– Как тебе это удалось?!
Действительно, если подумать, как? Рэп опять почувствовал дрожь. Ведь он как будто видел дамбу под водой. Знал, где она проходит, как выглядит. Он не мог ее видеть, но ясно представлял себе, хотя никогда ни один человек не мог увидеть дамбу сквозь воду. Точно так же, как раньше знал, что за седьмым поворотом будет встречная повозка.
Реп ничего не ответил, только пожал плечами.
– Опять скажешь, что это хитрость, неизвестная новичкам? – спросил Лин.
Рэп усмехнулся.
Лин крепко выругался. И где только он понабрался таких словечек?
– Пожалуйста, Лин, – попросил Рэп, – не раздувай из этого историю.
Лин только посмотрел на него.
– Лин, ты навлечешь на меня беду.
– А ты разве не навлекал беду на меня? – завопил Лин. Наверное, он был значительно более испуган, чем казалось Рэпу.
– Что тут особенного, Лин? Я просто стоял, и мне было видно, где вода пенится над краями дороги.
– Да уж… Конечно!
Но все же Лин, хотя и неохотно, обещал поменьше болтать о случившемся.
Они выбрались на сушу и поехали по ухабистой дороге через Восковые скалы. С колес летечи брызги серебряной воды. Последний подводный участок был глубоким, но очень коротким. Даже если повозка поплывет, это не страшно, поскольку здесь совсем не было течения, а дорога шла вровень с берегом. Он победил!
Король приказал Рэпу покинуть Краснегар до первого прилива. Что же, Боги да хранят короля!
– А ты уже бреешься? – спросил вдруг Лин.
– Конечно! – Вчера Рэп побрился в четвертый раз, причем впервые побрил не только губы, но и подбородок. Пора завести собственную бритву. У Лина темноватый пушок лишь пробивался над верхней губой. И до сих пор он как-то странно посматривал на Рэпа. Интересно, почему?
Лин пожал плечами и отвернулся. Но вскоре опять заговорил:
– Забавная штука – взросление, правда?
Да, согласился Рэп и сосредоточился на новой водной преграде. Но, преодолев ее, снова расслабился и наслаждался чувством, что он теперь один из возниц – если, конечно, старик доверит ему повозку после этих его сумасшедших выкрутасов.
– Да, – сказал он, – в один момент ты чувствуешь себя вполне взрослым, в следующий опять ведешь себя как ребенок. Как будто в тебе два человека.
Интересно, твое тело начинает вдруг меняться, даже не спросив разрешения. Какое право имело его лицо обрастать бородой без его согласия? Да, в тебе как будто два разных человека, а ты знаешь только одного из них. Взросление значило, что ты опять стал для себя незнакомым, хотя только начал думать, что все о себе знаешь.
А частью взросления были мучительные сомнения, каким ты станешь. Какого роста? Какого сложения? Насколько надежным? Сильным или слабаком? И что с этим человеком делать? Кем ему быть, конюхом или стражником?
– Девчонки! – пробормотал Лин.
Да, девчонки.
Иное.
Теперь они ехали по краю берега, мимо горстки домиков с их навесами для сушки рыбы, развешанными сетями, полуразвалившимся сараем и парой стогов начавшего гнить сена. Рядом лежали кучи плавника, собранного живущей здесь старухой, и охапки торфяного мха. Над кострами поднимался голубоватый дымок. Работающие девушки помахали рукой повозке. Друзья помахали в ответ. Высокая трава тоже махала, качаясь под ветром.
– Мы могли бы поесть и здесь, – задумчиво сказал Лин.
– Позже.
За сияющей водой гавани лежал Краснегар, высокий треугольник желтой скалы, увенчанный замком. Он напоминал кусок сыра. Наверное, Рэп все же был голоден, но раз он сказал «позже», то так и будет. Интересно, где волшебник нашел черный камень для своего замка?
А в замке была Иное.
Рэп подумал о прогулках верхом, о собирании моллюсков и ловле рыбы у берега. Он вспомнил Иное, бегущую через дюны, длинноногую, с развевающимися золотистыми волосами, вспомнил ее визг и смех, когда ему удалось поймать ее. Вспомнил Иное, залезшую на скалу и подзадоривающую его лезть за ней, вспомнил соколиную охоту и стрельбу из лука. Представил себе ее лицо, не костлявое, как у джотуннов, и не круглое, как у импов, а как раз такое, как надо. Подумал о зимних вечерах у очага с песнями и шутками, когда его рука обвивалась вокруг ее талии и они вместе смотрели на возникающие в пламени картины.
Это было больно, ну и пусть. Между принцессой и конюхом, или даже возницей, ничего не может быть. Рэп подумал, что все изменилось для них как-то незаметно. До вчерашнего дня он и не думал ни о чем подобном. Они были просто компанией подростков. И только к концу прошлой зимы его и Инос стало притягивать друг к другу, в то же время они постепенно отдалялись от остальных. А затем пришла весна, и его отправили на материк.
Инос поцеловала его на прощанье, но даже тогда Рэп об этом как-то не задумывался – до тех пор, пока не расстался с ней. И тогда он осознал, как не хватало ему ее улыбки, ее присутствия, и вспомнил, что она поцеловала только его одного.
Потом он начал мечтать о ней… Но принцесса едет в Кинвэйл, найдет себе какого-нибудь знатного красавца и вернется, чтобы править после Холиндарна.
Рэпу же оставалось только подыскать другую девушку. Беда в том, что другой такой, как Иное, не было.
– Помнишь ли ты что-нибудь о своей матери, Рэп? – прервал его мысли Лин.
– А что? – Рэп с удивлением посмотрел на Лина, все еще бледного.
– Некоторые женщины говорят, что она была ясновидящей.
Рэп нахмурился и попытался вспомнить, говорила ли его мать когда-либо об этом.
– Ну и что? – спросил он.
– Мы говорили о взрослении, – ответил Лин, – и я подумал… Ты сегодня делал необычные вещи, Рэп. Ты раньше никогда не мог такого сделать, правда?
– Какие вещи? Ничего я не сделал особенного! Лина его слова не убедили.
– Не может ли быть так, что это тоже приходит с возрастом, как необходимость бриться?
Рэп не собирался обсуждать это с таким болтуном, как Лин.
– Как твоей руке в лубке, удобно? Лин посмотрел на руку.
– Ну да, конечно. А почему ты спрашиваешь?
– Потому, – сурово сказал Рэп, – что если ты не прекратишь намекать, что моей матери нужно было бриться, то у тебя и вторая рука окажется в лубке!

* * *
Краснегарцы говорили, что лето – это две недели, которые даны им для того, чтобы подготовиться к остальным пятидесяти. И в этом была большая доля правды.
Конечно, лето обычно длилось дольше двух недель, но наступало поздно, а кончалось быстро и было занято беспрерывным трудом. Если бы не этот труд, люди просто не выжили бы во время жестокой зимы. Зерно привозилось кораблями. Если нет, то весной наступал голод. Торф надо бьшо добывать, сушить и перевозить в город, повозка за повозкой, чтобы как-то притупить смертоносные зубы мороза в долгие зимние ночи. Сено так же переправлялось огромными возами по дамбе во время каждого отлива, чтобы королевские лошади могли дожить до весны в сытости, а скот давал молоко детям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101