Тем более что бы они ни делали или ни говорили здесь, он слышал это так же отчетливо, как слышали бы соседи в главном доме.
Он ворвался в дверь, пропустив вместе с собой порыв дождя. Папа сидел на кровати, откинувшись и вытянув ноги. Он был с головы до ног забрызган грязью и казался усталым, как любой, проведший три часа в седле. Мама стояла у печки, ломая руки.
– Папа! – завопил Радгар и бросился нему. Тот тревожно вскрикнул, но ловко поймал его и стиснул в крепких объятиях. – Папа, папочка, ты ведь не собираешься биться с этим фюрдраком, нет?
Королева Шарлотта сделала три шага к открытой двери и с грохотом захлопнула ее.
– Радгар! Ты только посмотри на это!
Ее тон заставил обоих мужчин расцепиться и встревоженно сесть.
– Что, мама?
– Что за свинство!
Он озадаченно огляделся по сторонам. Верно, в печи полно было прогоревших углей, а на всем остальном лежал хорошо заметный слой серой пыли. Белье на постели возможно, стоило бы поменять уже давно, но у себя, наверху, он менял простыни всего пару месяцев назад.
Папа всегда запрещал всем остальным, даже фраллям, приближаться к избушке. Она же не ожидает, чтобы ателинг занимался домашней уборкой, нет?
Может, ее тогда раздражает беспорядок? Конечно, хлама в комнате было больше, чем умещалось на столе и стульях. Да и на полу тоже. Большая часть всего этого принадлежала на самом деле Эйлвину и другим друзьям, и ему стоило бы потребовать, чтобы они забрали свои шмотки, но все, что принадлежало ему, было нужно: его остроги для ловли рыбы, сети, крючки и грузила, лески; его конская сбруя, седла и попоны, ездовые сапоги; две мишени для стрельбы из лука, три… нет, четыре лука, охапка старых стрел и заготовки новых – древки, гусиные перья, клей, жилы… Валялись здесь также его учебные копья, мечи, щиты, шлемы – обычные игрушки, которыми разрешается забавляться всем мальчишкам перед тем, как они станут книхтами. Впрочем, неплохое собрание… Ну и, конечно, прочий мальчишеский хлам: мячи, деревянные головоломки, горные башмаки, сети для птиц, дротики, ловушки, две пары оленьих рогов, пара охотничьих ножей, вонючая медвежья шкура, которую они недостаточно сильно прокоптили… Все это можно было и выкинуть, но вот коллекцию ракушек и птичьих яиц, и модель драккара, которую он никак не мог собраться доделать… Слишком много книг. Фейну не нужны коробка красок и кисти, но это мама поощряла его занятия живописью, а папа считал, что некоторые из трех десятков набросков, сваленных в углу, вполне ничего; мама относилась к ним критичнее. Да, их тоже можно выкинуть, но не лыжи, не коньки и не весла! Он еще не слишком хорошо освоил лютню, но собирался серьезнее заняться ею этой зимой, и уж конечно, он может выбросить кучу этой одежды и обуви, из которых он все равно уже вырос. Большая часть веревок еще вполне годна была к использованию. Корзинку Бриндля вполне можно было выбросить, поскольку он все равно залезал в кровать к Радгару, а ее использовал как склад обглоданных костей.
– Ну? – грозно спросила королева. – Что ты скажешь обо всем этом?
Почему ее волнует это, когда Фюрндагум извергается, а на Вамбсеоке бесчинствует фюрдрак?
– Мне нужна комната побольше, – сказал он. – Папа, ты ведь не собираешься…
– Нет, он не собирается, – резко сказала она. – Если у Уфгита проблемы, пусть сам с ними и справляется.
– Он не может, – тихо произнес папа, вставая. – У него нет заклинателей, способных на это. Я должен сам справляться с этим, ибо я – Хлафорд Фюрландум.
– И оставишь меня вдовой? – всхлипнула мама. – А Радгара – сиротой? Ты ведь знаешь, какие шансы в поединке с фюрдраком. Ты считаешь, что мальчику из рода Каттера удастся выжить в этой жуткой стране без отцовской защиты? Или что этому твоему жирному брату удастся удержать трон после твоей смерти? Кто-то другой убьет его, и этот кто-то другой не оставит в живых ни одного юного Каттеринга, способного грозить ему.
Радгар тоже встал. Он дрожал, но после такой долгой поездки в этом не было ничего удивительного. Мужчинам позволительно дрожать, если они очень устали. Но это же несправедливо! Ко всем другим ребятам вернулись сегодня отцы, а его папе нужно снова уходить навстречу еще большей опасности.
Папа задумчиво посмотрел на него, словно прикидывая его дальнейшую судьбу.
– Мы, бельцы, не воюем с детьми.
– Еще как воюете! – крикнула она.
– Ну, не со своими детьми. Не всегда. Я же вот выжил.
– У тебя был старший брат!
Папа пожал плечами.
– Верно, был. Возможно, теперь ты понимаешь, почему я обязан ему.
