Однорукий открыл рот и молча кивнул, не отрывай взгляда от пики. Со стороны фургона послышался непонятный шум, и хорошо обученный жеребец мгновенно развернулся, почуяв возможную угрозу. Маленький мальчик пытался поднять огромный двуручный меч, выше его ростом.
— Я буду драться с тобой, норманн, — всхлипнул он, багровея от усилий. Темные глаза налились слезами. — Буду драться до конца.
— Майлс! — охнула женщина помоложе, спрыгивая с повозки. Она схватила малыша, но тот вырвался и храбро выпрямился, готовясь встретить врага.
— Ты убил моего отца! — дерзко объявил он. — Но я тебя не боюсь!
Высокий рыцарь заглянул в глаза мальчика и увидел в них неукротимое мужество. Вулфгар поднял пику, на которой развевался флажок с его гербом, и снисходительно улыбнулся.
— Не сомневаюсь, парень, ты так и сделаешь. Англия и Вильгельм нуждаются в таких решительных и смелых воинах, но пока я занят поручением герцога и не могу ввязываться в поединки.
Женщина, державшая малыша, облегченно вздохнула и благодарно посмотрела на норманна.
Вулфгар повернулся к мужчинам и требовательно спросил:
— Кто вы и куда направляетесь? Старший выступил вперед:
— Я Гевин, кузнец. Был лучником и сражался за Гарольда на севере, против норвежцев, и там потерял левую руку. Та, что постарше, — моя жена, Мидерд, а вторая — овдовевшая сестра, Хейлан. — Он положил руку на плечо мальчугана. — Этот, что говорил с тобой, ее сын, Майлс. Остальные дети мои, а мужчина — мой брат, Сенхерст. Мы собираемся подыскать себе новый дом, потому что старый забрали норманны.
Вулфгар заметил, как он бледен, и перевел взгляд на молодого человека, приземистого, но широкоплечего и крепкого.
— Вы что-нибудь слышали о местечке Даркенуолд? — спросил он.
— Название кажется знакомым, милорд, — осторожно ответил Сенхерст.
— Знаем, — перебил Гевин. — Старый лорд, который живет там, как-то проезжал через нашу деревню. Просил меня поскорее подковать лошадь, купленную для дочери. Хотел сейчас же сделать ей подарок, чтобы отпраздновать Михайлов день. И хвастался, будто она ездит верхом не хуже любого мужчины. Видать так оно, и есть, милорд, берберская кобылка была шибко резво.
Вулфгар свел брови при воспоминании о случившемся. Обвинения Гвинет звенели эхом в мозгу.
— Да, кобылка была горячей, как, впрочем, и девушка, но теперь это не имеет значения. Если хотите, можете поселиться в Даркенуолде, там нужен кузнец.
Гевин поднял мокрое от дождя лицо:
— Вы посылаете меня в дом сакса?
— Старика больше нет на свете. Я взял местечко по приказу Вильгельма. Когда он завладеет Англией, поместье будет моим. — И, показав на Сенхерста, добавил: — Он отправится со мной и будет прикрывать мои тылы. Если он достойно выполнит свой долг, я постараюсь устроить вашу семью, когда вернусь.
Саксы обменялись вопросительными взглядами, и Гевин выступил вперед:
— Прошу прощения, господин, но мы не собираемся служить норманнам. Отыщем место среди своих.
Вулфгар пожал плечами:
— Думаешь, вы далеко уйдете, когда по всей стране разъезжают норманнские патрули?
Он по очереди оглядел саксов и заметил, что они заколебались.
— Я дам вам свой флажок. Никто из людей Вильгельма не тронет вас, если покажете его. Кроме того, в Даркенуолде есть женщина, которая исцелит твою рану. Она дочь старого господина, и никто не превзойдет ее в искусстве врачевания. Конечно, вы можете попытаться найти дорогу в город, который пока удерживают англичане, однако предупреждаю, что вся страна скоро окажется под властью Вильгельма, законного наследника трона.
Гевин подошел к Сенхерсту, и они несколько минут о чем-то тихо беседовали, прежде чем молодой человек кивнул и приблизился к Вулфгару.
— Они поедут в Даркенуолд, милорд, а я отправлюсь с вами.
— Быть посему, — решил Вулфгар.
Он направил Гунна туда, где ждал Боуэйн с повозкой. Взяв у него веревку, рыцарь снова подъехал к фургону, захлестнул петлей кольцо, ввинченное в передок, другой конец привязал к луке седла и сделал знак женщине, державшей поводья, а сам тронул жеребца. Женщина хлестнула кляч. Огромные копыта месили грязь, но Гунн, казалось, без слов понимал, что от него требуется, и сделал несколько коротких, но мощных рывков. Фургон заскрипел; колеса с громким чавканьем вылезли из грязи и стали медленно вращаться, пока повозка наконец не выползла на противоположный берег.
