У тебя впереди трудный вечер. И туда еще надо
добраться".
За переправой он пришпорил Ягодку, обогнал Чаку и, свернув за Подолом
в сторону Рожайки, велел Гному с Томпсоном вести лошадей одним аллюром.
Было всего лишь час дня, дня летнего, очень большого и долгот. Поэтому и
ехал он медленно, зная, что приезжать слишком рано не стоит. Артельщики
должны только принять решение. Времени изменить его им оставлять нельзя.
А в доме Старика собирались, выводили лошадей, закрывали ставнями
окна, вешали замки и последний раз обходили комнаты, проверяя спящих. Уже
гарцевал по двору на сером в яблоках жеребце Лонч, и не очень умело седлал
своего коня Лип. Уже Старик грузным шагом сходил с крыльца, принимая у
Барта поводья. А Григ и Чака медленно трусили по дороге, и молчание висело
в сгущающемся вокруг них воздухе, и плохо было. Тоска клешнила сердце,
отчаянная тоска безнадежной любви.
Стараясь справиться с собой, Григ изо всех сил сжал челюсти. Его
спасение было в работе. Она ждала впереди. И думать надо было сейчас
только о деле. Только о нем и ни о чем другом. Те, кто позволял себе в
Поиске думать о другом, обычно пропадали без вести. Григ слишком хорошо
это знал.
- Мы скоро приедем, - услышал он голос Чаки и вздрогнул, приходя в
себя. - Может, ты все же посвятишь меня в свои планы?
Григ натянул поводья и оглянулся. Чака, не спеша, догоняла его,
по-офицерски прямо держа спину, слегка приподнимаясь на стременах.
- Мне, конечно, все равно, - продолжала Чака, - но я по незнанию могу
невзначай и навредить.
- О господи! - Григ растерянно развел руками. - Неужели ты думаешь,
что я что-то скрываю. Просто мне нечего тебе сказать. Бумагу, что написал
Антип, ты видела. Я очень надеюсь на нее. А плана у меня никакого нет.
Действовать будем по обстановке. Ты лучше молчи. Стой чуть сзади и молчи.
Ты - мой младший брат, тебе положено молчать. Надеюсь, в этом нет ничего
обидного?
- Ничего, - сухо отвечала Чака.
Разговор оборвался.
"К черту! - подумал Григ. - Чего я себя все время виноватым чувствую?
Навязали на мою голову, пусть сама думает, как не помешать. В крайнем
случае, Томпсон остановит. У меня и так забот по горло".
Разозлившись, он подъехал к Чаке и, схватив серую под уздцы,
остановил ее.
- Послушай, Чака, - сказал он, пытаясь скрыть раздражение. - Нам надо
договориться. Я понимаю, что моя компания тебе не по душе. Но сейчас не до
этого. Сейчас у нас только одно дело - Контакт. Ему должно быть подчинено
все. А дуться будешь потом. Ясно?
- Ясно... - пробормотала Чака.
- Вот и хорошо.
Он хотел было добавить еще, но Чака вдруг изменилась в лице, и
прежде, чем он понял, что ее так поразило, она протянула руку вперед и
внезапно севшим голосом возвестила: - Село...
Григ резко развернулся в седле, вгляделся в паутину ветвей.
Совсем рядом, на серебристо переливающемся в просветах между
деревьями лугу, виднелся возле заново выбеленной церкви выведенный уже под
крышу господский дом, окруженный хозяйственными постройками, а дальше, у
подножия холма, но только с другой стороны проселка, синела речка и
лепились друг к другу хилые, крытые камышом избы.
- Ну вот, - облегченно сказал Григ, трогая потянувшуюся было к траве
лошадь. - Приехали. Нам туда.
Рядом с церковью, но по другую сторону от жилища попа, на отшибе от
села стояла обычная русская изба, в которой жили артельщики. Они и сейчас
были там. В господском доме оставалась еще работа, но артель сегодня
отдыхала, и Григ знал - почему.
Они подскакали к избе артельщиков, спешились, привязав лошадей к
росшему возле дома дереву, и пошли к крыльцу. В избе было смонтировано
несколько камер, и, следя за артельщиками, Григ специально замедлил шаг,
добиваясь, чтобы артельщики, заметившие их в боковые окна, успели прийти в
себя и принять хоть какое-нибудь решение. С первого дня их появления
здесь, он следил за ними, изучив особенности и привычки каждого, и, зная
их, как родных, с нетерпением ждал личной встречи.
Федор, Кузьма, Пров, Митяй и Анемподист - все они находились сейчас в
доме, мирно занимаясь своими делами. Пров с Кузьмой возились у печи.
