— Адриан никогда не учился в Оксфорде. Когда ему было столько же лет, сколько мне, он уже развлекался на Пиренеях. А теперь, когда война закончилась, моему поколению приходится заниматься зубрежкой.
Я улыбкой дала понять мистеру Ноуксу, что ничуть не задета тем, что Гарри позволил себе выругаться в моем присутствии, после чего заметила:
— Герцог Веллингтонский проявил настоящую мудрость, завершив военные действия прежде, чем у вас появилась возможность быть убитым в бою.
— Черт возьми, Кейт! — вскипел Гарри (после получаса нашей совместной верховой прогулки мы с ним уже называли друг друга по имени) — Я знаю, что война — это не игрушки. Но как вы не понимаете, что только на войне можно стать настоящим мужчиной! — Он мрачно уставился на бокал с вином, потом схватил его и осушил одним глотком. — Хотя где вам меня понять — вы ведь женщина.
На самом деле я понимала его гораздо лучше, чем он мог себе представить. Горячему молодому человеку вроде Гарри нелегко было жить, имея такого безупречного во всех отношениях старшего брата, как Адриан. Неудивительно, что Гарри искал любую возможность, чтобы доказать всему миру, что он ни в чем не уступает Адриану. При этом единственным доступным ему способом сделать это были всевозможные сумасбродные выходки, которые, в глубине души он и сам понимал это, были не столько выражением его мужественности, сколько обыкновенным мальчишеством.
— А каким образом ваш брат стал участником войны на Пиренейском полуострове? — задала я вопрос, который, признаться, занимал меня уже давно. Как-никак у человека, который унаследовал титул графа, не было никаких причин рисковать своей жизнью на поле брани: на войну скорее должен был отправиться младший брат, находись он в достаточно зрелом для этого возрасте.
К этому моменту мы уже закончили обедать, и Гарри, так и не ответив на вопрос, предложил вернуться в библиотеку. Разумеется, мне не хотелось оставлять его наедине с бутылкой вина — на мой взгляд, он уже и так выпил более чем достаточно, и я согласилась.
— Адриан отправился на войну главным образом для того, чтобы убежать от отца, — заговорил Гарри, когда мы с ним снова уселись в стоящие у зажженного камина синие кресла. — По той же причине и Каролина дала Чарлвуду уговорить себя на ту неудачную попытку бегства, о которой я вам рассказывал.
— Вы хотите сказать, что ваш отец был… м-м… недобрым человеком? — спросила я, немного подумав.
— Он был настоящий монстр, — без обиняков заявил Гарри. — Папаша, когда он выходил из себя, нередко пускал в ход кнут.
От услышанного я едва не потеряла дар речи.
— Он бил вас?
— Ну, бил-то он в основном Адриана. — Гарри пригладил пальцами волосы и мрачно посмотрел на меня. — Он частенько брал нашу с Каролиной вину на себя. В таких случаях Адриан говорил, что он старше и потому должен отвечать за всех. Избиения прекратились, когда Адриан достаточно вырос, чтобы дать сдачи, но факт остается фактом: наш отец был настоящей скотиной, и жить с ним было тяжело.
— А что же ваша мать? — в ужасе спросила я. — Неужели она не пыталась его урезонить?
— Моя мать умерла, когда я был еще совсем ребенком. Нам стало немного полегче, когда Каролина вышла замуж за Эшли. Я поехал жить к сестре, а Адриан отправился на Пиренеи. Когда четыре года назад папаша отдал Богу душу, мы все отпраздновали это событие.
От рассказа Гарри меня бросило в холодный пот. Я представила себе мрачный, безжизненный дом в имении Чарлвудов и впервые задумалась о том, каким был мой дед, которого кузина Луиза как-то охарактеризовала как «тяжелого человека». Неужели его имение было таким же царством террора и страха, как и имение Грейстоунов?
«Какое счастье, — подумала я, — что у меня был любящий отец. Возможно, я и была в чем-то обделена, потому что никогда не жила оседлой жизнью и не знала, что такое настоящий достаток, но по крайней мере я никогда не сомневалась в том, что была любима».
— Когда Адриан узнает, что меня выперли из университета, он, наверное, подумает, что я вел себя как дурак, — сказал Гарри. — И что еще хуже, будет прав.
«Этому парню нужна в жизни какая-то цель», — подумала я, оглядев его обмякшую в кресле фигуру. И я в этом смысле могла ему кое-что предложить.
— Я думаю, что моего отца убили, — сказала я. — И мне бы хотелось, чтобы вы помогли выяснить, что было тому причиной.
Услышав мои слова, Гарри мигом насторожился.
— Убили? — переспросил он. — Что вы хотите этим сказать?