Незаметно опустился вечер, и Боуэйн показал на густой лес, лежавший в излучине реки. Вулфгар повел туда людей и новых подопечных, и вскоре лагерь был разбит. Темнота сгущалась, и дождь без устали поливал землю. Холодный ветер завывал в вершинах деревьев, срывая последние, упрямо державшиеся листья. Вулфгар заметил, что несчастные дети, скорчившиеся у костра, дрожат от холода. Какие голодные у них глаза и осунувшиеся лица! Все жадно жевали корки промокшего хлеба, скупо отмеренные женщиной. Он вспомнил, как страдал, оказавшись вдали от родного дома. Уже тогда он сознавал, что никогда больше не вернется туда, где был так счастлив.
Обернувшись, он велел Боуэйну принести кабанью ногу и каравай посвежее и отдать саксонскому семейству. При виде детских радостных улыбок он смягчился. Должно быть, это их первый настоящий обед за много недель.
Вулфгар задумчиво подошел к костру и, не обращая внимания на холод, уселся под деревом, прислонился к стволу и смежил веки. Перед его мысленным взором медленно появилось лицо, обрамленное красно-золотистыми прядями, потемневшие от страсти фиалковые глаза и полуоткрытые мягкие губы. Вулфгар встрепенулся и долго смотрел в пылающий огонь.
Наконец, прогнав грезы, он поднял голову и увидел Хейлан. Женщина почувствовала его взгляд, нерешительно улыбнулась и поплотнее закуталась в накидку. Вулфгар лениво подумал, что неплохо бы отправиться с этой саксонкой в лес и расстелить на земле плащ. Она была пригожей, с темными кудрявыми волосами и черными, как сажа, глазами. Возможно, тогда ему удастся выбросить Эйслинн из головы! Но, к собственному изумлению, он не испытал большого желания. Это обеспокоило Вулфгара еще и потому, что рыжеволосая девушка, оставленная им в Даркенуодде, возбуждала его куда больше, чем эта стоявшая подле него женщина или, если честно признаться, любая другая. Предстань она перед ним, он, наверное, поддался бы искушению отомстить ей за все мучения, что она ему причинила.
Ах, эти женщины! Они знают, как извести человека, и Эйслинн такая же… разве что лучше умеет разжечь в мужчине вожделение. Их последняя ночь запечатлелась у него в памяти с такой ясностью, что Вулфгар иногда ощущал ее тело, чувствовал нежный запах девичьей кожи. Эйслинн отдалась ему, преследуя свои цели, и сейчас он отчетливо понимал, чего она добивается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
— Я буду драться с тобой, норманн, — всхлипнул он, багровея от усилий. Темные глаза налились слезами. — Буду драться до конца.
— Майлс! — охнула женщина помоложе, спрыгивая с повозки. Она схватила малыша, но тот вырвался и храбро выпрямился, готовясь встретить врага.
— Ты убил моего отца! — дерзко объявил он. — Но я тебя не боюсь!
Высокий рыцарь заглянул в глаза мальчика и увидел в них неукротимое мужество. Вулфгар поднял пику, на которой развевался флажок с его гербом, и снисходительно улыбнулся.
— Не сомневаюсь, парень, ты так и сделаешь. Англия и Вильгельм нуждаются в таких решительных и смелых воинах, но пока я занят поручением герцога и не могу ввязываться в поединки.
Женщина, державшая малыша, облегченно вздохнула и благодарно посмотрела на норманна.
Вулфгар повернулся к мужчинам и требовательно спросил:
— Кто вы и куда направляетесь? Старший выступил вперед:
— Я Гевин, кузнец. Был лучником и сражался за Гарольда на севере, против норвежцев, и там потерял левую руку. Та, что постарше, — моя жена, Мидерд, а вторая — овдовевшая сестра, Хейлан. — Он положил руку на плечо мальчугана. — Этот, что говорил с тобой, ее сын, Майлс. Остальные дети мои, а мужчина — мой брат, Сенхерст. Мы собираемся подыскать себе новый дом, потому что старый забрали норманны.
Вулфгар заметил, как он бледен, и перевел взгляд на молодого человека, приземистого, но широкоплечего и крепкого.
— Вы что-нибудь слышали о местечке Даркенуолд? — спросил он.
— Название кажется знакомым, милорд, — осторожно ответил Сенхерст.
— Знаем, — перебил Гевин. — Старый лорд, который живет там, как-то проезжал через нашу деревню. Просил меня поскорее подковать лошадь, купленную для дочери. Хотел сейчас же сделать ей подарок, чтобы отпраздновать Михайлов день. И хвастался, будто она ездит верхом не хуже любого мужчины. Видать так оно, и есть, милорд, берберская кобылка была шибко резво.
Вулфгар свел брови при воспоминании о случившемся. Обвинения Гвинет звенели эхом в мозгу.
