Рид недовольно заворочался, и тут же ногу пронзила боль. Услышав его невольный стон, Честити резко села. В ее темной фигуре чувствовалось тревожное напряжение.
— Вам плохо? — спросила она.
— Нет. — Пожалев о своем резком ответе, Рид тихо выругался и более любезно сказал: — Все в порядке, просто неловко повернулся. Я не хотел вас будить.
— Я не спала.
— И это понятно. Сегодня в «Раундапе» веселая ночка.
— Да.
— Это дело обычное.
— Я так и подумала.
— Вы не привыкли к такому, верно?
— Ну…
Дальнейших слов Риду не требовалось.
Молчание затянулось. Наконец Честити нерешительно спросила:
— Вы не возражаете, если я задам вам один вопрос?
Рид тревожно подобрался.
— Задавайте.
— Когда сегодня днем к вам приходил мистер Дженкинс… как вы узнали, что он стоит за дверью с револьвером?
— Я не знал этого.
— То есть?
— Я не знал, что это Дженкиис… но знал, что кто-то там есть с револьвером.
— Откуда?
— Я слышал щелчок взведенного курка.
Рид чувствовал, что девушка удивлена и хочет еще что-то спросить, но ему самому надо было кое-что узнать.
— Вы сказали, что в Калдвелле вас кто-то ждет?
— Да.
— Вам надо ему сообщить, что вы задержитесь, — продолжал Рид.
— Я пошлю телеграмму.
Ему не нравились ее лаконичные ответы.
— Он рассердится?
— Надеюсь, что нет.
— Значит, он человек понимающий.
— Да, он замечательный!
— Он фермер?
— Нет, банкир.
«Банкир…» — удивился Рид.
— Вы едете в гости или собираетесь остаться насовсем?
— Если все пойдет хорошо, я надеюсь остаться.
— А он хочет, чтобы вы остались?
— Не знаю.
Рид вдруг разозлился:
— Ни один нормальный мужчина не позволил бы такой женщине, как вы, путешествовать одной в этих диких краях.
— Такой женщине, как я? — переспросила Честити, и в ее голосе послышалось раздражение.
— Я хочу сказать, что вы совсем незнакомы с этими местами, — осторожно объяснил Рид.
— Я вполне самостоятельна.
Разумеется!
— Я точно знаю, куда еду и что собираюсь Делать. Я долго готовилась к этой поездке.
Он молчал.
— Это очень важно для меня.
— То есть вам важен этот человек?
— Он мне нужен.
Рид услышал в ее ответе нотки отчаяния, и у него защемило сердце.
— У вас больше никого нет?
— Нет… да… — Она замялась, потом просто сказала: — Сейчас мне нужен только он.
Рид силился получше рассмотреть девушку в полумраке комнаты, но ее черты были такими же расплывчатыми, как и ее ответы. Расплывчатыми, но правдивыми — в этом он не сомневался. Она не умела лгать.
«Ничего, со мной быстро научится», — мелькнуло в голове у Рида.
За окном вспыхнул свет, на мгновение осветив лицо Честити. Она лежала, сжимая в кулаке свой медальон. Эта ее привычка, ставшая уже знакомой Риду, будила в нем какие-то смутные воспоминания.
Он резко прервал молчание:
— Когда все уладится, я позабочусь о том, чтобы вы благополучно добрались до Калдвелла.
— Не надо.
— Нет, надо.
«Странно, зачем я это сказал?» — сам себе удивился Рид и неожиданно понял, что знает ответ. Залетавший в окно душный ночной воздух, тихий женский голос во тьме, щекочущий чувства аромат роз… «Нет, я не попаду в эту ловушку!» — решил он.
— Мы выезжаем через два дня, — сухо бросил Рид, заканчивая разговор.
— Но доктор Карр сказал…
— Через два дня, не позже.
Глава 5
Прошло два дня.
Ранним утром Рид выглянул из окна гостиничного номера и посмотрел на еще не слишком оживленную, залитую ярким солнцем улицу. Честити встала раньше и, как обычно, спустилась вниз принять ванну. Рид сделал вид, что спит. Он терпеливо дождался ее ухода: ему нужно было побыть одному.
Осторожно спустив ноги с кровати, Рид поморщился от боли в бедре, потом с усилием поднялся и проковылял к умывальнику. Два дня оказались неожиданно коротким сроком, но обстоятельства, вынудившие его принять решение, не изменились. Насколько он знал, Морган не собирался долго задерживаться на индейской территории, и нельзя было допустить, чтобы этот подонок опять ускользнул.
С этой мыслью Рид налил воды в кувшин, взял кусок мыла и взбил пену. Стараясь глубоким дыханием разогнать остатки болезненной слабости, он натирал ею лицо, грудь и руки. Моясь, Рид продумывал план на ближайшие дни. Через несколько минут, посвежевший и взбодрившийся, он взял полотенце и начал медленными круговыми движениями растирать широкие плечи и разминать крепкие мышцы рук и груди. Почувствовав резкий прилив сил, Рид потянулся за бритвой.
