Тогда ей было тринадцать лет — ребенок, влюбившийся в двадцатилетнего красавца, обрученного с ее сестрой.
— И меня всегда поражало, почему вы не остановили выбор ни на одном из ваших юных поклонников. — Дэниэл поднял глаза, все так же постукивая карандашом по столу, взглядом задавая безмолвный вопрос, стоявший между ними все эти годы.
— Отец говорил, что я безнадежно романтична. — Софи отвела взгляд, опасаясь открыть слишком многое. Даже у старой девы есть своя гордость. — Понимаете, я всегда верила, что брак можно заключить только по любви.
— А вы так и не встретили истинную любовь?
Софи теребила пальцами золотые кружева на манжете синего шелкового платья. Что он скажет, если она во всем признается? Будет ли он ошеломлен? Ужаснется? Смутится? Или услышит ее признание с радостью?
— Впрочем, полагаю, что это не мое дело. — Дэниэл вздохнул. — Кажется, я удалился от темы, которую хотел обсудить с вами.
Софи смяла кружевную манжетку пальцами. Момент для признания миновал. «И, возможно, к лучшему», — подумала она. Признание могло уничтожить последние остатки достоинства, еще сохранившиеся в ней.
— Ко мне сегодня приходил Филипп Гарднер.
Софи подняла взгляд от изуродованных кружев. Дэниэл смотрел на нее, и в его глазах читалось неодобрение.
— Боже, да он сегодня был сильно занят! Должно быть, он приходил к вам в контору сразу же после разговора со мной.
—Да.
Софи немилосердно терзала манжетку. Когда Ридли сообщил ей, что хозяин придет домой к обеду, она немедленно занялась своей внешностью, надев одно из лучших шелковых платьев. Сейчас она поняла, что ей нужно было одеться во власяницу.
— Филиппа взволновало, что Лаура гуляет по Бостону без провожатых.
— Я знаю, что волнует Филиппа. Вам тоже не нравится, как я выполняю обязанности опекунши Лауры?
Дэниэл вертел карандаш в руках.
— Я не думаю, что разумно позволять Лауре оставаться наедине с молодым человеком. Особенно с таким безрассудным человеком, как ваш кузен.
— Поскольку вы еще не видели Коннора, я не вполне понимаю, почему вы считаете его безрассудным.
Дэниэл взглянул на нее поверх карандаша, который он зажал горизонтально между пальцами.
— Филипп постарался описать мне его.
Софи разглаживала пальцами испорченные кружева.
— Я всегда считала вас человеком, полагающимся только на собственное суждение.
— Софи, я не собираюсь вас в чем-то обвинять. Я понимаю, что вам никогда раньше не приходилось выступать в роли опекуна. — Он глубоко вздохнул, продолжая вертеть карандаш. — Возможно, в данном случае вы приняли неверное решение.
— Дэниэл, скажите мне, если бы Лаура отправилась на прогулку с Филиппом Гарднером, вы бы тоже подвергали сомнению мои действия?
— Но Филипп Гарднер хочет жениться на Лауре.
Софи сжала руки, положив их на колени.
— Мне не нужно спрашивать, получил ли он ваше благословение. Дэниэл нахмурился.
— Конечно, получил. Я собираюсь поговорить с Лаурой о том, когда назначить день свадьбы.
— А что, если Лаура не хочет выходить за него?
Дэниэл откинулся в кресле, глядя на Софи так, как будто она только что заявила, что умеет колдовать.
— Ради Бога, скажите мне, почему Лаура может не захотеть выйти замуж за Филиппа Гарднера?
— Например, потому что не любит его.
— Он происходит из одной из лучших семей в городе. Он будет ей прекрасным мужем.
— Не будет, если она не любит его. Дэниэл постучал кончиком карандаша по столу. Эта торопливая дробь эхом повторяла его сердцебиение.
— Софи, по любви заключается очень мало браков.
Софи крепко стиснула руки, глядя на человека, который выглядел точно так же, как Дэниэл Салливен, которого она любила всю жизнь. Она подумала: а знала ли она его когда-нибудь на самом деле?
— Вы именно этого хотите для Лауры — брака без любви?
Дэниэл поджал губы, все так же продолжая смотреть на карандаш, как будто боялся, что она сможет прочесть слишком многое в его глазах.
— Я знаю, что для нее лучше.
— Вы считаете, что для нее лучше — жить во лжи до конца жизни?
— Лаура заслуживает брака с представителем лучшей в городе семьи.
— Лаура заслуживает брака с человеком, с которым она сама хочет провести всю жизнь! Дэниэл сжал карандаш в кулаке.
— Она уважает Филиппа.
— Но не любит его.
Дэниэл смотрел на кончик карандаша, прижатый к столешнице; свинцовый грифель погрузился в ярко-зеленую кожу.
— Она любит кого-то другого?
— Не знаю точно. Но вполне возможно.