Напротив виден был сидящий на коньке Федор. Федор был кем-то вроде
бригадира в артели. Вообще-то в артели не было старшего. Антип тогда не
врал Григу в тюрьме. Общественные обязанности мужики демократично делили
поровну. Но Федор с его густой бородой и зычным басом выглядел
представительней остальных, и поэтому именно ему поручалось вести от имени
артели переговоры, наниматься на работу и получать деньги. До появления
Грига он сосредоточенно латал кафтан.
Сидевшие в "бабьем куте" Митяй и Анемподист играли в кости. Они по
очереди кидали зернь и проигравший тут же подставлял лоб под щелчки.
Играли они с увлечением, но тем не менее именно Анемподист взглянул в окно
и увидел подъезжающих к дому всадников. Он вскочил и, крикнув Федора,
мигом метнулся в красный гол, срывая занавешивавший икону убрус.
Григ уже подходил к крыльцу, когда дверь отворилась, и в проеме,
поправляя подпоясанную шнуром рубаху, появился Федор. Он молча возвышался
над Григом, не двигаясь и не размыкая рта.
- Здравствуй, брате, - приветствовал его Григ.
- И вы будете здравы, - отвечал Федор.
- Не скажеш ли, иде туто искати артель теслей? Тамо старостой Феодор
Кичига.
- А про что ти та артель? - вопросом на вопрос отвечал Федор.
- Ано учинка у мене до их есть.
- Так считай, что ты ея нашед, - сообщил Федор, сходя с крыльца.
- Ея - не ея... - отвечал Григ, делая шаг навстречу и протягивая
руку. Очень сильно рассчитывал он на это рукопожатие. Был у артельщиков в
ходу обычай здороваться, по-особому переплетая большие пальцы. Что-то
вроде тайного масонского знака. Григ знал об этом и теперь, плотно вогнав
ладонь, прижался своим большим пальцем к верхней косточке запястья Федора,
напряженно ожидая его ответа. И тот, опешив от неожиданности, повторил
привычный жест. Повторил - и тут же отдернул руку, словно бросил.
- То добре, - сказал Григ удовлетворенно. - Нынча верю. Звати мене
Гаврюшка. Ан сице брат мой младой, Ивашка. А ты бо, Федор. Ну, поидем в
избу, разговор есть.
Они вошли внутрь, где их уже ждали, хоть и делали вид, что занимаются
своими делами. Но не отпускали друг другу щелчков Митяй и Анемподист, и
Кузьма бросил собирать на стол, сидел, глядя в окно, на лавке. И только
Пров все так же ковырял кочергой в печи, будто искал там что-то.
- Будете здравы, - с порога сказал Григ, сдергивая колпак и кланяясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
добраться".
За переправой он пришпорил Ягодку, обогнал Чаку и, свернув за Подолом
в сторону Рожайки, велел Гному с Томпсоном вести лошадей одним аллюром.
Было всего лишь час дня, дня летнего, очень большого и долгот. Поэтому и
ехал он медленно, зная, что приезжать слишком рано не стоит. Артельщики
должны только принять решение. Времени изменить его им оставлять нельзя.
А в доме Старика собирались, выводили лошадей, закрывали ставнями
окна, вешали замки и последний раз обходили комнаты, проверяя спящих. Уже
гарцевал по двору на сером в яблоках жеребце Лонч, и не очень умело седлал
своего коня Лип. Уже Старик грузным шагом сходил с крыльца, принимая у
Барта поводья. А Григ и Чака медленно трусили по дороге, и молчание висело
в сгущающемся вокруг них воздухе, и плохо было. Тоска клешнила сердце,
отчаянная тоска безнадежной любви.
Стараясь справиться с собой, Григ изо всех сил сжал челюсти. Его
спасение было в работе. Она ждала впереди. И думать надо было сейчас
только о деле. Только о нем и ни о чем другом. Те, кто позволял себе в
Поиске думать о другом, обычно пропадали без вести. Григ слишком хорошо
это знал.
- Мы скоро приедем, - услышал он голос Чаки и вздрогнул, приходя в
себя. - Может, ты все же посвятишь меня в свои планы?
Григ натянул поводья и оглянулся. Чака, не спеша, догоняла его,
по-офицерски прямо держа спину, слегка приподнимаясь на стременах.
- Мне, конечно, все равно, - продолжала Чака, - но я по незнанию могу
невзначай и навредить.
- О господи! - Григ растерянно развел руками. - Неужели ты думаешь,
что я что-то скрываю. Просто мне нечего тебе сказать. Бумагу, что написал
Антип, ты видела. Я очень надеюсь на нее. А плана у меня никакого нет.
Действовать будем по обстановке. Ты лучше молчи. Стой чуть сзади и молчи.
Ты - мой младший брат, тебе положено молчать. Надеюсь, в этом нет ничего
обидного?
- Ничего, - сухо отвечала Чака.
Разговор оборвался.
"К черту! - подумал Григ. - Чего я себя все время виноватым чувствую?
Навязали на мою голову, пусть сама думает, как не помешать. В крайнем
случае, Томпсон остановит. У меня и так забот по горло".
