Сторм пригласила его войти.
Она читала сидя в постели. Ее волосы были распущены, и каштаново-золотистая масса водопадом ниспадала на плечи. На ней были только сорочка и нижние юбки, и то и другое — из великолепного белого шелка с кружевами. При виде Сторм, слегка растрепанной и в постели, у него перехватило дыхание и закололо в висках. Ее же этот неожиданный визит немало удивил.
Он слегка улыбнулся и закрыл за собой дверь:
— Я приказал подать ужин пораньше. Мы поедим здесь.
Он окинул ее восхищенным взглядом. Может, быть женатым на Сторм не так уж и плохо? Он никогда так не желал ни одной женщины, И он, конечно, не первый мужчина, которому пришлось жениться из-за яростного вожделения.
Она сглотнула и облизала губы. У нее был маленький, остроконечный, розовый язык.
— Я не голодна, — проговорила она дрогнувшим голосом.
— Вы еще не ели, — возразил он, отметив про себя золотистый оттенок ее кожи. — Как это вам удалось загореть так ровно? Или есть пробелы?
Глаза ее распахнулись, синева углубилась, на высоких скулах проступил румянец.
— Я никогда не видел женщины, у которой грудь не белая, — пробормотал он. — Если, конечно, она от природы не смуглокожая. Но у вас — не от природы.
Сторм поерзала на кровати, потом огляделась — он понял, что в поисках одежды.
— Не одевайтесь ради меня, — сказал он. — Вы великолепны и в таком виде.
В дверь постучали. Изогнув бровь, Бретт посмотрел на нее, ожидая, пока она скользнет под покрывало, натянув его до самого подбородка. Его губы снова дернулись, и он открыл дверь. Питер внес поднос и принялся накрывать на стол. Следом зашел другой слуга с шампанским. Бретт кивком поблагодарил и закрыл за ними дверь. Мельком взглянув на Сторм, он открыл бутылку и налил два бокала, потом подошел к постели, где она сидела все еще укрытая покрывалом. Он протянул ей бокал, но, к его неудовольствию, она даже не шевельнулась, чтобы взять его, а лишь еще крепче вцепилась в покрывало.
— Не чувствуете жажды? — спросил он.
— Убирайтесь.
Он уставился на нее, потом улыбнулся холодной, замораживающей улыбкой:
— Это вы мне говорите?
— Я не разговариваю со стенами, — ответила она, сверкнув глазами.
Он отпил шампанского:
— Это наш свадебный ужин и наша первая ночь.
У нее раздулись ноздри.
— Нет!
— Простите? — не понял он. Она мстительно улыбнулась:
— Нет. Убирайтесь. Знай я, что это вы, — заперла бы дверь.
Он медленно поставил бокал:
— Понятно. Вы намерены отказать мне.
— Да.
— Я женился не для того, чтобы иметь жену только по названию. Вы — моя жена и будете спать в нашей супружеской постели.
— Никогда, — выдавила она. — Я ненавижу вас. Убирайтесь.
Он сдернул покрывало, схватил ее за руку и подтянул к себе.
— Почему вам так хочется сделать это неприятным? — прорычал он.
На глазах у Сторм выступили слезы, и это вынудило его выругаться и резко отпустить ее. Она ударилась об изголовье.
— Оставьте меня!
Он взял ее бокал с шампанским:
— Выпейте. От этого все предстанет в розовом свете.
Она открыла было рот, чтобы отказаться, но он так мрачно посмотрел на нее, что она сдержалась и взяла шампанское. Он знал, что у нее что-то на уме, но не понимал, что именно.
— Пейте, — повторил он.
Сторм закрыла глаза. Ей хотелось выплеснуть шампанское ему в лицо, а еще лучше — вцепиться в глаза, но она боялась. Она чувствовала себя юной и одинокой, обнаженной и уязвимой, и то, как он смотрел на нее, еще больше увеличивало ее страх.
— Сторм, — сказал он, — того, что сделано, не изменишь.
Его дыхание коснулось ее лица, она открыла глаза и увидела, что он совсем рядом; его глаза горели. Его губы приникли к ее рту. Она плотно сжала губы. Его рот трудился над ее губами мягко, но настойчиво, совсем непохоже на тот жесткий, болезненный поцелуй, которым он «наградил» ее перед их друзьями после свадебной церемонии. Но она не поддастся, до этого не дойдет. Она ненавидела его. Потом она ощутила на груди руку, нежно ласкавшую ее, и кровь ее вскипела от гнева. Ему ненавистна женитьба на ней, он ее ненавидит, но хочет обладать ею. С воплем ярости Сторм вывернулась, одновременно выплеснув шампанское ему в лицо.
Он опешил, широко раскрыв глаза от неожиданности; с лица капало. Сторм спрыгнула с кровати с другой стороны и тупо смотрела, как он с заметным усилием пытается сдержать гнев. Нетвердыми шагами он подошел к столу, взял салфетку и вытер лицо. Потом повернулся и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.