Дэниэл посмотрел на нее. Его темные брови почти сошлись над тонкой переносицей.
— Вы не хотите сказать, что она влюбилась в вашего кузена?
Софи подумала о Конноре, о том, как наполнялись светом глаза Лауры, когда она смотрела на него.
— Да, я думаю, что дело идет к этому.
— Но она только что с ним познакомилась!
Софи затаила дыхание, подумав, что скажет Дэниэл, если узнает правду. Конечно, он ей не поверит. В такое невозможно поверить. Вероятно, он отправит ее прямо в лечебницу для душевнобольных.
— Иногда достаточно одного взгляда.
Дэниэл с шумом выдохнул воздух.
— Вы действительно неисправимо романтичны.
— Да, и не отрицаю этого. Я всегда полагала, что брак — это нечто большее, чем взаимные обязательства или союз двух влиятельных семей.
Дэниэл отвернулся от нее, глядя на застывшие часы.
— Капризы чувств могут привести к катастрофе.
Софи разглядывала его лицо. Бедный Дэниэл. Ему так и не дали шанс найти свою настоящую любовь.
— А не будет ли катастрофой, если она выйдет замуж за одного, зная, что любит другого?
Дэниэл сжал руки в кулаки, едва не сломав карандаш.
— Я должен думать не только о будущем Лауры, но и о «Чандлер Шиппинг». Она должна выйти за человека, способного возглавить фирму.
— Я не подозревала, как много значит для вас бизнес!
— Он для меня почти ничего не значил, — Дэниэл смотрел на нее глазами, полными ярости, которая накапливалась годами, — до тех пор, пока я не понял, что весь город ждет, когда я развалю компанию.
— И поэтому вы проводите все время в конторе?
— Я удвоил оборот фирмы. Дела «Чандлер Шиппинг» никогда не шли так блестяще. «Но слишком дорогой ценой достался успех, — подумала Софи. — Если бы только нашлось заклинание, чтобы вернуть зря потраченные годы!»
— Вы доказали, что они были не правы. Вы доказали, что ничем не хуже их.
— Неужели? — Он улыбнулся. — Вы представляете, что значит жить в этом городе, где люди смотрят на тебя так, как будто ты недостоин сидеть за их обеденным столом?
— Эти люди не стоят того, чтобы на них обращать внимания.
— Эти люди стоят во главе городского общества. И моя дочь должна доказать им, что она ничуть не хуже любого из них. Когда она выйдет замуж за Филиппа Гарднера, никто не осмелится смотреть на нее сверху вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— И меня всегда поражало, почему вы не остановили выбор ни на одном из ваших юных поклонников. — Дэниэл поднял глаза, все так же постукивая карандашом по столу, взглядом задавая безмолвный вопрос, стоявший между ними все эти годы.
— Отец говорил, что я безнадежно романтична. — Софи отвела взгляд, опасаясь открыть слишком многое. Даже у старой девы есть своя гордость. — Понимаете, я всегда верила, что брак можно заключить только по любви.
— А вы так и не встретили истинную любовь?
Софи теребила пальцами золотые кружева на манжете синего шелкового платья. Что он скажет, если она во всем признается? Будет ли он ошеломлен? Ужаснется? Смутится? Или услышит ее признание с радостью?
— Впрочем, полагаю, что это не мое дело. — Дэниэл вздохнул. — Кажется, я удалился от темы, которую хотел обсудить с вами.
Софи смяла кружевную манжетку пальцами. Момент для признания миновал. «И, возможно, к лучшему», — подумала она. Признание могло уничтожить последние остатки достоинства, еще сохранившиеся в ней.
— Ко мне сегодня приходил Филипп Гарднер.
Софи подняла взгляд от изуродованных кружев. Дэниэл смотрел на нее, и в его глазах читалось неодобрение.
— Боже, да он сегодня был сильно занят! Должно быть, он приходил к вам в контору сразу же после разговора со мной.
—Да.
Софи немилосердно терзала манжетку. Когда Ридли сообщил ей, что хозяин придет домой к обеду, она немедленно занялась своей внешностью, надев одно из лучших шелковых платьев. Сейчас она поняла, что ей нужно было одеться во власяницу.
— Филиппа взволновало, что Лаура гуляет по Бостону без провожатых.
— Я знаю, что волнует Филиппа. Вам тоже не нравится, как я выполняю обязанности опекунши Лауры?
Дэниэл вертел карандаш в руках.
— Я не думаю, что разумно позволять Лауре оставаться наедине с молодым человеком. Особенно с таким безрассудным человеком, как ваш кузен.
— Поскольку вы еще не видели Коннора, я не вполне понимаю, почему вы считаете его безрассудным.
Дэниэл взглянул на нее поверх карандаша, который он зажал горизонтально между пальцами.
— Филипп постарался описать мне его.
Софи разглаживала пальцами испорченные кружева.
