— удивилась Амалия.
— Наверное, я глупая старуха, но мне показалось, что ты неравнодушна к кузену Жюльена, — пояснила Мами. — Однако теперь, я вижу, твои чувства изменились. Если он тебе неприятен, я могла бы поговорить… попросить его не приезжать сюда так часто.
Чем руководствовалась Мами, говоря эти слова? Возможно, она подозревала о чем-то и теперь искала повод для того, чтобы держать Роберта подальше от нее. В любом случае ссылать его в холостяцкую обитель, лишая дома, в котором он вырос, было жестоко.
— Даже если он один из членов семьи? — Воскликнула Амалия удивленно. — Это было бы слишком жестоко с вашей стороны. Но, к счастью, в этом нет необходимости. Роберт и я дружны, как подобает родственникам, и мы вполне ладим друг с другом. Просто у меня сегодня выдалось неважное утро, вот и все.
Мами вряд ли устроил такой ответ, но на другом она не настаивала. Через какое-то время Амалия ушла заниматься хозяйственными делами.
День пролетел быстро, возможно, потому, что Амалия постаралась загрузить себя до предела. Кроме того, она страшилась прихода ночи.
Готовясь ко сну, Амалия надела ночную сорочку и легкий капот. Лали расчесала ей волосы. В последнее время служанка очень сблизилась с Тиге, поэтому было нетрудно узнать, что Жюльен снова отсутствовал по своим делам. Эта новость внесла смятение в душу Амалии. Отпустив Лали, она не легла в постель, а медленно ходила по комнате, прислушиваясь к каждому шороху затихающего дома. Волны батиста вздымались над ее лодыжками, приятно щекотали кожу.
Несколько раз Амалия останавливалась у двери в спальню мужа. Замок из лент был на месте. Слов нет, сильный человек мог без труда разорвать его, а изобретательный — разрезать, поддев ножом через щель между створками дверей, но речь шла не столько о крепком запоре, сколько о своеобразном предупреждении, что здесь больше не желают участвовать в затянувшемся фарсе. Если у Роберта были хоть какие-то чувства, он должен был признать это и отнестись с должным уважением.
Амалия отошла к кровати и припала к одной из четырех резных створок, крепивших ее по углам. Она стиснула ее так, что искусная резьба на отполированной поверхности столба врезалась в ладони. Внезапно руки ослабли, и ею всецело завладел один-единственный вопрос: чего больше она страшится — его прихода или отсутствия?
Неожиданно ее мысли потекли совсем в другом направлении. Почему, собственно, она должна так истязать себя? Разве это ее выбор или с ней советовались, затевая эту игру? Нет, и еще раз нет! Значит, она ни в чем не виновата. А раз так, почему именно она должна прятаться, окружая себя преградами из ковров и бия себя в грудь? Ее одурачили, сделав пешкой в каких-то своих расчетах, а прикрывать всех своим молчанием должна она? Гнев душил Амалию, холодным отблеском светился в ее карих глазах. Она подошла к дверям, развязала ленту и раздвинула их. Затем вернулась к кровати, взяла с тумбочки жестянку со спичками, задула ночник и решительно направилась в спальню мужа.
Комната была пуста. Тиге теперь уже не дожидался возвращения Жюльена, и было ясно, почему. Раньше Амалия думала, что этим муж проявляет заботу о своем камердинере. Закрыв за собой двери, она решила здесь дожидаться дальнейшего развития событий.
Амалия знала эту комнату не столько по визитам к Жюльену, которые случались весьма редко, сколько по тому, что ей приходилось следить за уборкой в доме, поэтому легко ориентировалась даже в темноте. Амалия прошла осторожно к умывальнику, рядом с которым — она знала наверняка — стояла огромная лампа с колпаком, повернула рычажок, чтобы поднять до отказа промасленный фитиль и, устроившись в кресле рядом, приготовилась ждать. Жестянку со спичками она судорожно сжимала в руке.
ГЛАВА 9
Прошел час, за ним еще полчаса. Сомнения в разумности того, что она делает, начали терзать Амалию. Но она решительно отбросила их, продолжая напряженно вслушиваться в каждый посторонний звук внутри старого дома и возле него.
Ветра в тот день не было, и мягкую, почти осязаемую тишину летней ночи нарушали только призывные рулады лягушек да усыпляющий треск сверчков.
Нервы Амалии были так напряжены, а слух настолько обострен, что она без труда различила тихий скрип шагов На нижней лестнице в лоджию. Она встала, приготовила спички и, затаив дыхание, стала ждать. Однако внизу все смолкло, и Амалии начало уже казаться, что тревога напрасна, когда ручка медленно повернулась, а дверь в лоджию приоткрылась, высветив сероватый прямоугольник, в который скользнула высокая мужская фигура. Человек с бесшумной грацией болотной кошки пересек комнату в направлении ее спальни. Он, наверно, приподнял одну из створок, потому что двери раскрылись без единого звука.
