– Что до вашего помощника, то, простите, он отнюдь не кажется человеком, способным позаботиться о чести девушки. Такие, как он, думают лишь об удовлетворении собственной похоти. Тамазин очень молода, и ей не приходится рассчитывать на чью-либо помощь или защиту. Она круглая сирота и не имеет родственников. Мой долг – оградить ее от возможных опасностей. И предостеречь от сближения с молодыми людьми, которые видят в знакомстве с ней способ устроиться на службу при дворе, – процедила Дженнет Марлин, по-прежнему буравя меня взглядом. – Что до ее нарядов, все ваши подозрения напрасны. Бабушка Тамазин оставила ей немного денег. Стремление хорошо выглядеть – в природе молодых девушек, и я не вижу ничего зазорного в том, что часть этих денег Тамазин тратит на платья. Тем более нет никаких оснований упрекать ее в излишней расточительности.
– Вы до крайности несправедливо судите о моем помощнике, – бросил я довольно резко.
– Вот как? По-вашему, он образец нравственности и чужд корыстным устремлениям? – усмехнулась она и скривила рот, словно у нее внезапно разболелись зубы.
– В том, что у него и мысли не было с помощью Тамазин устроиться на придворную службу, я могу поручиться. Да и зачем ему это? Я плачу ему вполне приличное жалованье.
– Для многих двор весьма притягателен сам по себе, – надменно заявила мистрис Марлин.
– Вы правы. Но мы с Бараком не относимся к их числу. Мы, лондонские законники, и так неплохо устроены.
– Однако же вы тоже не упускаете случая показаться при дворе, – обожгла меня взглядом мистрис Марлин. – Говорят, завтра вы предстанете перед королем.
– Таковы мои обязанности, – пояснил я, мысленно досадуя на то, что она напомнила мне о завтрашнем испытании. – Я ведь занимался разбором прошений, поданных на высочайшее имя.
– Насколько мне известно, этим ваши обязанности не исчерпываются. Вы ведь выполняете секретные поручения сэра Уильяма?
– Кто вам это сказал? – нахмурившись, спросил я.
– Как говорится, слухами земля полнится, – пожала она плечами.
– Никаких тайных поручений я не выполнял. Я всего лишь дал ему несколько советов по вопросам, связанным с различными тонкостями законоведения. Любопытно, о чем столь оживленно беседуют Барак и мистрис Ридбурн? – счел я за благо сменить тему разговора.
Барак, склонившись к уху Тамазин, нашептывал ей что-то до того забавное, что девушка сотрясалась от смеха. Мистрис Марлин некоторое время буравила взглядом их спины, потом обернулась ко мне, и во взгляде ее мелькнуло нечто, весьма похожее на ненависть. Воспоминание двадцатилетней давности ожило в моей памяти, и я вновь увидел сельскую лужайку и несчастную, затравленную Сюзанну, в ярости винившую меня во всех своих невзгодах.
– Я сразу поняла, что вы до крайности честолюбивы, – заявила Дженнет Марлин. – Вы из тех, кто всю свою жизнь карабкается по общественной лестнице и ради этого продвижения готов на все. А ваш помощник, разумеется, ничем не отличается от своего хозяина.
– Ваши суждения излишне скороспелы! – сердито воскликнул я, в это мгновение позабыв о правилах учтивости.
Разговор так захватил нас обоих, что мы остановились, вынуждая всех прочих пешеходов обходить нас стороной.
– Надеюсь лишь, вы не из тех, кто использовал церковные реформы в качестве трамплина для собственных амбиций, – произнесла она, глядя мне прямо в лицо. – Именно так поступил Малеверер.
– Клянусь, сударыня, вы слишком много себе позволяете, – пробурчал я. – Особенно если учесть, что удовольствие познакомиться с вами я имел совсем недавно. Могу я узнать, почему вас так занимает моя скромная персона?
Мистрис Марлин, что называется, и бровью не повела.
– Я слышала, как ваш помощник рассказывал Тамазин о прошлом своего патрона, – изрекла она, по-прежнему неотрывно глядя на меня. – О том, как в прежние времена вы были ревностным сторонником реформ. О том, что вы служили лорду Кромвелю. Но сейчас прежний ваш пыл угас, это видно всякому. Подобно многим, ныне вы заботитесь лишь о собственном благополучии.
Мы говорили так громко, что прохожие бросали на нас любопытные взгляды. Один парень даже крикнул:
– Эй, сударь, отвесь этой визгливой ведьме хорошую оплеуху!