– Ты устал, – сказала она. – Я не видела тебя несколько месяцев. Этот вулкан извергается уже не первую неделю. Тебе совершенно не обязательно нестись туда, сломя…
– Я должен, Шарлотта. Извержение здесь ни при чем. Извержения случаются то и дело. Мы говорим о фюрдраке. Это чудовище. Оно ужасно. Оно выжжет весь Вамбсеок. Тут на счету каждый час, каждая минута. – Он устало улыбнулся Радгару и протянул руки к жене. – Послушайте, оба. Я не говорил вам этого прежде. Много лет назад фильфвер сложил глитм для меня, и мой рок вовсе не огонь! Фюрдрак не может убить меня, понимаете?
Но запросто может ужасно изувечить, подумал Радгар. Фюрдраки убили его отца, Фюрлафа, и деда, Гюфблейса. Почему мама к нему не подходит?
– Я – Хлафорд Фюрландум, – повторил отец. – Эрл Уфгит просил меня помочь победить фюрдрака, и я не могу отказать ему. Радгар, я еду в Веаргахлейв. Я выезжаю через час… мне не хотелось ехать в одиночку… собирался взять Леофрика, но раз уж ты здесь, поедешь со мной? Я хотел услышать все о вашей замечательной поездке. Я очень горжусь тобой.
Мама открыла и закрыла рот, не издав ни звука, но сердце Радгара тревожно сжалось.
– Значит, мне не надо прибираться в комнате?
Папа расхохотался.
– Убирайся вон, кошмарный маленький наглец! Скажи, чтобы мне оседлали Спедига, а тебе…
– Он так же устал, как ты! – рявкнула мать. – Он всего только ребенок! Он…
– Он сын фейна, – сказал отец. – Прими горячую ванну. Оденься потеплее. Захвати еды на день, потому что я умираю с голода и подозреваю, что ты тоже. Нам, возможно, придется заночевать там. Подумай, что нам еще может понадобиться. Ты успеешь еще поесть, так что поешь как следует, когда оденешься. Жди меня здесь через час с лошадьми.
Ура!
– Да, сир! – отозвался Радгар, салютуя, как положено фейну. Он вышел и тут же сунул голову обратно в дверь. – Я все уберу, мама! – Он поспешно закрыл дверь за собой прежде, чем она успела ответить. Если он наклонится, чтобы завязать шнурок, ухо его окажется у самой скважины…
– …а ты? – произнес папа. – Я схожу с ума. Полгода прошло. Я скулил по тебе каждую ночь.
– Что? – Мамин голос звучал как-то странно. – Никаких изнасилований? Никаких оргий в лагере?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Он ворвался в дверь, пропустив вместе с собой порыв дождя. Папа сидел на кровати, откинувшись и вытянув ноги. Он был с головы до ног забрызган грязью и казался усталым, как любой, проведший три часа в седле. Мама стояла у печки, ломая руки.
– Папа! – завопил Радгар и бросился нему. Тот тревожно вскрикнул, но ловко поймал его и стиснул в крепких объятиях. – Папа, папочка, ты ведь не собираешься биться с этим фюрдраком, нет?
Королева Шарлотта сделала три шага к открытой двери и с грохотом захлопнула ее.
– Радгар! Ты только посмотри на это!
Ее тон заставил обоих мужчин расцепиться и встревоженно сесть.
– Что, мама?
– Что за свинство!
Он озадаченно огляделся по сторонам. Верно, в печи полно было прогоревших углей, а на всем остальном лежал хорошо заметный слой серой пыли. Белье на постели возможно, стоило бы поменять уже давно, но у себя, наверху, он менял простыни всего пару месяцев назад.
Папа всегда запрещал всем остальным, даже фраллям, приближаться к избушке. Она же не ожидает, чтобы ателинг занимался домашней уборкой, нет?
Может, ее тогда раздражает беспорядок? Конечно, хлама в комнате было больше, чем умещалось на столе и стульях. Да и на полу тоже. Большая часть всего этого принадлежала на самом деле Эйлвину и другим друзьям, и ему стоило бы потребовать, чтобы они забрали свои шмотки, но все, что принадлежало ему, было нужно: его остроги для ловли рыбы, сети, крючки и грузила, лески; его конская сбруя, седла и попоны, ездовые сапоги; две мишени для стрельбы из лука, три… нет, четыре лука, охапка старых стрел и заготовки новых – древки, гусиные перья, клей, жилы… Валялись здесь также его учебные копья, мечи, щиты, шлемы – обычные игрушки, которыми разрешается забавляться всем мальчишкам перед тем, как они станут книхтами. Впрочем, неплохое собрание… Ну и, конечно, прочий мальчишеский хлам: мячи, деревянные головоломки, горные башмаки, сети для птиц, дротики, ловушки, две пары оленьих рогов, пара охотничьих ножей, вонючая медвежья шкура, которую они недостаточно сильно прокоптили… Все это можно было и выкинуть, но вот коллекцию ракушек и птичьих яиц, и модель драккара, которую он никак не мог собраться доделать… Слишком много книг. Фейну не нужны коробка красок и кисти, но это мама поощряла его занятия живописью, а папа считал, что некоторые из трех десятков набросков, сваленных в углу, вполне ничего; мама относилась к ним критичнее. Да, их тоже можно выкинуть, но не лыжи, не коньки и не весла! Он еще не слишком хорошо освоил лютню, но собирался серьезнее заняться ею этой зимой, и уж конечно, он может выбросить кучу этой одежды и обуви, из которых он все равно уже вырос. Большая часть веревок еще вполне годна была к использованию. Корзинку Бриндля вполне можно было выбросить, поскольку он все равно залезал в кровать к Радгару, а ее использовал как склад обглоданных костей.