«Все! Хватит!» — решила Амалия, поднося дрожащей рукой зажженную спичку к фитилю лампы. Она боялась, что мужчина попытается воспользоваться дверью в холл, где обязательно наткнется на спящего Айзу, начнется шум, но этого не произошло.
В открытом проеме двери стоял, держась за створку, Роберт. Вытянувшись словно струна, он мрачно уставился на Амалию.
Сначала она просто не поверила собственным глазам — несмотря на подозрения, а теперь и факты, ей не хотелось думать, что такое возможно. Потом тревога, недоумение, гнев прошли, осталась апатия, похожая на усталость. Она молча смотрела на него, пока пламя догоревшей спички, которую она держала в руке, не обожгло пальцы.
— Вам не хотелось бы объяснить, что вы делаете здесь в такое время? — спросила Амалия достаточно громко и не узнала собственный голос.
— Я думаю, вы прекрасно знаете, — ответил он спокойно, и только побелевшие кончики пальцев, которыми он держал створку двери, выдавали его волнение.
— Вы хотели занять законное место Жюльена. Но по какой причине? Соблаговолите объяснить, если вас это не затруднит, конечно.
— Это придумано не мной…
— О-о! Я отдаю должное вашей искренности, — заметила Амалия, красная от закипающего в ней гнева.
— …и не доставляло большого удовольствия, — продолжал Роберт, в глазах которого сверкнул отблеск пламени качнувшегося ночника.
— Весьма недостойный поступок!
— Вы предпочли бы остаться девственницей? — спросил он резко.
— Это не имеет никакого отношения к тому, что произошло! — воскликнула Амалия, отпрянув от него. — Я хочу знать, кто и зачем устроил весь этот позорный маскарад, и что заставило вас принять в нем участие?
— Вы не догадываетесь?
— Подозреваю, что это делалось во имя будущего наследника «Дивной рощи», — ответила она сухо.
— Именно!
— И вы пошли на это? — В глазах Амалии появилось искреннее презрение. — А я-то считала вас человеком чести.
— Раньше я тоже так думал о себе, теперь совсем не уверен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
— Наверное, я глупая старуха, но мне показалось, что ты неравнодушна к кузену Жюльена, — пояснила Мами. — Однако теперь, я вижу, твои чувства изменились. Если он тебе неприятен, я могла бы поговорить… попросить его не приезжать сюда так часто.
Чем руководствовалась Мами, говоря эти слова? Возможно, она подозревала о чем-то и теперь искала повод для того, чтобы держать Роберта подальше от нее. В любом случае ссылать его в холостяцкую обитель, лишая дома, в котором он вырос, было жестоко.
— Даже если он один из членов семьи? — Воскликнула Амалия удивленно. — Это было бы слишком жестоко с вашей стороны. Но, к счастью, в этом нет необходимости. Роберт и я дружны, как подобает родственникам, и мы вполне ладим друг с другом. Просто у меня сегодня выдалось неважное утро, вот и все.
Мами вряд ли устроил такой ответ, но на другом она не настаивала. Через какое-то время Амалия ушла заниматься хозяйственными делами.
День пролетел быстро, возможно, потому, что Амалия постаралась загрузить себя до предела. Кроме того, она страшилась прихода ночи.
Готовясь ко сну, Амалия надела ночную сорочку и легкий капот. Лали расчесала ей волосы. В последнее время служанка очень сблизилась с Тиге, поэтому было нетрудно узнать, что Жюльен снова отсутствовал по своим делам. Эта новость внесла смятение в душу Амалии. Отпустив Лали, она не легла в постель, а медленно ходила по комнате, прислушиваясь к каждому шороху затихающего дома. Волны батиста вздымались над ее лодыжками, приятно щекотали кожу.
Несколько раз Амалия останавливалась у двери в спальню мужа. Замок из лент был на месте. Слов нет, сильный человек мог без труда разорвать его, а изобретательный — разрезать, поддев ножом через щель между створками дверей, но речь шла не столько о крепком запоре, сколько о своеобразном предупреждении, что здесь больше не желают участвовать в затянувшемся фарсе. Если у Роберта были хоть какие-то чувства, он должен был признать это и отнестись с должным уважением.
Амалия отошла к кровати и припала к одной из четырех резных створок, крепивших ее по углам. Она стиснула ее так, что искусная резьба на отполированной поверхности столба врезалась в ладони. Внезапно руки ослабли, и ею всецело завладел один-единственный вопрос: чего больше она страшится — его прихода или отсутствия?
