Как она посмела приписать им какую-то детскую слабость, ночные кошмары? Герцог сердито затряс головой.
— Ну, значит, ты неверно о них судишь, — как ни в чем не бывало заявила его жена. — И те, кто сражался под Креси, и под Флодденом, и во всех остальных известных тебе битвах, несомненно, видели потом сны, полные боли и смертей. — Она наклонилась, не давая ему отвести взгляд, и горячо спросила:
— Энтони, а ты сам расскажешь своему сыну о своих кошмарах?
— Ни за что! — Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
— А тебе никогда не приходило в голову, что и твои предки могли поступать точно так же, умалчивая о своих ночных кошмарах?
Они умолкли, глядя друг другу в глаза. И все же герцог упрямо буркнул:
— Ерунда!
Однако ее слова не могли не заронить в его разум зерно сомнения.
— Ну тогда вспомни, как описано состояние Макбета после убийства Дункана! — воскликнула Сара с нетерпеливым жестом. — Я никогда не поверю, что нормальный человек, способный видеть и чувствовать, не станет страдать от воспоминаний о виденных им жестокостях!
Невольно в памяти герцога всплыла строка из пьесы: «Макбету приснился жуткий сон…»
А Сара продолжала:
— Неужели тебе мало той боли, что причиняют кошмары сами по себе? Зачем ты еще винишь в них себя? Это не укладывается у меня в голове! — Она наклонилась к нему совсем близко со словами:
— Энтони, ты нормальный, здоровый человек, и только непомерное честолюбие заставляет тебя считать, что ты чем-то отличаешься от остальных людей.
— Ладно, ладно, Сара! — Она с такой горячностью завершила свою речь, что ему стало смешно. — Считай, что ты меня убедила.
— Энтони, я уверена, что рано или поздно это пройдет. — Стараясь успокоиться, она ласково отвела с его лба влажные пряди волос. — Время — лучший из лекарей.
— По крайней мере так говорят.
Ему нравилось осторожное легкое касание ее рук. Он не хотел, чтобы эта ласка прервалась.
— Да, так говорят, потому что так оно и есть! — отрезала она. Ее рука продолжала гладить его по голове. — А пока нам не следует разлучаться на ночь, чтобы я всегда могла разбудить тебя, если ты начнешь метаться в кошмарах. Зачем тебе лишний раз мучиться, если этого можно избежать?
Он открыл было рот, собираясь возразить, но Сара прижала пальчик к его губам:
— Только не надо говорить, что ты не хочешь меня тревожить. Я легко засыпаю снова, даже если что-то разбудит меня среди ночи. Мне достаточно представить себе какой-нибудь любимый пейзаж — и все, я сплю.
— Ну хорошо. — Его губы шевельнулись под ее пальцем. — Докажи это на деле. Покажи мне, как ты сейчас заснешь!
Она убрала руку, нерешительно закусила губу и заглянула ему в лицо:
— А ты… ты не удерешь, когда я засну?
— Нет, обещаю тебе этого не делать!
— Тогда ладно!
Он с любопытством следил, как Сара свернулась у него под боком, словно ласковый котенок. Не прошло и минуты, как ее глаза сонно закрылись.
В комнате было довольно прохладно, и он постарался тщательно укрыть ее плечи.
Она довольно улыбнулась, не открывая глаз.
Он терпеливо ждал. Минут через десять Сара и правда заснула.
Ей удалось облегчить груз его стыда из-за недостойных мужчины кошмаров. Конечно, она не сняла его груз полностью, но все же ему стало намного легче. Больше того — он даже стал допускать мысль о том, что и среди его славных предков были люди, подверженные подобной слабости. Разумеется, далеко не все, но кое-кто действительно мог бы просыпаться по ночам в холодном поту. И несмотря на это, по праву считаться примером доблести и отваги, достойными сынами своего отечества.
Вряд ли они стали бы с охотой делиться с другими своей неприятной тайной. Во всяком случае, сам Энтони ни за что не выдал бы своего секрета.
И он в немом удивлении покосился на мирно спавшую жену. Как ей удалось так точно угадать его чувства? Но еще более удивительным было то, что сам Энтони не чувствовал ни обиды, ни досады на столь бесцеремонное вторжение в его внутренний мир.
Глава 15
Уильям Паттерсон принадлежал к породе людей, не привыкших мириться с поражением, и хотя считал себя вполне довольным столь блестящей партией для своей единственной внучки, так и не смог избавиться от грызущего ощущения того, что Чевиот все же обставил его при заключении брачного контракта. Вот почему сразу после свадьбы Паттерсон заперся у себя в кабинете, вынашивая планы реванша над своим знатным родственником.