Сторм вся дрожала. У нее не было никаких сомнений, что он вернется. Она торопливо заперла дверь, соединяющую обе спальни, потом — дверь в коридор и, не зная, что делать дальше, остановилась посреди комнаты, обхватив себя руками, стараясь сохранить спокойствие, уговаривая себя, что ей нечего бояться. Но страх не проходил.
Время как будто остановилось. Минуты тянулись, она слышала, как Бретт возится в соседней комнате, видимо переодеваясь. Потом наступила тишина. Что он делает? Что так сильно задерживает его? Она вернулась к кровати, проверила содержимое ящика прикроватного столика и стала ждать.
Приказав приготовить ванну, Бретт разделся. Он так разозлился, что не решился вернуться к ней, опасаясь, что не сдержится и поднимет на нее руку. Он никогда прежде не обращался грубо с женщинами, но теперь ему хотелось избить ее. Чтобы расслабиться, он выпил две порции бренди, потом полежал в ванне и вымыл волосы, липкие от шампанского. Злость уже прошла, и вместо нее появилась твердая решимость. Он закончил купание, выпил еще бренди, накинул темно-синий шелковый халат и свободно завязал пояс, потом подошел к двери между комнатами и отпер ее
Она сидела в постели все в том же прозрачном, дразнящем кружевном белье. Когда он ступил в комнату, она ахнула и побледнела. Он мрачно улыбнулся. Не такой уж он дурак, чтобы позволить жене запираться от него. Он направился к ней, каждым шагом подчеркивая свою решимость. От ее вида, ее запаха, от знания того, что сейчас произойдет, от мысли, как он овладеет ею, он все больше воспламенялся, ожесточаясь, пока страсть не овладела им целиком. Он остановился в ногах кровати. Она уставилась на него широко распахнутыми, испуганными глазами, но он не желал испытывать ни жалости, ни сострадания. Она сама этого хотела.
— Сопротивляться не имеет смысла, — хрипло проговорил он.
— Я буду сопротивляться, пока хватит сил.
— Вам понравится эта ночь.
— Вам придется взять меня силой.
— Уверяю вас, это не будет насилием.
Он подошел ближе.
Она не сводила глаз с его лица, но ее рука потянулась к ящику прикроватного столика. Бретту, целиком поглощенному ею, чресла которого распирала боль вожделения, этот жест показался странным. Когда она вскинула руку, он сначала подумал, что она хочет обнять его, и его сердце возбужденно забилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Она читала сидя в постели. Ее волосы были распущены, и каштаново-золотистая масса водопадом ниспадала на плечи. На ней были только сорочка и нижние юбки, и то и другое — из великолепного белого шелка с кружевами. При виде Сторм, слегка растрепанной и в постели, у него перехватило дыхание и закололо в висках. Ее же этот неожиданный визит немало удивил.
Он слегка улыбнулся и закрыл за собой дверь:
— Я приказал подать ужин пораньше. Мы поедим здесь.
Он окинул ее восхищенным взглядом. Может, быть женатым на Сторм не так уж и плохо? Он никогда так не желал ни одной женщины, И он, конечно, не первый мужчина, которому пришлось жениться из-за яростного вожделения.
Она сглотнула и облизала губы. У нее был маленький, остроконечный, розовый язык.
— Я не голодна, — проговорила она дрогнувшим голосом.
— Вы еще не ели, — возразил он, отметив про себя золотистый оттенок ее кожи. — Как это вам удалось загореть так ровно? Или есть пробелы?
Глаза ее распахнулись, синева углубилась, на высоких скулах проступил румянец.
— Я никогда не видел женщины, у которой грудь не белая, — пробормотал он. — Если, конечно, она от природы не смуглокожая. Но у вас — не от природы.
Сторм поерзала на кровати, потом огляделась — он понял, что в поисках одежды.
— Не одевайтесь ради меня, — сказал он. — Вы великолепны и в таком виде.
В дверь постучали. Изогнув бровь, Бретт посмотрел на нее, ожидая, пока она скользнет под покрывало, натянув его до самого подбородка. Его губы снова дернулись, и он открыл дверь. Питер внес поднос и принялся накрывать на стол. Следом зашел другой слуга с шампанским. Бретт кивком поблагодарил и закрыл за ними дверь. Мельком взглянув на Сторм, он открыл бутылку и налил два бокала, потом подошел к постели, где она сидела все еще укрытая покрывалом. Он протянул ей бокал, но, к его неудовольствию, она даже не шевельнулась, чтобы взять его, а лишь еще крепче вцепилась в покрывало.
— Не чувствуете жажды? — спросил он.
— Убирайтесь.
Он уставился на нее, потом улыбнулся холодной, замораживающей улыбкой:
— Это вы мне говорите?
— Я не разговариваю со стенами, — ответила она, сверкнув глазами.
Он отпил шампанского:
— Это наш свадебный ужин и наша первая ночь.