Я рассказала ему, каким образом отец был застрелен, и о его предсмертных словах.
— Я передала его последние слова вашему брату, — сказала я, — но он не воспринял все это серьезно. Он сказал мне, что умирающие часто бредят. Я нисколько не сомневаюсь в его правоте, но к папе это не относится. Он был в сознании и ясно воспринимал все происходящее. Он распорядился, чтобы послали за моим дядей. Он… — мой голос сорвался и задрожал, но я сумела взять себя в руки, — он сказал мне, что любит меня. Мой отец не бредил.
— Похоже, что так, — согласился со мной Гарри. — А у него самого были какие-нибудь подозрения по поводу случившегося?
— Не знаю. Но мне кажется, что все это каким-то образом связано с маркизом Стейдским. По каким-то причинам отец очень хотел показать ему двух гунтеров, которых мы купили в Ирландии. Он прямо из Ирландии приехал в Ньюмаркет, не заглянув ни к одному из своих постоянных покупателей и даже предварительно не поговорив с маркизом о том, интересуют ли его эти лошади. Обычно отец так не делал, Гарри. И еще одно: уже после смерти отца, когда я вместе с дядей была в Лондоне, у меня произошла очень странная встреча с лордом Стейдом.
И я поведала Гарри о моей встрече с маркизом.
— Когда он окликнул мистера Паттнама, он точно знал, кто я такая, — закончила я свой рассказ. — Тут что-то не так. Я это чувствую.
— Вы думаете, что это маркиз Стейдский застрелил вашего отца?
— Я не знаю. Но мне кажется, что его застрелили преднамеренно. Даже представители местных властей, проводившие расследование, сочли очень странным тот факт, что какой-то вооруженный человек оказался в той части леса, откуда был сделан выстрел.
Гарри надолго замолчал, погрузившись в раздумья. Я встала и, чувствуя, что продрогла до костей, подошла к камину, поставила ногу в сапоге на каминную решетку и протянула к огню озябшие руки.
В это время в библиотеку вошел мистер Ноукс.
— Мистер Гарри, вы не хотите, чтобы для вас оседлали вашу лошадь? — спросил он.
— Черт побери, Ноукс, — взорвался Гарри, — почему вам так не терпится меня выпроводить?
— Если вы останетесь в доме наедине с леди Грейстоун, это будет неприлично, — с нажимом произнес старик.
— Она моя невестка! — выпалил Гарри.
— Она очень молодая леди, а ее мужа нет дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Я улыбкой дала понять мистеру Ноуксу, что ничуть не задета тем, что Гарри позволил себе выругаться в моем присутствии, после чего заметила:
— Герцог Веллингтонский проявил настоящую мудрость, завершив военные действия прежде, чем у вас появилась возможность быть убитым в бою.
— Черт возьми, Кейт! — вскипел Гарри (после получаса нашей совместной верховой прогулки мы с ним уже называли друг друга по имени) — Я знаю, что война — это не игрушки. Но как вы не понимаете, что только на войне можно стать настоящим мужчиной! — Он мрачно уставился на бокал с вином, потом схватил его и осушил одним глотком. — Хотя где вам меня понять — вы ведь женщина.
На самом деле я понимала его гораздо лучше, чем он мог себе представить. Горячему молодому человеку вроде Гарри нелегко было жить, имея такого безупречного во всех отношениях старшего брата, как Адриан. Неудивительно, что Гарри искал любую возможность, чтобы доказать всему миру, что он ни в чем не уступает Адриану. При этом единственным доступным ему способом сделать это были всевозможные сумасбродные выходки, которые, в глубине души он и сам понимал это, были не столько выражением его мужественности, сколько обыкновенным мальчишеством.
— А каким образом ваш брат стал участником войны на Пиренейском полуострове? — задала я вопрос, который, признаться, занимал меня уже давно. Как-никак у человека, который унаследовал титул графа, не было никаких причин рисковать своей жизнью на поле брани: на войну скорее должен был отправиться младший брат, находись он в достаточно зрелом для этого возрасте.
К этому моменту мы уже закончили обедать, и Гарри, так и не ответив на вопрос, предложил вернуться в библиотеку. Разумеется, мне не хотелось оставлять его наедине с бутылкой вина — на мой взгляд, он уже и так выпил более чем достаточно, и я согласилась.
— Адриан отправился на войну главным образом для того, чтобы убежать от отца, — заговорил Гарри, когда мы с ним снова уселись в стоящие у зажженного камина синие кресла. — По той же причине и Каролина дала Чарлвуду уговорить себя на ту неудачную попытку бегства, о которой я вам рассказывал.
— Вы хотите сказать, что ваш отец был… м-м… недобрым человеком? — спросила я, немного подумав.