Вскоре план был составлен, и как только стало известно, что герцог вернулся в Лондон, торговец поспешил явиться к нему с визитом.
Старик дворецкий проводил Паттерсона в большую гостиную и сказал, что сообщит ее светлости о визите деда.
«Ее светлости»! А между прочим, ее светлость не кто иная, как его родная внучка! Как всегда, эта мысль заметно приподняла Паттерсону настроение.
— Ступай, ступай! — добродушно проворчал торговец вслед дворецкому. — Да по пути скажи герцогу, что я не прочь повидаться и с ним.
— Очень хорошо, сэр, — заученно отозвался Вудли, не скрывая своего недовольства столь фамильярным обращением.
Мистер Паттерсон презрительно фыркнул при виде потешной мины, с которой старый слуга покинул комнату.
Ожидая Сару и герцога, торговец коротал время, разглядывая на предмет прочности мебель, находившуюся в гостиной. Ему явно пришлись не по душе изящные классические формы кресел и диванов.
Сравнивая их со своими добротными вещами, Паттерсон с презрением прикидывал, как скоро все эти финтифлюшки развалятся, если на них сядет настоящий мужчина — такой, к примеру, как он.
— Дедушка! — Он обернулся и увидел, что в гостиную вошла Сара. В утреннем туалете из бледно-зеленого муслина она показалась деду совсем юной. — Как я рада вас видеть! — Сара приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— А ну-ка, дай взглянуть на тебя, девочка! — отвечал он, взяв ее за подбородок и поворачивая бледное личико так и этак.
Ему не составило большого труда различить несомненные признаки того, что герцог на славу справился со своим супружеским долгом. Лицо его внучки так и светилось от счастья. Черт побери, она даже могла сойти за красавицу! Да, Паттерсон не ошибся, предполагая в герцоге большого знатока по женской части.
— Ты прекрасно выглядишь, Сара! — сказал он.
— Спасибо, дедушка! Не желаете присесть?
Она показала рукой на диван, и Паттерсон рискнул сесть, хотя опасался, что хилые кривые ножки подломятся под его весом. Этого, однако, не случилось, и он с охотой развлекал внучку рассказами о своих делах, пока дверь в гостиную не отворилась вновь и на пороге не показался герцог.
Мистер Паттерсон поднялся с места, чтобы пожать руку своему родственнику.
— Мы очень рады, что вы пришли навестить нас, — учтиво сказал Энтони, жестом предлагая Паттерсону вернуться на диван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Ну, значит, ты неверно о них судишь, — как ни в чем не бывало заявила его жена. — И те, кто сражался под Креси, и под Флодденом, и во всех остальных известных тебе битвах, несомненно, видели потом сны, полные боли и смертей. — Она наклонилась, не давая ему отвести взгляд, и горячо спросила:
— Энтони, а ты сам расскажешь своему сыну о своих кошмарах?
— Ни за что! — Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
— А тебе никогда не приходило в голову, что и твои предки могли поступать точно так же, умалчивая о своих ночных кошмарах?
Они умолкли, глядя друг другу в глаза. И все же герцог упрямо буркнул:
— Ерунда!
Однако ее слова не могли не заронить в его разум зерно сомнения.
— Ну тогда вспомни, как описано состояние Макбета после убийства Дункана! — воскликнула Сара с нетерпеливым жестом. — Я никогда не поверю, что нормальный человек, способный видеть и чувствовать, не станет страдать от воспоминаний о виденных им жестокостях!
Невольно в памяти герцога всплыла строка из пьесы: «Макбету приснился жуткий сон…»
А Сара продолжала:
— Неужели тебе мало той боли, что причиняют кошмары сами по себе? Зачем ты еще винишь в них себя? Это не укладывается у меня в голове! — Она наклонилась к нему совсем близко со словами:
— Энтони, ты нормальный, здоровый человек, и только непомерное честолюбие заставляет тебя считать, что ты чем-то отличаешься от остальных людей.
— Ладно, ладно, Сара! — Она с такой горячностью завершила свою речь, что ему стало смешно. — Считай, что ты меня убедила.
— Энтони, я уверена, что рано или поздно это пройдет. — Стараясь успокоиться, она ласково отвела с его лба влажные пряди волос. — Время — лучший из лекарей.
— По крайней мере так говорят.
Ему нравилось осторожное легкое касание ее рук. Он не хотел, чтобы эта ласка прервалась.
— Да, так говорят, потому что так оно и есть! — отрезала она. Ее рука продолжала гладить его по голове. — А пока нам не следует разлучаться на ночь, чтобы я всегда могла разбудить тебя, если ты начнешь метаться в кошмарах. Зачем тебе лишний раз мучиться, если этого можно избежать?
