – В Личфилде. Я похоронил его незадолго перед тем, как приехать в Йорк. Увы, я не был заботливым сыном и навещал его непростительно редко.
– Никогда не поверю в то, что вы были плохим сыном.
– Тем не менее отец мой умер в одиночестве.
Взгляд Ренна на несколько мгновений стал рассеянным, словно бы устремленным внутрь.
– Когда единственный мой сын умер и я понял, что других детей у меня не будет, мне было трудно с этим смириться, – произнес он. – Полагаю, тоска и отчаяние, которые я испытывал в ту пору, привели меня к ссоре с родными моей бедной жены. Я непременно должен помириться с Мартином. На всем белом свете у меня не осталось других родственников.
– Мы найдем его, сэр, – уверенно повторил я. – Мой помощник Барак способен отыскать иголку в стоге сена.
– Вот уж не думал, что вы тоже сын фермера, – с улыбкой заметил Ренн. – Вероятно, именно поэтому мы так легко сошлись друг с другом, – добавил он с некоторым смущением.
– Очень может быть.
– Простите за то, что я обременяю вас своими заботами.
– Вы удостоили меня своим доверием, и я почитаю это за честь.
– У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность. Прошу вас, с этой минуты зовите меня просто Джайлс. Как старого друга.
– А вы меня – Мэтью, – сказал я, протянув руку.
Пожатие старика оказалось на удивление крепким. У меня даже мелькнула мысль о том, что, возможно, он ошибается относительно смертельности своего недуга. Ренн похлопал меня по плечу и обернулся к сцене, где в эту минуту вновь поднялся занавес и мальчик-хорист в одеянии знатной дамы запел печальную песню о любви.
В аббатство Святой Марии я возвращался в одиночестве, ибо разговор с Джайлсом заставил меня забыть об угрожавшей опасности. Мысли о семейной ссоре, разлучившей старого законника с племянником, не выходили у меня из головы. Судя по всему, причиной этой ссоры послужило отнюдь не случайное недоразумение.
«Несомненно, покойной жене Ренна семейные неурядицы доставили немало переживаний», – со вздохом подумал я.
– Пели недурственно, правда? – раздался знакомый голос у меня за спиной.
Обернувшись, я увидел Барака. Он пребывал в превосходном расположении духа. Рядом с ним шла Тамазин, не сводившая со своего спутника сияющего взгляда. Миловидное ее лицо покрывал румянец.
«Что ж, – подумал я, – эта красотка, подобно всем прочим хорошеньким девушкам, без труда получила то, что хотела».
Однако остаться со своим кавалером наедине Тамазин пока не удалось, ибо Дженнет Марлин тоже была здесь. По своему обыкновению, выглядела она так, словно только что глотнула уксуса. Но каштановые локоны, обрамлявшие ее лицо, придавали ему до странности юный вид и противоречили его кислому выражению. Мысленно я вновь подивился сходству между этой придворной дамой и Сюзанной, подругой моих детских лет.
– Да, представление удалось на славу, – кивнул я.
– Наверняка королю оно очень понравится! – с пылом воскликнула Тамазин. – Может, потом его сыграют еще раз в аббатстве Святой Марии, для шотландского короля. Оказывается, все эти приготовления были сделаны для него, – добавила она со вздохом. – А мы-то думали, для королевы. Думали, здесь, в Йорке, будет объявлено, что она беременна. Жаль, что это не так. Королева такая душка.
– Правда?
– Честное слово, королева ужасно мила. Я видела ее много раз, хотя, конечно, ни разу не имела чести с ней говорить.
Вне всякого сомнения, Тамазин изо всех сил пыталась завоевать мое расположение. Барак, пристально поглядев на меня, догадался, что мне сейчас не до праздной болтовни.
– Идемте, – сказал он, потянув свою спутницу за руку. – А то мы перегородили всю дорогу.
И он увлек Тамазин вперед, оставив меня в обществе мистрис Марлин, которая наградила меня ледяной улыбкой.
– А вам понравилось представление, мистрис? – любезно осведомился я.
– Не слишком, – проронила она, устремив на меня взгляд своих больших темных глаз. – Я должна поговорить с вами.
