– Научи меня читать… э… пожалуйста.
– Хорошо, милый. Принеси мне книгу.
Просьба ее не удивила. Это показалось ему подозрительным, но он принес книгу. Скорее она все-таки удивилась. Битых четыре дня он не давал ей покоя, но в конце концов она крепко обняла его.
– Ты замечательно умный мальчик. Ступай и покажи это отцу.
Он отправился в Сюнехоф, где король с дядей Сюневульфом и советником Сеольмундом спорили с жевильийскими посланниками. Радгар подошел к столу; никто не обратил на него внимания. Подождал немного.
Через несколько минут отец покосился на него и нахмурился.
– Чего тебе нужно? – спросил он.
– Коня.
Король протянул ему листок бумаги. Он прочитал первый абзац вслух – медленно, но без ошибок. Король забрал листок обратно.
– Какого коня?
– Свеальма.
– Он тебя убьет!
Этот ответ открывал головокружительные перспективы, ибо Радгар настолько не сомневался в категорическом ответе, что приготовил список из шести других лошадей.
– Ты сам меня спросил!
– Мне стоило лучше подумать. Докажи, что можешь справляться со Стеорлеасом, и сможешь брать Свеальма.
Стеорлеас стоял в списке третьим.
– Хорошо, господин! – взвыл Радгар и вприпрыжку понесся к двери, не понимая, почему мужчины вдруг засмеялись.
Он доказал, что Стеорлеасом – Неукротимым – можно править, несмотря на кличку. Он снова потребовал себе Свеальма – на этот раз по уговору. К его удивлению – и к ужасу матери, – отец согласился. Ко всеобщему удивлению и облегчению, Свеальм тоже не оправдал своей клички – Убийца, – ибо не убил Радгара или по крайней мере не сделал этого к концу первой недели, когда они с Эйлвином отправились верхом в горы. Он набил себе изрядное количество синяков, но был жив. Не подлежало сомнению, что цепочка удач сделала его слишком уверенным в себе, и он принялся выискивать себе задачу посложнее.
По мере того как они поднимались все выше, становились видны другие вершины – Сеолфорклиф, Хатстан и Фюрндагум, – а также другие крупные острова, Хюнингсуге, Фейрюмбе и Вамбсеок. Земля сделалась еще более каменистой. Они остановили коней, только добравшись до самого Бельстеде, голого выступа скалы, с которого в давние времена следили, не покажутся ли на горизонте вражьи суда. Развалины домов, в которых жили дозорные, еще виднелись у дороги, но одного взгляда на них хватало, чтобы понять, что ничего интересного в них давно нет.
– Иствег! – махнул рукой Эйлвин. Видневшиеся в лабиринте островков клочки открытой воды явно являлись частями прохода, однако и здесь хватило поводов для спора, какими именно. В десять лет легко спорится по любому поводу, но прежде чем обсуждение сделалось лишком горячим, они замерзли на ветру.
– Нам лучше ехать, – сказал Эйлвин.
– Верно.
Они повернулись посмотреть на дорогу дальше, которая до сих пор их не интересовала. Дорога упиралась в вертикальный утес, в котором виднелась узкая расселина. Они могли вернуться тем же путем, которым попали сюда, или двинуться дальше по этой расселине – третьего пути не было. Расселина – ее было видно и из города – называлась Вергахлейв и являлась одним из немногих мест на острове, куда им строго-настрого запрещалось ходить. На эту тему не допускалось даже споров – нельзя и все. Всего несколько месяцев назад на этом бы все и кончилось, но теперь наступало время, когда мальчишка понимает, что некоторые ограничения касаются только маленьких и что он вырос из них.
Ветер завывал в камнях, и от этого звука по коже бегали мурашки, но чем больше смотрел Радгар на щель в поверхности утеса и едва видную тропу, ведущую к ней, тем больше ему удавалось убедить себя в том, что он уже бывал здесь раз, а может, и не раз, только давно. До него дошло, что он приехал сюда только ради Вергахлейва.
– Поехали посмотрим.
Эйлвин ждал этого.
– Они отберут у тебя Свеальма!
– Почему? Волков поблизости нет.
– Тогда почему оно так называется, это место? – угрожающе спросил Эйлвин.
«Hlaew» может означать «пещера», а может – «могила». «Wearga» означает «волчья» или «разбойничья» – интригующе туманно. Рассказывали зловещие истории о том, что в горах рыщут шивиальские беглецы – пленники, бежавшие, прежде чем их офраллят, или спасшиеся с флота, погибшего в год, когда родился Радгар. Верно было и то, что подобное непослушание могло стоить ему Свеальма, да и солнце начинало уже клониться к закату. Но когда Эйлвин заговорил об опасности, у него не осталось выбора: ателинг не может выказывать страх, как бы ни пересохло у него во рту.
– Раз так, ступай домой и научись прясть.