Неожиданно ее мысли потекли совсем в другом направлении. Почему, собственно, она должна так истязать себя? Разве это ее выбор или с ней советовались, затевая эту игру? Нет, и еще раз нет! Значит, она ни в чем не виновата. А раз так, почему именно она должна прятаться, окружая себя преградами из ковров и бия себя в грудь? Ее одурачили, сделав пешкой в каких-то своих расчетах, а прикрывать всех своим молчанием должна она? Гнев душил Амалию, холодным отблеском светился в ее карих глазах. Она подошла к дверям, развязала ленту и раздвинула их. Затем вернулась к кровати, взяла с тумбочки жестянку со спичками, задула ночник и решительно направилась в спальню мужа.
Комната была пуста. Тиге теперь уже не дожидался возвращения Жюльена, и было ясно, почему. Раньше Амалия думала, что этим муж проявляет заботу о своем камердинере. Закрыв за собой двери, она решила здесь дожидаться дальнейшего развития событий.
Амалия знала эту комнату не столько по визитам к Жюльену, которые случались весьма редко, сколько по тому, что ей приходилось следить за уборкой в доме, поэтому легко ориентировалась даже в темноте. Амалия прошла осторожно к умывальнику, рядом с которым — она знала наверняка — стояла огромная лампа с колпаком, повернула рычажок, чтобы поднять до отказа промасленный фитиль и, устроившись в кресле рядом, приготовилась ждать. Жестянку со спичками она судорожно сжимала в руке.
ГЛАВА 9
Прошел час, за ним еще полчаса. Сомнения в разумности того, что она делает, начали терзать Амалию. Но она решительно отбросила их, продолжая напряженно вслушиваться в каждый посторонний звук внутри старого дома и возле него.
Ветра в тот день не было, и мягкую, почти осязаемую тишину летней ночи нарушали только призывные рулады лягушек да усыпляющий треск сверчков.
Нервы Амалии были так напряжены, а слух настолько обострен, что она без труда различила тихий скрип шагов На нижней лестнице в лоджию. Она встала, приготовила спички и, затаив дыхание, стала ждать. Однако внизу все смолкло, и Амалии начало уже казаться, что тревога напрасна, когда ручка медленно повернулась, а дверь в лоджию приоткрылась, высветив сероватый прямоугольник, в который скользнула высокая мужская фигура. Человек с бесшумной грацией болотной кошки пересек комнату в направлении ее спальни. Он, наверно, приподнял одну из створок, потому что двери раскрылись без единого звука.
«Все! Хватит!» — решила Амалия, поднося дрожащей рукой зажженную спичку к фитилю лампы. Она боялась, что мужчина попытается воспользоваться дверью в холл, где обязательно наткнется на спящего Айзу, начнется шум, но этого не произошло.
В открытом проеме двери стоял, держась за створку, Роберт. Вытянувшись словно струна, он мрачно уставился на Амалию.
Сначала она просто не поверила собственным глазам — несмотря на подозрения, а теперь и факты, ей не хотелось думать, что такое возможно. Потом тревога, недоумение, гнев прошли, осталась апатия, похожая на усталость. Она молча смотрела на него, пока пламя догоревшей спички, которую она держала в руке, не обожгло пальцы.
— Вам не хотелось бы объяснить, что вы делаете здесь в такое время? — спросила Амалия достаточно громко и не узнала собственный голос.
— Я думаю, вы прекрасно знаете, — ответил он спокойно, и только побелевшие кончики пальцев, которыми он держал створку двери, выдавали его волнение.
— Вы хотели занять законное место Жюльена. Но по какой причине? Соблаговолите объяснить, если вас это не затруднит, конечно.
— Это придумано не мной…
— О-о! Я отдаю должное вашей искренности, — заметила Амалия, красная от закипающего в ней гнева.
— …и не доставляло большого удовольствия, — продолжал Роберт, в глазах которого сверкнул отблеск пламени качнувшегося ночника.
— Весьма недостойный поступок!
— Вы предпочли бы остаться девственницей? — спросил он резко.
— Это не имеет никакого отношения к тому, что произошло! — воскликнула Амалия, отпрянув от него. — Я хочу знать, кто и зачем устроил весь этот позорный маскарад, и что заставило вас принять в нем участие?
— Вы не догадываетесь?
— Подозреваю, что это делалось во имя будущего наследника «Дивной рощи», — ответила она сухо.
— Именно!
— И вы пошли на это? — В глазах Амалии появилось искреннее презрение. — А я-то считала вас человеком чести.
— Раньше я тоже так думал о себе, теперь совсем не уверен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105