Глазами она указала на удалявшиеся спины Тамазин и Барака.
– Мне не нравится, что ваш помощник не оставляет своих ухаживаний за мистрис Ридбурн. Здесь, в Йорке, я несу за нее ответственность. И я не хочу новых неприятностей для нас обеих. Мне вполне хватило того разноса, который устроил нам сэр Уильям.
– Но Барак тут вовсе ни при чем, – возразил я. – Виной всему послужила сама мистрис Ридбурн. Если бы она не…
– Мастер Барак – мужчина, а значит, в первую очередь отвечать должен именно он, – не терпящим возражений тоном ответила Дженнет Марлин.
– Мистрис Ридбурн производит впечатление весьма бойкой особы, которая в состоянии сама о себе позаботиться, – заявил я. – Вне всякого сомнения, для вас это тоже не тайна, ведь вы хорошо знаете свою подопечную. Мистрис Ридбурн очень хороша собой и великолепно одевается, – добавил я, кивнув на нарядное зеленое платье Тамазин.
Неодобрение, сквозившее во взоре моей собеседницы, стало более отчетливым.
– Как бы то ни было, дальнейшее сближение этих двоих представляется мне до крайности неблагоразумным, – отчеканила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
– Брат Ренн, я непременно сделаю для вас все, что могу, – убежденно произнес я.
– А когда мы прибудем в Лондон, возможно, вы не откажетесь проводить меня в Грейс-Инн, – продолжал старый законник. – Один я, чего доброго, заплутаю. Я не был в Лондоне пятьдесят лет, и, по слухам, он изрядно вырос за это время. Простите мою бесцеремонность, сэр, – заключил он с грустной улыбкой. – Но, увы, я вступил в такую пору, когда не могу уже рассчитывать только на себя.
– Вы можете рассчитывать на меня, – заверил я. – Поверьте, мне очень жаль…
– Не надо сожалений! – с досадой перебил старик. – Жалеть меня совершенно не за что. Я прожил долгую жизнь, куда более долгую, чем большинство людей. Хотя, спору нет, я предпочел бы, чтобы смерть явилась ко мне внезапно, избавив от томительного ожидания близкого конца. Впрочем, будь это так, я, возможно, не успел бы завершить некоторых важных дел. А сейчас, даст бог, я встречусь с Мартином и помирюсь с ним. После этого я могу умереть спокойно.
– Не сомневаюсь, мы отыщем вашего племянника.
Меж тем голоса хористов взмыли вверх, в запредельные выси, но представление более не занимало меня.
– Отец мой был фермером, всю жизнь провел в деревне неподалеку от Холдернесса, – сообщил Ренн, когда хор вновь зазвучал тише. – Он возлагал на меня большие надежды, работал не покладая рук, чтобы я мог выучиться на законника.
– Мой отец тоже был фермером, – откликнулся я. – В Личфилде. Я похоронил его незадолго перед тем, как приехать в Йорк. Увы, я не был заботливым сыном и навещал его непростительно редко.
– Никогда не поверю в то, что вы были плохим сыном.
– Тем не менее отец мой умер в одиночестве.
Взгляд Ренна на несколько мгновений стал рассеянным, словно бы устремленным внутрь.
– Когда единственный мой сын умер и я понял, что других детей у меня не будет, мне было трудно с этим смириться, – произнес он. – Полагаю, тоска и отчаяние, которые я испытывал в ту пору, привели меня к ссоре с родными моей бедной жены. Я непременно должен помириться с Мартином. На всем белом свете у меня не осталось других родственников.
– Мы найдем его, сэр, – уверенно повторил я. – Мой помощник Барак способен отыскать иголку в стоге сена.
– Вот уж не думал, что вы тоже сын фермера, – с улыбкой заметил Ренн. – Вероятно, именно поэтому мы так легко сошлись друг с другом, – добавил он с некоторым смущением.
– Очень может быть.
– Простите за то, что я обременяю вас своими заботами.
– Вы удостоили меня своим доверием, и я почитаю это за честь.
– У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность. Прошу вас, с этой минуты зовите меня просто Джайлс. Как старого друга.