– Нет. Мы уедем вдвоем. Ну же, Радгар! Папа говорит, ты вечно вовлекаешь меня во всякие неприятности, и что если бы я вечно не следовал за тобой повсюду, он бы не драл меня чуть не каждый день.
– Ага, значит, ты боишься за свою задницу?
Эйлвин скривился.
– Нет.
Радгар пожал плечами.
– Если я не вернусь засветло, скажи отцу, куда я поехал, и почему ты не поехал со мной.
Эйлвин вздрогнул. Лучше смерть, чем это! Когда Радгар тронул коня вперед, он последовал за ним. Всегда кончалось этим.
На них не было ничего, кроме бриджей, поэтому от задувавшего в расселине ветра у них сразу начали слезиться глаза, а слезы только что не замерзали на щеках. Но если никто не ходит в Веаргахлейв, откуда на тропе конский навоз? И вообще откуда тогда здесь сама тропа? Она вилась то вверх, то вниз, петляя между валунами, но когда вдруг уперлась в темное отверстие пещеры, Радгар не удивился. Он знал уже много пещер в окрестностях Варофбурга. Обыкновенно они представляли собой длинные туннели без ответвлений или расширений – просто норы, рано или поздно упиравшиеся в каменные завалы. Некоторые использовались под жилье дикими животными, в других было интересно играть. Но теперь в голове его всплыло туманное воспоминание о темном туннеле, ведущем к дневному свету – такого не было ни в одной из знакомых ему пещер.
– Ты же не пойдешь туда! – взвыл Эйлвин. Зубы его стучали.
– Почему? Только девчонки боятся летучих мышей.
– Но веарги!
– Веарги? – презрительно бросил Радгар. – Откуда здесь разбойники? Что им здесь есть? Как они увидят дорогу?
Он спешился, бросил поводья своему верному оруженосцу и осторожно ступил в пещеру. В лицо ему дул легкий ветер, так что его смутные воспоминания о туннеле, возможно, были верны; впрочем, рассказать Эйлвину о них он не мог на случай, если и ошибался. В пещере было темно как в погребе, и земля была сплошь усеяна острыми обломками скалы, упавшими с потолка. Свеальм сюда не пойдет. Если бы это был вход в дом Радгара, он держал бы трут и кресало где-нибудь под рукой… чтобы их легко было найти, но подальше от дождя… Он нашел их через пару минут, а с ними несколько древнего вида фонарей и коробку свечей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
– Хорошо, милый. Принеси мне книгу.
Просьба ее не удивила. Это показалось ему подозрительным, но он принес книгу. Скорее она все-таки удивилась. Битых четыре дня он не давал ей покоя, но в конце концов она крепко обняла его.
– Ты замечательно умный мальчик. Ступай и покажи это отцу.
Он отправился в Сюнехоф, где король с дядей Сюневульфом и советником Сеольмундом спорили с жевильийскими посланниками. Радгар подошел к столу; никто не обратил на него внимания. Подождал немного.
Через несколько минут отец покосился на него и нахмурился.
– Чего тебе нужно? – спросил он.
– Коня.
Король протянул ему листок бумаги. Он прочитал первый абзац вслух – медленно, но без ошибок. Король забрал листок обратно.
– Какого коня?
– Свеальма.
– Он тебя убьет!
Этот ответ открывал головокружительные перспективы, ибо Радгар настолько не сомневался в категорическом ответе, что приготовил список из шести других лошадей.
– Ты сам меня спросил!
– Мне стоило лучше подумать. Докажи, что можешь справляться со Стеорлеасом, и сможешь брать Свеальма.
Стеорлеас стоял в списке третьим.
– Хорошо, господин! – взвыл Радгар и вприпрыжку понесся к двери, не понимая, почему мужчины вдруг засмеялись.
Он доказал, что Стеорлеасом – Неукротимым – можно править, несмотря на кличку. Он снова потребовал себе Свеальма – на этот раз по уговору. К его удивлению – и к ужасу матери, – отец согласился. Ко всеобщему удивлению и облегчению, Свеальм тоже не оправдал своей клички – Убийца, – ибо не убил Радгара или по крайней мере не сделал этого к концу первой недели, когда они с Эйлвином отправились верхом в горы. Он набил себе изрядное количество синяков, но был жив. Не подлежало сомнению, что цепочка удач сделала его слишком уверенным в себе, и он принялся выискивать себе задачу посложнее.
По мере того как они поднимались все выше, становились видны другие вершины – Сеолфорклиф, Хатстан и Фюрндагум, – а также другие крупные острова, Хюнингсуге, Фейрюмбе и Вамбсеок. Земля сделалась еще более каменистой. Они остановили коней, только добравшись до самого Бельстеде, голого выступа скалы, с которого в давние времена следили, не покажутся ли на горизонте вражьи суда. Развалины домов, в которых жили дозорные, еще виднелись у дороги, но одного взгляда на них хватало, чтобы понять, что ничего интересного в них давно нет.