Полностью одевшись, он наконец взглянул з зеркало. Оттуда на него смотрел высокий, гладко выбритый, светловолосый мужчина в темном костюме с пасторским воротничком. Лицо его было бледным, под холодными голубыми глазами темнели круги, но стоял он без видимого усилия, успешно скрывая пульсирующую боль в ноге.
Довольный, Рид поднял с пола свой саквояж, настороженно покосился на дверь, достал с самого дна из-под подкладки маленький револьвер, спрятал его в голенище сапога. Теперь он был полностью готов.
Направившись к двери, Рид с досадой отметил свою не совсем уверенную походку и тихо выругался. Нужно подышать свежим воздухом, тогда все будет в порядке. С этой мыслью он медленно спустился по лестнице на первый этаж гостиницы.
— Нет, этого не может быть!
Честити поднесла к глазам полинявшее черное платье, которое после долгих раздумий было выбрано ею в качестве дорожной одежды, и с расстройством покрутила его в руках. Сегодня утром она встала рано и, понежившись в ванне Салли, пошла в маленькую лачужку-прачечную, куда два дня назад отнесла в стирку свое платье. Теперь она стояла в ветхом здании и глотала слезы.
Хозяин прачечной — пожилой коротышка с пышными бакенбардами — смотрел на девушку с холодным прищуром. Она резко обернулась к нему и, не в силах сдержать упрека, сказала:
— Что случилось с платьем? Оно стало по крайней мере на два размера меньше, чем было, а цвет… цвет вообще пропал!
— Я с ним ничего не делал. Мои девочки постирали его и погладили, как вы просили.
— Но… но…
— Они одинаковым способом стирают всю одежду, которую нам приносят. Уж не думаете ли вы, что они нарочно что-то сделали именно с вашим платьем? Щелочное мыло отстирывает все начисто.
— Щелочное мыло? — Пораженная, Честити только покачала головой.
— И кипяток. Во всем штате нет такой грязи, которую мои девочки не смогли бы от-кипятить.
— Откипятить? — возмутилась Честити и, понимая, что дальше спорить бессмысленно, сказала: — Ладно. Оставьте это платье себе. Может, кому-нибудь отдадите.
— Я не слышал, чтобы у нас в городке кто-то ходил в трауре.
— В трауре?
— А кто еще наденет такое платье? Только женщина в трауре. — Он помолчал, задумавшись над собственным вопросом. — Хотя, может, старая мамаша Джиллис возьмет его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Вам плохо? — спросила она.
— Нет. — Пожалев о своем резком ответе, Рид тихо выругался и более любезно сказал: — Все в порядке, просто неловко повернулся. Я не хотел вас будить.
— Я не спала.
— И это понятно. Сегодня в «Раундапе» веселая ночка.
— Да.
— Это дело обычное.
— Я так и подумала.
— Вы не привыкли к такому, верно?
— Ну…
Дальнейших слов Риду не требовалось.
Молчание затянулось. Наконец Честити нерешительно спросила:
— Вы не возражаете, если я задам вам один вопрос?
Рид тревожно подобрался.
— Задавайте.
— Когда сегодня днем к вам приходил мистер Дженкинс… как вы узнали, что он стоит за дверью с револьвером?
— Я не знал этого.
— То есть?
— Я не знал, что это Дженкиис… но знал, что кто-то там есть с револьвером.
— Откуда?
— Я слышал щелчок взведенного курка.
Рид чувствовал, что девушка удивлена и хочет еще что-то спросить, но ему самому надо было кое-что узнать.
— Вы сказали, что в Калдвелле вас кто-то ждет?
— Да.
— Вам надо ему сообщить, что вы задержитесь, — продолжал Рид.
— Я пошлю телеграмму.
Ему не нравились ее лаконичные ответы.
— Он рассердится?
— Надеюсь, что нет.
— Значит, он человек понимающий.
— Да, он замечательный!
— Он фермер?
— Нет, банкир.
«Банкир…» — удивился Рид.
— Вы едете в гости или собираетесь остаться насовсем?
— Если все пойдет хорошо, я надеюсь остаться.
— А он хочет, чтобы вы остались?
— Не знаю.
Рид вдруг разозлился:
— Ни один нормальный мужчина не позволил бы такой женщине, как вы, путешествовать одной в этих диких краях.
— Такой женщине, как я? — переспросила Честити, и в ее голосе послышалось раздражение.
— Я хочу сказать, что вы совсем незнакомы с этими местами, — осторожно объяснил Рид.
— Я вполне самостоятельна.
Разумеется!
— Я точно знаю, куда еду и что собираюсь Делать. Я долго готовилась к этой поездке.
Он молчал.
— Это очень важно для меня.
— То есть вам важен этот человек?
— Он мне нужен.
Рид услышал в ее ответе нотки отчаяния, и у него защемило сердце.