У нее раздулись ноздри.
— Нет!
— Простите? — не понял он. Она мстительно улыбнулась:
— Нет. Убирайтесь. Знай я, что это вы, — заперла бы дверь.
Он медленно поставил бокал:
— Понятно. Вы намерены отказать мне.
— Да.
— Я женился не для того, чтобы иметь жену только по названию. Вы — моя жена и будете спать в нашей супружеской постели.
— Никогда, — выдавила она. — Я ненавижу вас. Убирайтесь.
Он сдернул покрывало, схватил ее за руку и подтянул к себе.
— Почему вам так хочется сделать это неприятным? — прорычал он.
На глазах у Сторм выступили слезы, и это вынудило его выругаться и резко отпустить ее. Она ударилась об изголовье.
— Оставьте меня!
Он взял ее бокал с шампанским:
— Выпейте. От этого все предстанет в розовом свете.
Она открыла было рот, чтобы отказаться, но он так мрачно посмотрел на нее, что она сдержалась и взяла шампанское. Он знал, что у нее что-то на уме, но не понимал, что именно.
— Пейте, — повторил он.
Сторм закрыла глаза. Ей хотелось выплеснуть шампанское ему в лицо, а еще лучше — вцепиться в глаза, но она боялась. Она чувствовала себя юной и одинокой, обнаженной и уязвимой, и то, как он смотрел на нее, еще больше увеличивало ее страх.
— Сторм, — сказал он, — того, что сделано, не изменишь.
Его дыхание коснулось ее лица, она открыла глаза и увидела, что он совсем рядом; его глаза горели. Его губы приникли к ее рту. Она плотно сжала губы. Его рот трудился над ее губами мягко, но настойчиво, совсем непохоже на тот жесткий, болезненный поцелуй, которым он «наградил» ее перед их друзьями после свадебной церемонии. Но она не поддастся, до этого не дойдет. Она ненавидела его. Потом она ощутила на груди руку, нежно ласкавшую ее, и кровь ее вскипела от гнева. Ему ненавистна женитьба на ней, он ее ненавидит, но хочет обладать ею. С воплем ярости Сторм вывернулась, одновременно выплеснув шампанское ему в лицо.
Он опешил, широко раскрыв глаза от неожиданности; с лица капало. Сторм спрыгнула с кровати с другой стороны и тупо смотрела, как он с заметным усилием пытается сдержать гнев. Нетвердыми шагами он подошел к столу, взял салфетку и вытер лицо. Потом повернулся и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.
Сторм вся дрожала. У нее не было никаких сомнений, что он вернется. Она торопливо заперла дверь, соединяющую обе спальни, потом — дверь в коридор и, не зная, что делать дальше, остановилась посреди комнаты, обхватив себя руками, стараясь сохранить спокойствие, уговаривая себя, что ей нечего бояться. Но страх не проходил.
Время как будто остановилось. Минуты тянулись, она слышала, как Бретт возится в соседней комнате, видимо переодеваясь. Потом наступила тишина. Что он делает? Что так сильно задерживает его? Она вернулась к кровати, проверила содержимое ящика прикроватного столика и стала ждать.
Приказав приготовить ванну, Бретт разделся. Он так разозлился, что не решился вернуться к ней, опасаясь, что не сдержится и поднимет на нее руку. Он никогда прежде не обращался грубо с женщинами, но теперь ему хотелось избить ее. Чтобы расслабиться, он выпил две порции бренди, потом полежал в ванне и вымыл волосы, липкие от шампанского. Злость уже прошла, и вместо нее появилась твердая решимость. Он закончил купание, выпил еще бренди, накинул темно-синий шелковый халат и свободно завязал пояс, потом подошел к двери между комнатами и отпер ее
Она сидела в постели все в том же прозрачном, дразнящем кружевном белье. Когда он ступил в комнату, она ахнула и побледнела. Он мрачно улыбнулся. Не такой уж он дурак, чтобы позволить жене запираться от него. Он направился к ней, каждым шагом подчеркивая свою решимость. От ее вида, ее запаха, от знания того, что сейчас произойдет, от мысли, как он овладеет ею, он все больше воспламенялся, ожесточаясь, пока страсть не овладела им целиком. Он остановился в ногах кровати. Она уставилась на него широко распахнутыми, испуганными глазами, но он не желал испытывать ни жалости, ни сострадания. Она сама этого хотела.
— Сопротивляться не имеет смысла, — хрипло проговорил он.
— Я буду сопротивляться, пока хватит сил.
— Вам понравится эта ночь.
— Вам придется взять меня силой.
— Уверяю вас, это не будет насилием.
Он подошел ближе.
Она не сводила глаз с его лица, но ее рука потянулась к ящику прикроватного столика. Бретту, целиком поглощенному ею, чресла которого распирала боль вожделения, этот жест показался странным. Когда она вскинула руку, он сначала подумал, что она хочет обнять его, и его сердце возбужденно забилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89