– Знаете, почему бедный мой Бернард оказался в Тауэре? – вопросила мистрис Марлин, которая, казалось, ничего не видела и не слышала. – Потому что в Лондоне нашлись люди, пожелавшие завладеть его землями. И эти люди возвели на него поклеп, обвинив в папизме и в заговоре против короля! Но это ложь, гнусная ложь!
Голос ее истерически зазвенел.
– Я очень сожалею о печальном уделе вашего жениха, сударыня, – холодно произнес я. – Но сам я не имею ни малейшего отношения к постигшему его несчастью. Не думаю, что столь непродолжительное знакомство позволяет вам судить о моих взглядах и жизненных целях. При всем почтении, которое я питаю к вам, я не могу терпеть подобных оскорблений. Понимаю, что в вашем нынешнем положении козел отпущения необходим, однако прошу уволить меня от сей тягостной роли!
Завершив свою тираду, я резко повернулся и пошел прочь, оставив Дженнет Марлин в одиночестве.
Полчаса спустя я вошел в ворота аббатства Святой Марии. За время моего отсутствия работникам удалось поднять рухнувший шатер, и они суетились вокруг него, в свете факелов отчищая грязь с золотой парчи.
Я вошел в королевский особняк. Все приготовления к приезду монарха были завершены, и здесь царила тишина. Лишь несколько слуг и придворных скользили по коридорам в благоговейном молчании; по всей видимости, они упражнялись в той манере поведения, которая потребуется от них завтра, когда дом этот станет резиденцией короля.
Стражник проводил меня в кабинет Малеверера. Тот сидел за столом, погруженный в чтение каких-то бумаг. В свете свечей лицо его, обрамленное черной бородой, казалось бледным и особенно неприветливым.
– Что вам еще надо? – пробурчал он, подняв на меня взгляд.
– Сэр, мне в голову пришла одна мысль.
– Говорите, не тяните.
Я рассказал ему о том, какие воспоминания связаны у меня с именем Блейбурн.
– Может, все это не более чем случайное совпадение, сэр, – завершил я свой рассказ. – Но я решил поставить вас в известность. Ведь среди стражников много уроженцев Кента.
– Значит, по-вашему, этот Блейбурн тоже родом из Кента? – пророкотал Малеверер. – Что ж, это вполне может быть.
Губы его искривились в язвительной ухмылке.
– Однако проку от вашего открытия ровным счетом никакого, мастер Шардлейк. Эдвард Блейбурн умер задолго до того, как вы появились на свет. Сегодня я был на Тайном совете. И узнал немало интересного о Блейбурне.
Он смерил меня надменным взглядом.
– Но все это не подлежит разглашению.
– Мне остается лишь принести свои извинения за напрасное беспокойство, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
– Вы до крайности несправедливо судите о моем помощнике, – бросил я довольно резко.
– Вот как? По-вашему, он образец нравственности и чужд корыстным устремлениям? – усмехнулась она и скривила рот, словно у нее внезапно разболелись зубы.
– В том, что у него и мысли не было с помощью Тамазин устроиться на придворную службу, я могу поручиться. Да и зачем ему это? Я плачу ему вполне приличное жалованье.
– Для многих двор весьма притягателен сам по себе, – надменно заявила мистрис Марлин.
– Вы правы. Но мы с Бараком не относимся к их числу. Мы, лондонские законники, и так неплохо устроены.
– Однако же вы тоже не упускаете случая показаться при дворе, – обожгла меня взглядом мистрис Марлин. – Говорят, завтра вы предстанете перед королем.
– Таковы мои обязанности, – пояснил я, мысленно досадуя на то, что она напомнила мне о завтрашнем испытании. – Я ведь занимался разбором прошений, поданных на высочайшее имя.
– Насколько мне известно, этим ваши обязанности не исчерпываются. Вы ведь выполняете секретные поручения сэра Уильяма?
– Кто вам это сказал? – нахмурившись, спросил я.
– Как говорится, слухами земля полнится, – пожала она плечами.
– Никаких тайных поручений я не выполнял. Я всего лишь дал ему несколько советов по вопросам, связанным с различными тонкостями законоведения. Любопытно, о чем столь оживленно беседуют Барак и мистрис Ридбурн? – счел я за благо сменить тему разговора.
Барак, склонившись к уху Тамазин, нашептывал ей что-то до того забавное, что девушка сотрясалась от смеха. Мистрис Марлин некоторое время буравила взглядом их спины, потом обернулась ко мне, и во взгляде ее мелькнуло нечто, весьма похожее на ненависть. Воспоминание двадцатилетней давности ожило в моей памяти, и я вновь увидел сельскую лужайку и несчастную, затравленную Сюзанну, в ярости винившую меня во всех своих невзгодах.
