— Неужто так? — Губы Лока тронула легкая усмешка.
— Это еще не все! Прошлое воскресенье мне пришлось еще посетить церковь Троицы, а ты знаешь, каково это мне! А тут еще визиты, магазины, контора, да еще Алекс хочет, чтобы я познакомилась со всеми бостонскими развлечениями — от санок до оперы! Я уже вымотана до предела…
— Да уж, тяжеловато! — Он попытался изобразить сочувствие, но вместо этого улыбка его стала еще шире.
— У меня на себя ни секунды не остается! Я даже к кисти с холстом не успела еще прикоснуться! Слава Богу, твое упрямство дало мне хоть возможность одной прогуляться!
— Одной? Уж не хочешь ли ты сказать, что пришла сюда пешком?
— Конечно, нет! Я наняла извозчика. Очень интересно было.
— Господи! — Он чуть не застонал. — И никто не знает, куда ты отправилась? Идиотство какое-то!
— Почему же? Я заметила, что бостонские леди ходят и ездят куда хотят. Вот вчера в книжном магазине я встретила даму, которая изучает литературу, мисс Элспет Филпот — так она рассказала, как пешком до Коннектикута дошла!
— Ну, знаешь, даже синий чулок и то поостереглась бы идти в одиночку на набережную! — Лок в полной растерянности почесал в затылке, подумав, что Алекс Латэм еще, чего доброго, свалит на него вину за это ее безумие. — Здесь леди не ходят! Все что угодно может случиться. Да и мороз к тому же…
— Ой, правда, — небрежно согласилась она. — Теперь-то я понимаю, почему у здешних леди такие юбки широкие. Мне пришлось на себя напялить пять или шесть нижних. — Она выставила ножку в изящном сапожке и лихо вздернула юбки, обнаружив стройную ножку в шелковом чулке и пестрый спектр разнообразных тканей. — Смотри: из красной фланели, шерстяная на подкладке, льняная — мне даже жарко!
— Мисс! Да вы что! — раздался протестующий почти взвизг Джедедии.
— Констанс! — Лок быстро одернул ее юбки.
— Ой, я все забываю, что у бостонцев нижнее белье — это больное место, — пробормотала она, и ее румянец стал еще ярче.
— Извините меня, мистер Шоу! Кстати, какая у вас чудесная работа! Это будущий дельфин.
— У вас острый глаз, мисс! — Джедедия не мог скрыть удивления: он только-только начал обрабатывать этот кусок дуба.
— Наверное, мы просто одинаково видим вещи, — отреагировала она. — Можно я еще раз приду посмотреть, когда вы его закончите?
— В любое время, девочка!
— У мисс Латэм не будет больше случая повторить свой визит, Джедедия, — твердо вмешался Лок. — В общем-то, ей уже пора, так что извини нас.
Держа рулон с чертежами под мышкой, Лок взял Констанс за локоть и вывел ее из мастерской; буквально протащил по длинному, пыльному коридору, пахнущему сандаловым деревом, чернилами и смолой мимо офисов, где кипела работа клерков и бухгалтеров. Не обращая внимания на ее протесты и увещевания, он велел мальчишке рассыльному сбегать на Вторую улицу за извозчиком. Мальчишка бегом бросился исполнять приказание, а Лок почти насильно подтащил Констанс к стеклянным дверям недавно отремонтированного здания.
— Давайте, мисс Латэм. Извозчик будет вас ждать.
— Сперва послушайте меня! — крепко сжав губы и изо всех сил сдерживая свой темперамент, она сунула ему пачку банкнот. — Я что же — зря сюда приходила? Возьмите это, и хватит строить из себя!..
— Не возьму. Деньги Латэмов мне не нужны!
— Но это же смешно! — сердито выдохнула она. — Это ваше, глупый вы человек!
— Я сказал вам, мне они не нужны.
— Хорошо, вам — нет, а Дайлану? — сказала она торжествующим тоном.
— Вы ошибаетесь, — сказал он просто. — А теперь — извините меня!
Он повернулся, чтобы уйти, но она схватила его за руку — ее рука и через перчатку ощутила сильное тепло его мощной мускулатуры.
— Не понимаю. Это что — все эта глупая свара? Из-за нее вы такой упрямый?
— Алекс Латэм убил моего отца. Они были партнерами, но ваш дед нарушил свое слово, злоупотребил его доверием, лишил его гордости, разорил его. Отец покончил жизнь самоубийством. — Лок произнес эти слова с таким ледяным выражением лица, таким холодным тоном, что Констанс вздрогнула.
— Нет, нет, не может быть! — Потрясенная до глубины души, Констанс почувствовала, что у нее перехватило дыхание.
— Я первым обнаружил мертвое тело моего отца. Мне тогда было четырнадцать. Вы считаете, что я могу забыть или простить эту глупую свару, мисс Латэм? — Лицо Лока окаменело, превратившись в какую-то мрачную маску.
— Я, я…
— Да я скорее сгорю в аду, чем дотронусь до этих окровавленных денег! — Он вырвал руку; его глаза — он буквально прожигал Констанс своим презрением, своей ненавистью, своей болью. — Теперь вы понимаете?
Она не могла вымолвить ни слова. Он выглядел таким беспощадно яростным; и таким уязвимым! Гордый, сам не желающий пощады демон, бросающий вызов всему миру… Констанс знала, что такое страдание, и то, что испытывал этот мужчина, было ей хорошо знакомо. И ведь никто и ничто тут не поможет! Лок бросил на нее последний взгляд, повернулся и побежал по лестнице вверх, перепрыгивая через две ступени, и исчез.
Констанс сделала глубокий, до боли вдох и обнаружила, что она вся дрожит. Да теперь она кое-что поняла, хотя и не вполне. Неудивительно, что Лок отнесся к ней так странно тогда, в тот день, когда они встретились. Но о чем же думал Дайлан Мак-Кин, посылая ее к деду и думая, что его брат будет самым подходящим посредником? Это же все равно, что бросить искру в пороховой погреб. Понятно, что Лок не хотел иметь с ними дело.
Пачка банкнот дрожала у нее в руке, как будто кто-то грозил ей пальцем. Она поспешно сунула деньги обратно в муфту. Ладно, пусть Лок Мак-Кин поступает, как считает нужным, но и она будет действовать по-своему.
Преодолев последний марш, она остановилась, почти ослепленная ярким светом, лившимся из дверей огромного зала. Постепенно глаза ее привыкли, и перед Констанс предстала невиданная, таинственная картина: на выкрашенном в черный цвет полу среди исчерченных цветными мелками линий на коленях ползало около полдюжины мужчин в рубашках с закатанными рукавами. Одни орудовали линейками и циркулями, другие забивали гвоздики, третьи — гнули и пристраивали гибкие деревянные рейки. Вдоль стен стояли столы с наклонными крышками, около них роились люди, вертя в руках какие-то таинственные листы бумаги, и оживленно что-то обсуждая. На большом столе с горизонтальной поверхностью стоял макет корпуса корабля — в самую середину его была воткнута стамеска. Как будто здесь было совершено жертвоприношение. Сцена была настолько фантастичной, что Констанс невольно поискала на поверхности пола магические символы. Колдовство — это было самое естественное и напрашивающееся объяснение той истовости и поглощенности, с которой люди здесь занимались своими странными делами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86