– Ну? – грозно спросила королева. – Что ты скажешь обо всем этом?
Почему ее волнует это, когда Фюрндагум извергается, а на Вамбсеоке бесчинствует фюрдрак?
– Мне нужна комната побольше, – сказал он. – Папа, ты ведь не собираешься…
– Нет, он не собирается, – резко сказала она. – Если у Уфгита проблемы, пусть сам с ними и справляется.
– Он не может, – тихо произнес папа, вставая. – У него нет заклинателей, способных на это. Я должен сам справляться с этим, ибо я – Хлафорд Фюрландум.
– И оставишь меня вдовой? – всхлипнула мама. – А Радгара – сиротой? Ты ведь знаешь, какие шансы в поединке с фюрдраком. Ты считаешь, что мальчику из рода Каттера удастся выжить в этой жуткой стране без отцовской защиты? Или что этому твоему жирному брату удастся удержать трон после твоей смерти? Кто-то другой убьет его, и этот кто-то другой не оставит в живых ни одного юного Каттеринга, способного грозить ему.
Радгар тоже встал. Он дрожал, но после такой долгой поездки в этом не было ничего удивительного. Мужчинам позволительно дрожать, если они очень устали. Но это же несправедливо! Ко всем другим ребятам вернулись сегодня отцы, а его папе нужно снова уходить навстречу еще большей опасности.
Папа задумчиво посмотрел на него, словно прикидывая его дальнейшую судьбу.
– Мы, бельцы, не воюем с детьми.
– Еще как воюете! – крикнула она.
– Ну, не со своими детьми. Не всегда. Я же вот выжил.
– У тебя был старший брат!
Папа пожал плечами.
– Верно, был. Возможно, теперь ты понимаешь, почему я обязан ему.
– Ты устал, – сказала она. – Я не видела тебя несколько месяцев. Этот вулкан извергается уже не первую неделю. Тебе совершенно не обязательно нестись туда, сломя…
– Я должен, Шарлотта. Извержение здесь ни при чем. Извержения случаются то и дело. Мы говорим о фюрдраке. Это чудовище. Оно ужасно. Оно выжжет весь Вамбсеок. Тут на счету каждый час, каждая минута. – Он устало улыбнулся Радгару и протянул руки к жене. – Послушайте, оба. Я не говорил вам этого прежде. Много лет назад фильфвер сложил глитм для меня, и мой рок вовсе не огонь! Фюрдрак не может убить меня, понимаете?
Но запросто может ужасно изувечить, подумал Радгар. Фюрдраки убили его отца, Фюрлафа, и деда, Гюфблейса. Почему мама к нему не подходит?
– Я – Хлафорд Фюрландум, – повторил отец. – Эрл Уфгит просил меня помочь победить фюрдрака, и я не могу отказать ему. Радгар, я еду в Веаргахлейв. Я выезжаю через час… мне не хотелось ехать в одиночку… собирался взять Леофрика, но раз уж ты здесь, поедешь со мной? Я хотел услышать все о вашей замечательной поездке. Я очень горжусь тобой.
Мама открыла и закрыла рот, не издав ни звука, но сердце Радгара тревожно сжалось.
– Значит, мне не надо прибираться в комнате?
Папа расхохотался.
– Убирайся вон, кошмарный маленький наглец! Скажи, чтобы мне оседлали Спедига, а тебе…
– Он так же устал, как ты! – рявкнула мать. – Он всего только ребенок! Он…
– Он сын фейна, – сказал отец. – Прими горячую ванну. Оденься потеплее. Захвати еды на день, потому что я умираю с голода и подозреваю, что ты тоже. Нам, возможно, придется заночевать там. Подумай, что нам еще может понадобиться. Ты успеешь еще поесть, так что поешь как следует, когда оденешься. Жди меня здесь через час с лошадьми.
Ура!
– Да, сир! – отозвался Радгар, салютуя, как положено фейну. Он вышел и тут же сунул голову обратно в дверь. – Я все уберу, мама! – Он поспешно закрыл дверь за собой прежде, чем она успела ответить. Если он наклонится, чтобы завязать шнурок, ухо его окажется у самой скважины…
– …а ты? – произнес папа. – Я схожу с ума. Полгода прошло. Я скулил по тебе каждую ночь.
– Что? – Мамин голос звучал как-то странно. – Никаких изнасилований? Никаких оргий в лагере?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127