Уставясь в темноту, она даже не пыталась сдержать слезы.
Глава 8
Мэтт сел и вытянул ноги. Его плечи онемели, запястья болели от постоянного трения. Прошло две недели, его освобождали от оков не больше, чем на несколько минут каждый день. Часы тянулись как годы, он страдал от вынужденного безделья. Дважды в день его мучители давали пищу и воду, и дважды в день Мэтт глотал свою гордость, поглощая все, что ему предлагали, прямо с земли, а индейцы наблюдали, открыто забавляясь этим зрелищем. Мэтт был диковинкой в лагере. Киова видели близко лишь несколько белых людей, поэтому они приходили, чтобы поглазеть на Мэтта, восхищаясь его бакенбардами. Индейцы брили волосы на лице, и борода была новинкой для них.
Мэтт наблюдал, как солнце встает над дальними горами. Солнце. Его тепло согревало измученное тело.
Индеец вышел из вигвама и бросил кусок оленины на землю к ногам Мэтта.
Мэтт стал покорно есть. Мясо было жесткое и холодное, но он все равно ел, зная, что ничего больше не получит до ночи, затем сделал глоток воды. Вдруг воин достал нож и разрезал веревки.
Мэтт удивленно посмотрел на него, когда веревки упали на землю.
— Принеси дров, — отрывисто сказал индеец и, повернувшись, исчез в вигваме.
Мэтт встал, разминая руки и плечи и потирая затекшие запястья. Итак, он стал рабом.
Вздохнув, он направился к лесу, который находился в каньоне. Несколько женщин искали дрова. Они возмущенно уставились на Мэтта темными испуганными глазами. Он был белым человеком, врагом.
Игнорируя их, Мэтт стал собирать палки и веточки, какие только мог найти. Он слышал, как женщины смеялись над ним. Трудно представить, что мужчина, даже белый, выполняет женскую работу. Это так забавно.
Он собрал довольно большую охапку дров и хотел возвращаться в лагерь, но вдруг увидел белого человека, ковыляющего к реке. Заинтересовавшись, Мэтт пошел за ним, видя, как сильно он хромает.
Лицо мужчины исказила гримаса боли, когда он согнулся, чтобы наполнить бурдюк водой. «Вода, должно быть, была чертовски холодна для его старых костей», — подумал Мэтт. Мужчина обернулся на звук шагов, его глаза выражали удивление, когда он увидел Мэтта. Некоторое время мужчины изучали друг друга. Затем старик печально улыбнулся.
— Добро пожаловать в ад, — сказал он, протягивая Мэтту тощую руку. — Ты давно здесь?
— Около двух недель, — ответил Мэтт. — А вы? Старик пожал плечами.
— Я не знаю. Потерял счет времени. Год, возможно, два. Какое это теперь имеет значение?
— Для меня имеет, — сказал Мэтт. — Я не собираюсь оставаться здесь долго.
Старик тихо засмеялся.
— Так и я думал, когда они захватили меня, — с горечью сказал он. — Я хотел бежать. Был спокоен, держал глаза открытыми, а рот закрытым, изучал порядки лагеря, чтобы определить время побега. — Он снова глухо засмеялся, без намека на веселье. — Они избили меня, когда я первый раз пытался бежать. Били дубинкой во второй раз, порезали сухожилие правой ноги в третий раз. Сейчас я хожу с трудом. То же самое случится и с тобой, вот увидишь. Из каньона нет выхода, кроме того узкого прохода. Они охраняют его днем и ночью.
Мэтт нахмурился.
— Мне наплевать, даже если все племя будет сидеть там день и ночь, — резко сказал он. — Я должен выбраться отсюда.
Старик печально кивнул, его карие глаза были полны сострадания.
— Удачи тебе, друг, — сказал он, затем встал и забросил бурдюк с водой на плечо. — Было приятно поговорить с тобой.
— Меня зовут Дрего. Мэтт Дрего.
— Том Клэймор.
— Клэймор! — воскликнул Мэтт.
— Мое имя тебе о чем-то говорит? — спросил старик, удивленный реакцией Мэтта.
— Да. Старый Смоук Джонсон, бывало, все время рассказывал о вас, о светлых временах, как он говорил.
— Смоук! — Том Клэймор усмехнулся. — Этот старый осел все еще мародерствует?
Мэтт покачал головой.
— Нет. Он убит в Чикамагуа.
— Нет дурака хуже, чем старый дурак, — усмехнулся Клэймор, качая головой. — У него, должно быть, было достаточно сил, чтобы вынести все. Война — это игры для молодых.
Мэтт улыбнулся.
— Да, но он любил юг. Он был готов умереть за него. — Мэтт стукнул кулаком. — Проклятье, я должен выбраться отсюда любой ценой.
— Звучит так, словно тебя ждет женщина, — предположил Клэймор, улыбнувшись.
— Да. Она тоже в плену. Я должен обязательно найти ее до того…
— До того, как один из козлов затянет ее в кровать, — понимающе продолжил Клэймор.
—Да.
Том Клэймор кивнул.
— Я помогу тебе, сынок, — решительно сказал он.
— Только скажи, что делать.
Мэтт благодарно улыбнулся, и мужчины пожали друг другу руки.
— Итак, — сказал Клэймор, — возвращаемся в деревню. Старая карга, моя владелица, машет палкой, когда злится.
Мэтт печально нахмурился.
— Женскую работу не переделаешь, — проворчал он, подняв свой груз, и пошел к вигваму своего хозяина.
Этой ночью он долго не мог заснуть. Вдвоем они могли бы выйти из каньона. Нужно много времени, чтобы разработать план, и немного везения. Только у него нет плана, и, похоже, ему не везет.
Следующие дни были невыносимыми. Трудно быть рабом, трудно повиноваться, быть голодным и грязным все время. Из одежды у него был кусок шкуры оленя, его заставляли спать на улице в грязи. Единственной радостью было то, что его больше не привязывали к дереву, как собаку. Он был благодарен и за это, а потом разозлился. Проклятые индейцы! Почему он должен испытывать благодарность за то, что эти дикари отвязали его от дерева? Какое право они имеют держать его в плену? Он ничего плохого не сделал ни одному из них.
Мэтт криво усмехнулся. Злость была пустой тратой времени и сил. В последующие дни он делал то же самое, что и Том Клэймор. Старался быть спокойным, не обращая внимания ни на что. Он наблюдал за всем, что происходило вокруг, замечая, когда индейцы встают по утрам, когда ложатся спать ночью, как проводят время. Он следил за входом в каньон, запоминая, где стоят охранники и в какое время они сменяются.
Днем он выполнял все дела, которые ему поручали, но тот факт, что он стал рабом, въедался в его душу и мучил, словно открытая рана. Более того, страх за Лэйси постоянно изводил его. Как она? Что с ней? Здорова ли? Может, ее изнасиловали. Это убивало его. Он с отчаянием представлял, как Лэйси заставляют подчиниться желаниям другого мужчины. Эта мысль преследовала его в течение дня и изводила ночью. Когда он больше не смог ее выносить, он поклялся себе, что сбежит до следующего полнолуния.
В голове у него созрел план. Он мечтал увидеть Лэйси, дотронуться до нее, убедиться в том, что она принадлежит только ему. Он решил, что подождет, пока индейцы уснут, а затем проберется в каньон. Если повезет, он может ускользнуть незамеченным.
* * *
Лэйси сидела у костра, вяло, помешивая в большом котелке варево из тушеной оленины, приправленной шалфеем и овощами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70