— У вас больше никого нет?
— Нет… да… — Она замялась, потом просто сказала: — Сейчас мне нужен только он.
Рид силился получше рассмотреть девушку в полумраке комнаты, но ее черты были такими же расплывчатыми, как и ее ответы. Расплывчатыми, но правдивыми — в этом он не сомневался. Она не умела лгать.
«Ничего, со мной быстро научится», — мелькнуло в голове у Рида.
За окном вспыхнул свет, на мгновение осветив лицо Честити. Она лежала, сжимая в кулаке свой медальон. Эта ее привычка, ставшая уже знакомой Риду, будила в нем какие-то смутные воспоминания.
Он резко прервал молчание:
— Когда все уладится, я позабочусь о том, чтобы вы благополучно добрались до Калдвелла.
— Не надо.
— Нет, надо.
«Странно, зачем я это сказал?» — сам себе удивился Рид и неожиданно понял, что знает ответ. Залетавший в окно душный ночной воздух, тихий женский голос во тьме, щекочущий чувства аромат роз… «Нет, я не попаду в эту ловушку!» — решил он.
— Мы выезжаем через два дня, — сухо бросил Рид, заканчивая разговор.
— Но доктор Карр сказал…
— Через два дня, не позже.
Глава 5
Прошло два дня.
Ранним утром Рид выглянул из окна гостиничного номера и посмотрел на еще не слишком оживленную, залитую ярким солнцем улицу. Честити встала раньше и, как обычно, спустилась вниз принять ванну. Рид сделал вид, что спит. Он терпеливо дождался ее ухода: ему нужно было побыть одному.
Осторожно спустив ноги с кровати, Рид поморщился от боли в бедре, потом с усилием поднялся и проковылял к умывальнику. Два дня оказались неожиданно коротким сроком, но обстоятельства, вынудившие его принять решение, не изменились. Насколько он знал, Морган не собирался долго задерживаться на индейской территории, и нельзя было допустить, чтобы этот подонок опять ускользнул.
С этой мыслью Рид налил воды в кувшин, взял кусок мыла и взбил пену. Стараясь глубоким дыханием разогнать остатки болезненной слабости, он натирал ею лицо, грудь и руки. Моясь, Рид продумывал план на ближайшие дни. Через несколько минут, посвежевший и взбодрившийся, он взял полотенце и начал медленными круговыми движениями растирать широкие плечи и разминать крепкие мышцы рук и груди. Почувствовав резкий прилив сил, Рид потянулся за бритвой.
Полностью одевшись, он наконец взглянул з зеркало. Оттуда на него смотрел высокий, гладко выбритый, светловолосый мужчина в темном костюме с пасторским воротничком. Лицо его было бледным, под холодными голубыми глазами темнели круги, но стоял он без видимого усилия, успешно скрывая пульсирующую боль в ноге.
Довольный, Рид поднял с пола свой саквояж, настороженно покосился на дверь, достал с самого дна из-под подкладки маленький револьвер, спрятал его в голенище сапога. Теперь он был полностью готов.
Направившись к двери, Рид с досадой отметил свою не совсем уверенную походку и тихо выругался. Нужно подышать свежим воздухом, тогда все будет в порядке. С этой мыслью он медленно спустился по лестнице на первый этаж гостиницы.
— Нет, этого не может быть!
Честити поднесла к глазам полинявшее черное платье, которое после долгих раздумий было выбрано ею в качестве дорожной одежды, и с расстройством покрутила его в руках. Сегодня утром она встала рано и, понежившись в ванне Салли, пошла в маленькую лачужку-прачечную, куда два дня назад отнесла в стирку свое платье. Теперь она стояла в ветхом здании и глотала слезы.
Хозяин прачечной — пожилой коротышка с пышными бакенбардами — смотрел на девушку с холодным прищуром. Она резко обернулась к нему и, не в силах сдержать упрека, сказала:
— Что случилось с платьем? Оно стало по крайней мере на два размера меньше, чем было, а цвет… цвет вообще пропал!
— Я с ним ничего не делал. Мои девочки постирали его и погладили, как вы просили.
— Но… но…
— Они одинаковым способом стирают всю одежду, которую нам приносят. Уж не думаете ли вы, что они нарочно что-то сделали именно с вашим платьем? Щелочное мыло отстирывает все начисто.
— Щелочное мыло? — Пораженная, Честити только покачала головой.
— И кипяток. Во всем штате нет такой грязи, которую мои девочки не смогли бы от-кипятить.
— Откипятить? — возмутилась Честити и, понимая, что дальше спорить бессмысленно, сказала: — Ладно. Оставьте это платье себе. Может, кому-нибудь отдадите.
— Я не слышал, чтобы у нас в городке кто-то ходил в трауре.
— В трауре?
— А кто еще наденет такое платье? Только женщина в трауре. — Он помолчал, задумавшись над собственным вопросом. — Хотя, может, старая мамаша Джиллис возьмет его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64