— Я всегда считала вас человеком, полагающимся только на собственное суждение.
— Софи, я не собираюсь вас в чем-то обвинять. Я понимаю, что вам никогда раньше не приходилось выступать в роли опекуна. — Он глубоко вздохнул, продолжая вертеть карандаш. — Возможно, в данном случае вы приняли неверное решение.
— Дэниэл, скажите мне, если бы Лаура отправилась на прогулку с Филиппом Гарднером, вы бы тоже подвергали сомнению мои действия?
— Но Филипп Гарднер хочет жениться на Лауре.
Софи сжала руки, положив их на колени.
— Мне не нужно спрашивать, получил ли он ваше благословение. Дэниэл нахмурился.
— Конечно, получил. Я собираюсь поговорить с Лаурой о том, когда назначить день свадьбы.
— А что, если Лаура не хочет выходить за него?
Дэниэл откинулся в кресле, глядя на Софи так, как будто она только что заявила, что умеет колдовать.
— Ради Бога, скажите мне, почему Лаура может не захотеть выйти замуж за Филиппа Гарднера?
— Например, потому что не любит его.
— Он происходит из одной из лучших семей в городе. Он будет ей прекрасным мужем.
— Не будет, если она не любит его. Дэниэл постучал кончиком карандаша по столу. Эта торопливая дробь эхом повторяла его сердцебиение.
— Софи, по любви заключается очень мало браков.
Софи крепко стиснула руки, глядя на человека, который выглядел точно так же, как Дэниэл Салливен, которого она любила всю жизнь. Она подумала: а знала ли она его когда-нибудь на самом деле?
— Вы именно этого хотите для Лауры — брака без любви?
Дэниэл поджал губы, все так же продолжая смотреть на карандаш, как будто боялся, что она сможет прочесть слишком многое в его глазах.
— Я знаю, что для нее лучше.
— Вы считаете, что для нее лучше — жить во лжи до конца жизни?
— Лаура заслуживает брака с представителем лучшей в городе семьи.
— Лаура заслуживает брака с человеком, с которым она сама хочет провести всю жизнь! Дэниэл сжал карандаш в кулаке.
— Она уважает Филиппа.
— Но не любит его.
Дэниэл смотрел на кончик карандаша, прижатый к столешнице; свинцовый грифель погрузился в ярко-зеленую кожу.
— Она любит кого-то другого?
— Не знаю точно. Но вполне возможно.
Дэниэл посмотрел на нее. Его темные брови почти сошлись над тонкой переносицей.
— Вы не хотите сказать, что она влюбилась в вашего кузена?
Софи подумала о Конноре, о том, как наполнялись светом глаза Лауры, когда она смотрела на него.
— Да, я думаю, что дело идет к этому.
— Но она только что с ним познакомилась!
Софи затаила дыхание, подумав, что скажет Дэниэл, если узнает правду. Конечно, он ей не поверит. В такое невозможно поверить. Вероятно, он отправит ее прямо в лечебницу для душевнобольных.
— Иногда достаточно одного взгляда.
Дэниэл с шумом выдохнул воздух.
— Вы действительно неисправимо романтичны.
— Да, и не отрицаю этого. Я всегда полагала, что брак — это нечто большее, чем взаимные обязательства или союз двух влиятельных семей.
Дэниэл отвернулся от нее, глядя на застывшие часы.
— Капризы чувств могут привести к катастрофе.
Софи разглядывала его лицо. Бедный Дэниэл. Ему так и не дали шанс найти свою настоящую любовь.
— А не будет ли катастрофой, если она выйдет замуж за одного, зная, что любит другого?
Дэниэл сжал руки в кулаки, едва не сломав карандаш.
— Я должен думать не только о будущем Лауры, но и о «Чандлер Шиппинг». Она должна выйти за человека, способного возглавить фирму.
— Я не подозревала, как много значит для вас бизнес!
— Он для меня почти ничего не значил, — Дэниэл смотрел на нее глазами, полными ярости, которая накапливалась годами, — до тех пор, пока я не понял, что весь город ждет, когда я развалю компанию.
— И поэтому вы проводите все время в конторе?
— Я удвоил оборот фирмы. Дела «Чандлер Шиппинг» никогда не шли так блестяще. «Но слишком дорогой ценой достался успех, — подумала Софи. — Если бы только нашлось заклинание, чтобы вернуть зря потраченные годы!»
— Вы доказали, что они были не правы. Вы доказали, что ничем не хуже их.
— Неужели? — Он улыбнулся. — Вы представляете, что значит жить в этом городе, где люди смотрят на тебя так, как будто ты недостоин сидеть за их обеденным столом?
— Эти люди не стоят того, чтобы на них обращать внимания.
— Эти люди стоят во главе городского общества. И моя дочь должна доказать им, что она ничуть не хуже любого из них. Когда она выйдет замуж за Филиппа Гарднера, никто не осмелится смотреть на нее сверху вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91