Он открыл было рот, собираясь возразить, но Сара прижала пальчик к его губам:
— Только не надо говорить, что ты не хочешь меня тревожить. Я легко засыпаю снова, даже если что-то разбудит меня среди ночи. Мне достаточно представить себе какой-нибудь любимый пейзаж — и все, я сплю.
— Ну хорошо. — Его губы шевельнулись под ее пальцем. — Докажи это на деле. Покажи мне, как ты сейчас заснешь!
Она убрала руку, нерешительно закусила губу и заглянула ему в лицо:
— А ты… ты не удерешь, когда я засну?
— Нет, обещаю тебе этого не делать!
— Тогда ладно!
Он с любопытством следил, как Сара свернулась у него под боком, словно ласковый котенок. Не прошло и минуты, как ее глаза сонно закрылись.
В комнате было довольно прохладно, и он постарался тщательно укрыть ее плечи.
Она довольно улыбнулась, не открывая глаз.
Он терпеливо ждал. Минут через десять Сара и правда заснула.
Ей удалось облегчить груз его стыда из-за недостойных мужчины кошмаров. Конечно, она не сняла его груз полностью, но все же ему стало намного легче. Больше того — он даже стал допускать мысль о том, что и среди его славных предков были люди, подверженные подобной слабости. Разумеется, далеко не все, но кое-кто действительно мог бы просыпаться по ночам в холодном поту. И несмотря на это, по праву считаться примером доблести и отваги, достойными сынами своего отечества.
Вряд ли они стали бы с охотой делиться с другими своей неприятной тайной. Во всяком случае, сам Энтони ни за что не выдал бы своего секрета.
И он в немом удивлении покосился на мирно спавшую жену. Как ей удалось так точно угадать его чувства? Но еще более удивительным было то, что сам Энтони не чувствовал ни обиды, ни досады на столь бесцеремонное вторжение в его внутренний мир.
Глава 15
Уильям Паттерсон принадлежал к породе людей, не привыкших мириться с поражением, и хотя считал себя вполне довольным столь блестящей партией для своей единственной внучки, так и не смог избавиться от грызущего ощущения того, что Чевиот все же обставил его при заключении брачного контракта. Вот почему сразу после свадьбы Паттерсон заперся у себя в кабинете, вынашивая планы реванша над своим знатным родственником.
Вскоре план был составлен, и как только стало известно, что герцог вернулся в Лондон, торговец поспешил явиться к нему с визитом.
Старик дворецкий проводил Паттерсона в большую гостиную и сказал, что сообщит ее светлости о визите деда.
«Ее светлости»! А между прочим, ее светлость не кто иная, как его родная внучка! Как всегда, эта мысль заметно приподняла Паттерсону настроение.
— Ступай, ступай! — добродушно проворчал торговец вслед дворецкому. — Да по пути скажи герцогу, что я не прочь повидаться и с ним.
— Очень хорошо, сэр, — заученно отозвался Вудли, не скрывая своего недовольства столь фамильярным обращением.
Мистер Паттерсон презрительно фыркнул при виде потешной мины, с которой старый слуга покинул комнату.
Ожидая Сару и герцога, торговец коротал время, разглядывая на предмет прочности мебель, находившуюся в гостиной. Ему явно пришлись не по душе изящные классические формы кресел и диванов.
Сравнивая их со своими добротными вещами, Паттерсон с презрением прикидывал, как скоро все эти финтифлюшки развалятся, если на них сядет настоящий мужчина — такой, к примеру, как он.
— Дедушка! — Он обернулся и увидел, что в гостиную вошла Сара. В утреннем туалете из бледно-зеленого муслина она показалась деду совсем юной. — Как я рада вас видеть! — Сара приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— А ну-ка, дай взглянуть на тебя, девочка! — отвечал он, взяв ее за подбородок и поворачивая бледное личико так и этак.
Ему не составило большого труда различить несомненные признаки того, что герцог на славу справился со своим супружеским долгом. Лицо его внучки так и светилось от счастья. Черт побери, она даже могла сойти за красавицу! Да, Паттерсон не ошибся, предполагая в герцоге большого знатока по женской части.
— Ты прекрасно выглядишь, Сара! — сказал он.
— Спасибо, дедушка! Не желаете присесть?
Она показала рукой на диван, и Паттерсон рискнул сесть, хотя опасался, что хилые кривые ножки подломятся под его весом. Этого, однако, не случилось, и он с охотой развлекал внучку рассказами о своих делах, пока дверь в гостиную не отворилась вновь и на пороге не показался герцог.
Мистер Паттерсон поднялся с места, чтобы пожать руку своему родственнику.
— Мы очень рады, что вы пришли навестить нас, — учтиво сказал Энтони, жестом предлагая Паттерсону вернуться на диван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70