– Я сразу поняла, что вы до крайности честолюбивы, – заявила Дженнет Марлин. – Вы из тех, кто всю свою жизнь карабкается по общественной лестнице и ради этого продвижения готов на все. А ваш помощник, разумеется, ничем не отличается от своего хозяина.
– Ваши суждения излишне скороспелы! – сердито воскликнул я, в это мгновение позабыв о правилах учтивости.
Разговор так захватил нас обоих, что мы остановились, вынуждая всех прочих пешеходов обходить нас стороной.
– Надеюсь лишь, вы не из тех, кто использовал церковные реформы в качестве трамплина для собственных амбиций, – произнесла она, глядя мне прямо в лицо. – Именно так поступил Малеверер.
– Клянусь, сударыня, вы слишком много себе позволяете, – пробурчал я. – Особенно если учесть, что удовольствие познакомиться с вами я имел совсем недавно. Могу я узнать, почему вас так занимает моя скромная персона?
Мистрис Марлин, что называется, и бровью не повела.
– Я слышала, как ваш помощник рассказывал Тамазин о прошлом своего патрона, – изрекла она, по-прежнему неотрывно глядя на меня. – О том, как в прежние времена вы были ревностным сторонником реформ. О том, что вы служили лорду Кромвелю. Но сейчас прежний ваш пыл угас, это видно всякому. Подобно многим, ныне вы заботитесь лишь о собственном благополучии.
Мы говорили так громко, что прохожие бросали на нас любопытные взгляды. Один парень даже крикнул:
– Эй, сударь, отвесь этой визгливой ведьме хорошую оплеуху!
– Знаете, почему бедный мой Бернард оказался в Тауэре? – вопросила мистрис Марлин, которая, казалось, ничего не видела и не слышала. – Потому что в Лондоне нашлись люди, пожелавшие завладеть его землями. И эти люди возвели на него поклеп, обвинив в папизме и в заговоре против короля! Но это ложь, гнусная ложь!
Голос ее истерически зазвенел.
– Я очень сожалею о печальном уделе вашего жениха, сударыня, – холодно произнес я. – Но сам я не имею ни малейшего отношения к постигшему его несчастью. Не думаю, что столь непродолжительное знакомство позволяет вам судить о моих взглядах и жизненных целях. При всем почтении, которое я питаю к вам, я не могу терпеть подобных оскорблений. Понимаю, что в вашем нынешнем положении козел отпущения необходим, однако прошу уволить меня от сей тягостной роли!
Завершив свою тираду, я резко повернулся и пошел прочь, оставив Дженнет Марлин в одиночестве.
Полчаса спустя я вошел в ворота аббатства Святой Марии. За время моего отсутствия работникам удалось поднять рухнувший шатер, и они суетились вокруг него, в свете факелов отчищая грязь с золотой парчи.
Я вошел в королевский особняк. Все приготовления к приезду монарха были завершены, и здесь царила тишина. Лишь несколько слуг и придворных скользили по коридорам в благоговейном молчании; по всей видимости, они упражнялись в той манере поведения, которая потребуется от них завтра, когда дом этот станет резиденцией короля.
Стражник проводил меня в кабинет Малеверера. Тот сидел за столом, погруженный в чтение каких-то бумаг. В свете свечей лицо его, обрамленное черной бородой, казалось бледным и особенно неприветливым.
– Что вам еще надо? – пробурчал он, подняв на меня взгляд.
– Сэр, мне в голову пришла одна мысль.
– Говорите, не тяните.
Я рассказал ему о том, какие воспоминания связаны у меня с именем Блейбурн.
– Может, все это не более чем случайное совпадение, сэр, – завершил я свой рассказ. – Но я решил поставить вас в известность. Ведь среди стражников много уроженцев Кента.
– Значит, по-вашему, этот Блейбурн тоже родом из Кента? – пророкотал Малеверер. – Что ж, это вполне может быть.
Губы его искривились в язвительной ухмылке.
– Однако проку от вашего открытия ровным счетом никакого, мастер Шардлейк. Эдвард Блейбурн умер задолго до того, как вы появились на свет. Сегодня я был на Тайном совете. И узнал немало интересного о Блейбурне.
Он смерил меня надменным взглядом.
– Но все это не подлежит разглашению.
– Мне остается лишь принести свои извинения за напрасное беспокойство, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201