— Он был настоящий монстр, — без обиняков заявил Гарри. — Папаша, когда он выходил из себя, нередко пускал в ход кнут.
От услышанного я едва не потеряла дар речи.
— Он бил вас?
— Ну, бил-то он в основном Адриана. — Гарри пригладил пальцами волосы и мрачно посмотрел на меня. — Он частенько брал нашу с Каролиной вину на себя. В таких случаях Адриан говорил, что он старше и потому должен отвечать за всех. Избиения прекратились, когда Адриан достаточно вырос, чтобы дать сдачи, но факт остается фактом: наш отец был настоящей скотиной, и жить с ним было тяжело.
— А что же ваша мать? — в ужасе спросила я. — Неужели она не пыталась его урезонить?
— Моя мать умерла, когда я был еще совсем ребенком. Нам стало немного полегче, когда Каролина вышла замуж за Эшли. Я поехал жить к сестре, а Адриан отправился на Пиренеи. Когда четыре года назад папаша отдал Богу душу, мы все отпраздновали это событие.
От рассказа Гарри меня бросило в холодный пот. Я представила себе мрачный, безжизненный дом в имении Чарлвудов и впервые задумалась о том, каким был мой дед, которого кузина Луиза как-то охарактеризовала как «тяжелого человека». Неужели его имение было таким же царством террора и страха, как и имение Грейстоунов?
«Какое счастье, — подумала я, — что у меня был любящий отец. Возможно, я и была в чем-то обделена, потому что никогда не жила оседлой жизнью и не знала, что такое настоящий достаток, но по крайней мере я никогда не сомневалась в том, что была любима».
— Когда Адриан узнает, что меня выперли из университета, он, наверное, подумает, что я вел себя как дурак, — сказал Гарри. — И что еще хуже, будет прав.
«Этому парню нужна в жизни какая-то цель», — подумала я, оглядев его обмякшую в кресле фигуру. И я в этом смысле могла ему кое-что предложить.
— Я думаю, что моего отца убили, — сказала я. — И мне бы хотелось, чтобы вы помогли выяснить, что было тому причиной.
Услышав мои слова, Гарри мигом насторожился.
— Убили? — переспросил он. — Что вы хотите этим сказать?
Я рассказала ему, каким образом отец был застрелен, и о его предсмертных словах.
— Я передала его последние слова вашему брату, — сказала я, — но он не воспринял все это серьезно. Он сказал мне, что умирающие часто бредят. Я нисколько не сомневаюсь в его правоте, но к папе это не относится. Он был в сознании и ясно воспринимал все происходящее. Он распорядился, чтобы послали за моим дядей. Он… — мой голос сорвался и задрожал, но я сумела взять себя в руки, — он сказал мне, что любит меня. Мой отец не бредил.
— Похоже, что так, — согласился со мной Гарри. — А у него самого были какие-нибудь подозрения по поводу случившегося?
— Не знаю. Но мне кажется, что все это каким-то образом связано с маркизом Стейдским. По каким-то причинам отец очень хотел показать ему двух гунтеров, которых мы купили в Ирландии. Он прямо из Ирландии приехал в Ньюмаркет, не заглянув ни к одному из своих постоянных покупателей и даже предварительно не поговорив с маркизом о том, интересуют ли его эти лошади. Обычно отец так не делал, Гарри. И еще одно: уже после смерти отца, когда я вместе с дядей была в Лондоне, у меня произошла очень странная встреча с лордом Стейдом.
И я поведала Гарри о моей встрече с маркизом.
— Когда он окликнул мистера Паттнама, он точно знал, кто я такая, — закончила я свой рассказ. — Тут что-то не так. Я это чувствую.
— Вы думаете, что это маркиз Стейдский застрелил вашего отца?
— Я не знаю. Но мне кажется, что его застрелили преднамеренно. Даже представители местных властей, проводившие расследование, сочли очень странным тот факт, что какой-то вооруженный человек оказался в той части леса, откуда был сделан выстрел.
Гарри надолго замолчал, погрузившись в раздумья. Я встала и, чувствуя, что продрогла до костей, подошла к камину, поставила ногу в сапоге на каминную решетку и протянула к огню озябшие руки.
В это время в библиотеку вошел мистер Ноукс.
— Мистер Гарри, вы не хотите, чтобы для вас оседлали вашу лошадь? — спросил он.
— Черт побери, Ноукс, — взорвался Гарри, — почему вам так не терпится меня выпроводить?
— Если вы останетесь в доме наедине с леди Грейстоун, это будет неприлично, — с нажимом произнес старик.
— Она моя невестка! — выпалил Гарри.
— Она очень молодая леди, а ее мужа нет дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101