– Иствег! – махнул рукой Эйлвин. Видневшиеся в лабиринте островков клочки открытой воды явно являлись частями прохода, однако и здесь хватило поводов для спора, какими именно. В десять лет легко спорится по любому поводу, но прежде чем обсуждение сделалось лишком горячим, они замерзли на ветру.
– Нам лучше ехать, – сказал Эйлвин.
– Верно.
Они повернулись посмотреть на дорогу дальше, которая до сих пор их не интересовала. Дорога упиралась в вертикальный утес, в котором виднелась узкая расселина. Они могли вернуться тем же путем, которым попали сюда, или двинуться дальше по этой расселине – третьего пути не было. Расселина – ее было видно и из города – называлась Вергахлейв и являлась одним из немногих мест на острове, куда им строго-настрого запрещалось ходить. На эту тему не допускалось даже споров – нельзя и все. Всего несколько месяцев назад на этом бы все и кончилось, но теперь наступало время, когда мальчишка понимает, что некоторые ограничения касаются только маленьких и что он вырос из них.
Ветер завывал в камнях, и от этого звука по коже бегали мурашки, но чем больше смотрел Радгар на щель в поверхности утеса и едва видную тропу, ведущую к ней, тем больше ему удавалось убедить себя в том, что он уже бывал здесь раз, а может, и не раз, только давно. До него дошло, что он приехал сюда только ради Вергахлейва.
– Поехали посмотрим.
Эйлвин ждал этого.
– Они отберут у тебя Свеальма!
– Почему? Волков поблизости нет.
– Тогда почему оно так называется, это место? – угрожающе спросил Эйлвин.
«Hlaew» может означать «пещера», а может – «могила». «Wearga» означает «волчья» или «разбойничья» – интригующе туманно. Рассказывали зловещие истории о том, что в горах рыщут шивиальские беглецы – пленники, бежавшие, прежде чем их офраллят, или спасшиеся с флота, погибшего в год, когда родился Радгар. Верно было и то, что подобное непослушание могло стоить ему Свеальма, да и солнце начинало уже клониться к закату. Но когда Эйлвин заговорил об опасности, у него не осталось выбора: ателинг не может выказывать страх, как бы ни пересохло у него во рту.
– Раз так, ступай домой и научись прясть.
– Нет. Мы уедем вдвоем. Ну же, Радгар! Папа говорит, ты вечно вовлекаешь меня во всякие неприятности, и что если бы я вечно не следовал за тобой повсюду, он бы не драл меня чуть не каждый день.
– Ага, значит, ты боишься за свою задницу?
Эйлвин скривился.
– Нет.
Радгар пожал плечами.
– Если я не вернусь засветло, скажи отцу, куда я поехал, и почему ты не поехал со мной.
Эйлвин вздрогнул. Лучше смерть, чем это! Когда Радгар тронул коня вперед, он последовал за ним. Всегда кончалось этим.
На них не было ничего, кроме бриджей, поэтому от задувавшего в расселине ветра у них сразу начали слезиться глаза, а слезы только что не замерзали на щеках. Но если никто не ходит в Веаргахлейв, откуда на тропе конский навоз? И вообще откуда тогда здесь сама тропа? Она вилась то вверх, то вниз, петляя между валунами, но когда вдруг уперлась в темное отверстие пещеры, Радгар не удивился. Он знал уже много пещер в окрестностях Варофбурга. Обыкновенно они представляли собой длинные туннели без ответвлений или расширений – просто норы, рано или поздно упиравшиеся в каменные завалы. Некоторые использовались под жилье дикими животными, в других было интересно играть. Но теперь в голове его всплыло туманное воспоминание о темном туннеле, ведущем к дневному свету – такого не было ни в одной из знакомых ему пещер.
– Ты же не пойдешь туда! – взвыл Эйлвин. Зубы его стучали.
– Почему? Только девчонки боятся летучих мышей.
– Но веарги!
– Веарги? – презрительно бросил Радгар. – Откуда здесь разбойники? Что им здесь есть? Как они увидят дорогу?
Он спешился, бросил поводья своему верному оруженосцу и осторожно ступил в пещеру. В лицо ему дул легкий ветер, так что его смутные воспоминания о туннеле, возможно, были верны; впрочем, рассказать Эйлвину о них он не мог на случай, если и ошибался. В пещере было темно как в погребе, и земля была сплошь усеяна острыми обломками скалы, упавшими с потолка. Свеальм сюда не пойдет. Если бы это был вход в дом Радгара, он держал бы трут и кресало где-нибудь под рукой… чтобы их легко было найти, но подальше от дождя… Он нашел их через пару минут, а с ними несколько древнего вида фонарей и коробку свечей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127