– А вы меня – Мэтью, – сказал я, протянув руку.
Пожатие старика оказалось на удивление крепким. У меня даже мелькнула мысль о том, что, возможно, он ошибается относительно смертельности своего недуга. Ренн похлопал меня по плечу и обернулся к сцене, где в эту минуту вновь поднялся занавес и мальчик-хорист в одеянии знатной дамы запел печальную песню о любви.
В аббатство Святой Марии я возвращался в одиночестве, ибо разговор с Джайлсом заставил меня забыть об угрожавшей опасности. Мысли о семейной ссоре, разлучившей старого законника с племянником, не выходили у меня из головы. Судя по всему, причиной этой ссоры послужило отнюдь не случайное недоразумение.
«Несомненно, покойной жене Ренна семейные неурядицы доставили немало переживаний», – со вздохом подумал я.
– Пели недурственно, правда? – раздался знакомый голос у меня за спиной.
Обернувшись, я увидел Барака. Он пребывал в превосходном расположении духа. Рядом с ним шла Тамазин, не сводившая со своего спутника сияющего взгляда. Миловидное ее лицо покрывал румянец.
«Что ж, – подумал я, – эта красотка, подобно всем прочим хорошеньким девушкам, без труда получила то, что хотела».
Однако остаться со своим кавалером наедине Тамазин пока не удалось, ибо Дженнет Марлин тоже была здесь. По своему обыкновению, выглядела она так, словно только что глотнула уксуса. Но каштановые локоны, обрамлявшие ее лицо, придавали ему до странности юный вид и противоречили его кислому выражению. Мысленно я вновь подивился сходству между этой придворной дамой и Сюзанной, подругой моих детских лет.
– Да, представление удалось на славу, – кивнул я.
– Наверняка королю оно очень понравится! – с пылом воскликнула Тамазин. – Может, потом его сыграют еще раз в аббатстве Святой Марии, для шотландского короля. Оказывается, все эти приготовления были сделаны для него, – добавила она со вздохом. – А мы-то думали, для королевы. Думали, здесь, в Йорке, будет объявлено, что она беременна. Жаль, что это не так. Королева такая душка.
– Правда?
– Честное слово, королева ужасно мила. Я видела ее много раз, хотя, конечно, ни разу не имела чести с ней говорить.
Вне всякого сомнения, Тамазин изо всех сил пыталась завоевать мое расположение. Барак, пристально поглядев на меня, догадался, что мне сейчас не до праздной болтовни.
– Идемте, – сказал он, потянув свою спутницу за руку. – А то мы перегородили всю дорогу.
И он увлек Тамазин вперед, оставив меня в обществе мистрис Марлин, которая наградила меня ледяной улыбкой.
– А вам понравилось представление, мистрис? – любезно осведомился я.
– Не слишком, – проронила она, устремив на меня взгляд своих больших темных глаз. – Я должна поговорить с вами.
Глазами она указала на удалявшиеся спины Тамазин и Барака.
– Мне не нравится, что ваш помощник не оставляет своих ухаживаний за мистрис Ридбурн. Здесь, в Йорке, я несу за нее ответственность. И я не хочу новых неприятностей для нас обеих. Мне вполне хватило того разноса, который устроил нам сэр Уильям.
– Но Барак тут вовсе ни при чем, – возразил я. – Виной всему послужила сама мистрис Ридбурн. Если бы она не…
– Мастер Барак – мужчина, а значит, в первую очередь отвечать должен именно он, – не терпящим возражений тоном ответила Дженнет Марлин.
– Мистрис Ридбурн производит впечатление весьма бойкой особы, которая в состоянии сама о себе позаботиться, – заявил я. – Вне всякого сомнения, для вас это тоже не тайна, ведь вы хорошо знаете свою подопечную. Мистрис Ридбурн очень хороша собой и великолепно одевается, – добавил я, кивнув на нарядное зеленое платье Тамазин.
Неодобрение, сквозившее во взоре моей собеседницы, стало более отчетливым.
– Как бы то ни было, дальнейшее сближение этих двоих представляется мне до крайности неблагоразумным, – отчеканила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201