Как бы то ни было, Дюрандаль должен был вытащить их обоих отсюда, и вытащить быстро, если они не хотели обнаружить наверху Герата с товарищами. Он уперся в плиту плечами и поставил ноги как можно выше. Если он поскользнется, то упадет головой вниз на пол. Он напряг все оставшиеся силы. Затрещали суставы. Плита еле заметно шевельнулась.
Внизу лязгнул металл – первая обезьяна бросилась на Волкоклыка. Снова лязг. Фехтование в узком коридоре – само по себе уже искусство. Торжествующий вскрик Клинка и послышавшийся одновременно с ним звериный вой означали первую пролитую кровь.
Плита подалась, и ослепительный свет брызнул в колодец. Дюрандаль толкнул еще сильнее. Дзынь, дзынь, дзынь… новый победный крик, новые звериные вопли. Теперь толкать было труднее, но и вес уменьшился. Плита встала вертикально и замерла. Он выпрямился во весь рост, потом выбрался наверх и тут же растянулся на камнях, свесившись вниз.
Волкоклык, пятясь и продолжая отбиваться мечом, вышел на свет. Атаковать его обезьяны могли только поодиночке, но единственное неверное движение – и меч Клинка зацепил бы за стену, открыв его вражескому удару.
– Можешь продолжать драться, пока я буду тащить тебя?
– Придется! – Он поднял левую руку.
Дюрандаль схватил Клинка за запястье и оперся другой рукой о край приямка. Пламень! Это невозможно. Надо, чтобы было возможно! Стиснув зубы, он тянул Волкоклыка, принимая на себя его вес, чтобы тот мог спиной к стене подниматься со скобы на скобу, не прекращая отбиваться от взбешенных обезьян. Задыхаясь, Дюрандаль встал на колено, потом на оба… Под ним продолжали звенеть мечи, пронзительно визжали обезьяны, не желавшие отпускать свою жертву. Волкоклык поднимался вверх, защищая ноги от ударов. Дюрандаль поставил одну ногу на землю и приготовился рывком выдернуть Клинка наверх. Сделать этого он не успел: Герат резким толчком захлопнул люк.


11

Волкоклык вскрикнул только раз, хотя это, возможно, просто воздух выходил из раздавленной грудной клетки. Скорее всего он умер еще раньше, до вскрика, когда раздавило его сердце.
Несколько ранних соискателей смотрели на них со стены, несомненно, изрядно озадаченные нарушением рутинного распорядка. С полдюжины монахов стояли у открытой двери монастыря, но не двигались с места. Чего им беспокоиться, если Герат уже взялся за дело? Из одежды на нем были только набедренная повязка, в руке блестел золотой меч. На окровавленных губах играла улыбка. Дюрандаль перекинул меч в правую руку, левой выхватил кинжал и бросился на него.
Герат отступил на пару шагов – и продолжал отступать. Улыбка исчезла с его лица. Мечи грохотали словно Кузница в Айронхолле, когда в ней разом стучат своими молотами все восемь кузнецов. Он был превосходен, просто неописуем. Каждый оборонительный выпад Дюрандаля был смертельным риском, от которого захватывало дух; каждая атака – безумной игрой вслепую. Дюрандалю никогда еще не доводилось встречать фехтовальщика, подобного этому, но у Дюрандаля был друг, требовавший отмщения, а терять было нечего. Первая кровь решала судьбу поединка, ибо даже слабая царапина отвлекает внимание бойца, открывая его для следующего удара. «Лилия», «Радуга»… Дюрандаль держался айронхоллского стиля, часто отбивая удары кинжалом – единственным его преимуществом. Спровоцировав его на бой, Герат не принял в расчет того, что он будет вестись не по правилам братства. Возможности использования его противником кинжала он не предвидел. Поначалу он отвечал на айронхоллский стиль таким же, но вскоре переключился на другие, перепробовав все, что знал в попытке замедлить убийственное наступление Дюрандаля. Он владел своим телом безупречно. Он ни разу не повторился в приемах, однако что бы он ни пробовал, справиться с кинжалом ему не удавалось. Защита, атака, защита… Он отступал, но без паники. Возможно, его дружки решили, что он играет в ту же игру, что с Гартоком, но на деле у него просто не было другого выхода. Каждый его выпад парировался кинжалом. Это угрожало открыть его смертоносному жалу Харвеста, целившего ему в колено, в пах, в глаза…
Они были уже почти у ворот. «Бабочка», «Таракан»… Ага! Харвест впился Герату в плечо. Тот вскрикнул, и тут же новый кровавый разрез вскрыл ему ребра. Теперь Дюрандаль владел ситуацией. Он усилил натиск, пытаясь нанести смертельный удар, но каждый раз все оканчивалось не слишком серьезным ранением. Лицо, шея, грудь – он полосовал Герата так, как Герат полосовал Гартока, только теперь это была не игра, ибо каждый удар наносился с целью убить. Как может человек терпеть такую боль и все же почти не ослаблять защиты?
А потом он припер Герата к стене. Тот отпрянул от нее в отчаянном выпаде, который Дюрандаль отбил кинжалом. Харвест перерубил бойцу горло, золотой меч со звоном покатился по камням, и Герат наконец рухнул в лужу крови. Однако братья владели секретами исцеления, поэтому Дюрандаль тремя короткими ударами отсек ему голову.
Задыхаясь, он огляделся по сторонам. Стоявшие у ворот монахи наконец побежали в его сторону. Он ринулся к воротам, до которых оставалось всего несколько ярдов, не понимая, чему так радуются зрители на стене.
Ворота оказались заперты – новое предательство. – Сюда! – послышался голос, и со стены к нему протянулась мускулистая рука.
Он схватился за нее левой рукой и поднял вверх правую, с мечом, чтобы за нее мог взяться кто-нибудь другой. Его с усилием тащили наверх лицом к каменной стене. Потом руки зрителей схватили его за рубаху, за пояс, и он перевалился через парапет.
– Спасибо! – выдохнул он, вскочил на ноги, сунул меч в ножны и бросился бежать.
Хватило бы и одного выкрика: «Десять золотых слитков за этого человека!»
Если этот крик и раздался, он его не слышал. Он нырнул в переулок и продолжал бежать.


12

Несясь по переулкам Самаринды, расталкивая ранних прохожих, он не сомневался в том, что застанет братьев в полной боевой готовности у городских ворот. Они не могли не послать людей перекрыть выход; вот почему они, судя по всему, не предпринимали других попыток остановить его. К его удивлению, его никто не задержал. Задыхаясь от бега, вспотев от палящего несмотря на ранний час солнца, он пробежал под аркой и нырнул в лабиринт рынка. Даже вырвавшись из города в холмы, он, конечно же, не сможет чувствовать себя в безопасности. Если монахи решат преследовать его верхом на верблюдах, они догонят его почти сразу же. Холмы таят немало собственных опасностей, но оказаться вне городских стен уже было огромным облегчением.
Крестьяне и торговцы еще не разложили свой товар, так что Дюрандалю потребовалось меньше минуты, чтобы добраться до конюшни, на которой они с Кромманом и Волкоклыком оставили своих лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103