— Да, кобылка была горячей, как, впрочем, и девушка, но теперь это не имеет значения. Если хотите, можете поселиться в Даркенуолде, там нужен кузнец.
Гевин поднял мокрое от дождя лицо:
— Вы посылаете меня в дом сакса?
— Старика больше нет на свете. Я взял местечко по приказу Вильгельма. Когда он завладеет Англией, поместье будет моим. — И, показав на Сенхерста, добавил: — Он отправится со мной и будет прикрывать мои тылы. Если он достойно выполнит свой долг, я постараюсь устроить вашу семью, когда вернусь.
Саксы обменялись вопросительными взглядами, и Гевин выступил вперед:
— Прошу прощения, господин, но мы не собираемся служить норманнам. Отыщем место среди своих.
Вулфгар пожал плечами:
— Думаешь, вы далеко уйдете, когда по всей стране разъезжают норманнские патрули?
Он по очереди оглядел саксов и заметил, что они заколебались.
— Я дам вам свой флажок. Никто из людей Вильгельма не тронет вас, если покажете его. Кроме того, в Даркенуолде есть женщина, которая исцелит твою рану. Она дочь старого господина, и никто не превзойдет ее в искусстве врачевания. Конечно, вы можете попытаться найти дорогу в город, который пока удерживают англичане, однако предупреждаю, что вся страна скоро окажется под властью Вильгельма, законного наследника трона.
Гевин подошел к Сенхерсту, и они несколько минут о чем-то тихо беседовали, прежде чем молодой человек кивнул и приблизился к Вулфгару.
— Они поедут в Даркенуолд, милорд, а я отправлюсь с вами.
— Быть посему, — решил Вулфгар.
Он направил Гунна туда, где ждал Боуэйн с повозкой. Взяв у него веревку, рыцарь снова подъехал к фургону, захлестнул петлей кольцо, ввинченное в передок, другой конец привязал к луке седла и сделал знак женщине, державшей поводья, а сам тронул жеребца. Женщина хлестнула кляч. Огромные копыта месили грязь, но Гунн, казалось, без слов понимал, что от него требуется, и сделал несколько коротких, но мощных рывков. Фургон заскрипел; колеса с громким чавканьем вылезли из грязи и стали медленно вращаться, пока повозка наконец не выползла на противоположный берег.
Незаметно опустился вечер, и Боуэйн показал на густой лес, лежавший в излучине реки. Вулфгар повел туда людей и новых подопечных, и вскоре лагерь был разбит. Темнота сгущалась, и дождь без устали поливал землю. Холодный ветер завывал в вершинах деревьев, срывая последние, упрямо державшиеся листья. Вулфгар заметил, что несчастные дети, скорчившиеся у костра, дрожат от холода. Какие голодные у них глаза и осунувшиеся лица! Все жадно жевали корки промокшего хлеба, скупо отмеренные женщиной. Он вспомнил, как страдал, оказавшись вдали от родного дома. Уже тогда он сознавал, что никогда больше не вернется туда, где был так счастлив.
Обернувшись, он велел Боуэйну принести кабанью ногу и каравай посвежее и отдать саксонскому семейству. При виде детских радостных улыбок он смягчился. Должно быть, это их первый настоящий обед за много недель.
Вулфгар задумчиво подошел к костру и, не обращая внимания на холод, уселся под деревом, прислонился к стволу и смежил веки. Перед его мысленным взором медленно появилось лицо, обрамленное красно-золотистыми прядями, потемневшие от страсти фиалковые глаза и полуоткрытые мягкие губы. Вулфгар встрепенулся и долго смотрел в пылающий огонь.
Наконец, прогнав грезы, он поднял голову и увидел Хейлан. Женщина почувствовала его взгляд, нерешительно улыбнулась и поплотнее закуталась в накидку. Вулфгар лениво подумал, что неплохо бы отправиться с этой саксонкой в лес и расстелить на земле плащ. Она была пригожей, с темными кудрявыми волосами и черными, как сажа, глазами. Возможно, тогда ему удастся выбросить Эйслинн из головы! Но, к собственному изумлению, он не испытал большого желания. Это обеспокоило Вулфгара еще и потому, что рыжеволосая девушка, оставленная им в Даркенуодде, возбуждала его куда больше, чем эта стоявшая подле него женщина или, если честно признаться, любая другая. Предстань она перед ним, он, наверное, поддался бы искушению отомстить ей за все мучения, что она ему причинила.
Ах, эти женщины! Они знают, как извести человека, и Эйслинн такая же… разве что лучше умеет разжечь в мужчине вожделение. Их последняя ночь запечатлелась у него в памяти с такой ясностью, что Вулфгар иногда ощущал ее тело, чувствовал нежный запах девичьей кожи. Эйслинн отдалась ему, преследуя свои цели, и сейчас он отчетливо понимал, чего она добивается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141