Разозлившись, он подъехал к Чаке и, схватив серую под уздцы,
остановил ее.
- Послушай, Чака, - сказал он, пытаясь скрыть раздражение. - Нам надо
договориться. Я понимаю, что моя компания тебе не по душе. Но сейчас не до
этого. Сейчас у нас только одно дело - Контакт. Ему должно быть подчинено
все. А дуться будешь потом. Ясно?
- Ясно... - пробормотала Чака.
- Вот и хорошо.
Он хотел было добавить еще, но Чака вдруг изменилась в лице, и
прежде, чем он понял, что ее так поразило, она протянула руку вперед и
внезапно севшим голосом возвестила: - Село...
Григ резко развернулся в седле, вгляделся в паутину ветвей.
Совсем рядом, на серебристо переливающемся в просветах между
деревьями лугу, виднелся возле заново выбеленной церкви выведенный уже под
крышу господский дом, окруженный хозяйственными постройками, а дальше, у
подножия холма, но только с другой стороны проселка, синела речка и
лепились друг к другу хилые, крытые камышом избы.
- Ну вот, - облегченно сказал Григ, трогая потянувшуюся было к траве
лошадь. - Приехали. Нам туда.
Рядом с церковью, но по другую сторону от жилища попа, на отшибе от
села стояла обычная русская изба, в которой жили артельщики. Они и сейчас
были там. В господском доме оставалась еще работа, но артель сегодня
отдыхала, и Григ знал - почему.
Они подскакали к избе артельщиков, спешились, привязав лошадей к
росшему возле дома дереву, и пошли к крыльцу. В избе было смонтировано
несколько камер, и, следя за артельщиками, Григ специально замедлил шаг,
добиваясь, чтобы артельщики, заметившие их в боковые окна, успели прийти в
себя и принять хоть какое-нибудь решение. С первого дня их появления
здесь, он следил за ними, изучив особенности и привычки каждого, и, зная
их, как родных, с нетерпением ждал личной встречи.
Федор, Кузьма, Пров, Митяй и Анемподист - все они находились сейчас в
доме, мирно занимаясь своими делами. Пров с Кузьмой возились у печи.
Напротив виден был сидящий на коньке Федор. Федор был кем-то вроде
бригадира в артели. Вообще-то в артели не было старшего. Антип тогда не
врал Григу в тюрьме. Общественные обязанности мужики демократично делили
поровну. Но Федор с его густой бородой и зычным басом выглядел
представительней остальных, и поэтому именно ему поручалось вести от имени
артели переговоры, наниматься на работу и получать деньги. До появления
Грига он сосредоточенно латал кафтан.
Сидевшие в "бабьем куте" Митяй и Анемподист играли в кости. Они по
очереди кидали зернь и проигравший тут же подставлял лоб под щелчки.
Играли они с увлечением, но тем не менее именно Анемподист взглянул в окно
и увидел подъезжающих к дому всадников. Он вскочил и, крикнув Федора,
мигом метнулся в красный гол, срывая занавешивавший икону убрус.
Григ уже подходил к крыльцу, когда дверь отворилась, и в проеме,
поправляя подпоясанную шнуром рубаху, появился Федор. Он молча возвышался
над Григом, не двигаясь и не размыкая рта.
- Здравствуй, брате, - приветствовал его Григ.
- И вы будете здравы, - отвечал Федор.
- Не скажеш ли, иде туто искати артель теслей? Тамо старостой Феодор
Кичига.
- А про что ти та артель? - вопросом на вопрос отвечал Федор.
- Ано учинка у мене до их есть.
- Так считай, что ты ея нашед, - сообщил Федор, сходя с крыльца.
- Ея - не ея... - отвечал Григ, делая шаг навстречу и протягивая
руку. Очень сильно рассчитывал он на это рукопожатие. Был у артельщиков в
ходу обычай здороваться, по-особому переплетая большие пальцы. Что-то
вроде тайного масонского знака. Григ знал об этом и теперь, плотно вогнав
ладонь, прижался своим большим пальцем к верхней косточке запястья Федора,
напряженно ожидая его ответа. И тот, опешив от неожиданности, повторил
привычный жест. Повторил - и тут же отдернул руку, словно бросил.
- То добре, - сказал Григ удовлетворенно. - Нынча верю. Звати мене
Гаврюшка. Ан сице брат мой младой, Ивашка. А ты бо, Федор. Ну, поидем в
избу, разговор есть.
Они вошли внутрь, где их уже ждали, хоть и делали вид, что занимаются
своими делами. Но не отпускали друг другу щелчков Митяй и Анемподист, и
Кузьма бросил собирать на стол, сидел, глядя в окно, на лавке. И только
Пров все так же ковырял кочергой в печи, будто искал там что-то.
- Будете здравы, - с порога сказал Григ, сдергивая колпак и кланяясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41