ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

По меньшей мере пять свидетелей, не считая меня, видели, как она откровенно целовала вас и с какой готовностью вы ей отвечали.
— Ужасно, правда? — усмехаясь, признал он. — По правде говоря, я вряд ли вспомнил бы об этом, если бы не вы.
— Как вы можете так говорить? — Она выдернула из его руки свою шаль. — Уверяю вас, Аннабелла очень хорошо это помнит. Хотя я и не пользуюсь ее особой доверенностью, я бы не удивилась, если бы узнала, что она вспоминает об этом каждый час. Вам наверняка известно, что она вами увлечена. Или вы настолько слепы, что этого не замечаете? Она в вас влюблена!
— Это обычное детское увлечение, в один прекрасный день ее сердце заговорит по-настоящему.
— Вряд ли, если вы не перестанете ее поощрять. Но по вашему упрямому виду я понимаю, что вас не убедить. А вообще, с чего это мы заговорили об Аннабелле?..
— Ну как же, вы сообщили мне, что вас никогда не целовали, и сравнили себя с Аннабел-лой.
— Ах да. — Эвелина в полной растерянности тряхнула головой. — Не знаю, что такое на нас нашло, Брэндрейт, на вас и на меня. Я очень огорчена, смущена и очень раскаиваюсь. Простите меня, прошу вас, за то, что я невольно ввела вас в заблуждение… что я… то есть… Ах, боже мой, я сама не знаю, о чем я вас прошу. Только я не хочу, чтобы вы думали, будто я позволю вам обойтись со мной таким образом когда-нибудь еще, потому что я вовсе этого не желаю.
— И вы в этом уверены, Эвелина? — Он стоял слишком близко для ее душевного спокойствия и при этом приподнял руку, явно собираясь коснуться ее волос у виска.
Эвелина с трудом подавила желание погладить его по щеке. Устояв перед искушением, она поспешно отступила на шаг.
— Прошу вас, не надо, — прошептала она. — Я не стану притворяться. Вы слишком умны и все равно бы все поняли. Я думаю, вам известно, что я ничего так сильно не желаю, как снова оказаться в ваших объятиях, но я этого не допущу, потому что на самом деле я вас не люблю. Я знаю, что не люблю и никогда бы не могла полюбить. Но, бог весть почему, я испытываю это странное желание. Я должна извиниться за вчерашнее, я была не права, поощряя вас. Я очень, очень дурно поступила.
Он, казалось, был совершенно поражен. Его серые глаза пытливо всматривались в нее, как будто стараясь докопаться до истины.
— Я никогда еще не слышал от женщины таких искренних признаний. Но вам нет нужды извиняться. Я сам соблазнил вас своим поцелуем и потом признавался в любви, которой я не ощущаю. Я должен просить у вас прощения, Эвелина. Я в такой же степени не способен объяснить свое поведение, как и вы. Похоже, что нами овладело какое-то безумие… Ну не странная ли мы пара? Хотя в своем безумии мы не одиноки. Чего стоит леди Эль с ее олимпийцами! Во всяком случае, что касается моего непристойного появления у ваших дверей и моих идиотских речей, я смиренно прошу у вас прощения. Я не знаю, что на меня нашло.
— И на меня, когда я вылила на вас кувшин воды. — Она чуть было не рассмеялась. — Вы не представляете, как смешно вы выглядели вчера.
Она все-таки не выдержала и захохотала. В его глазах блеснула ответная искорка, и он расхохотался вместе с нею.
— Ей-богу, я вовсе не ожидал промокнуть до костей, когда столь изящно объяснялся вам в любви, — сказал он шутливо.
— Вы были просто вне себя! Уж не полнолуние ли так на вас повлияло? Я слышала, что это действует на самых разумных людей.
Каждый раз, когда она встречалась с ним взглядом, ее разбирал смех. Он тоже улыбался, таким нелепым представлялось все случившееся.
Когда они оба замолчали, Эвелине стало неловко. Она была счастлива, что события прошедшего вечера разрешились так мирно, и ей показалось, что наступил самый подходящий момент убедить его отказаться от покупки бюста.
Она предложила ему вернуться вместе в дом, и он охотно согласился. Улыбнувшись ему, хотя и с некоторой внутренней тревогой, она приступила к делу:
— Я подумала, Брэндрейт, что мы могли бы положить конец нашим спорам насчет Зевса. Ах, если бы вы согласились приобрести любую другую из находок моего отца! Я уверена, если бы вы к ним получше присмотрелись, вы бы убедились, что некоторые из них в равной степени… то есть… я хотела сказать…
По выражению его лица она поняла, что сделала ошибку. Все его дружелюбие как ветром сдуло.
— Вам не нужно мне отвечать, — грустно сказала она. — Я читаю ответ в ваших глазах. Мне следовало бы помнить про ваше несносное упрямство.
— Что касается упрямства, мисс Свенбурн, то это еще вопрос, кому из нас оно более свойственно. Вы даже не признаете наличия у меня вкуса и способности оценить прекрасное произведение искусства.
— Вы не правы. Я знаю вас уже много лет и не могла не познакомиться с вашими склонностями и интересами. Зато вы совершенно не способны оценить мои чувства в данной ситуации. Однако мы снова зашли в тупик, и, не желая навлечь на себя ваш гнев, я прошу вас забыть об этом предмете.
Они уже почти дошли до задней двери, когда Брэндрейт вдруг осторожно взял ее под руку.
— Ради тех теплых слов, которыми мы обменялись всего лишь несколько минут назад, я исполню вашу просьбу. Я забуду об этом предмете, как будто мы о нем никогда и не упоминали.
Эвелина устремила на него удивленный взгляд:
— А я думала, вы будете сердиться на меня по меньшей мере целую неделю. — Она улыбнулась, снова ощутив необыкновенную притягательную силу его глаз. — Такая снисходительность дает мне надежду, что наше знакомство когда-нибудь может стать вполне приятным.
— Плутовка! — шепнул он.
Маркиз хотел еще что-то добавить, но в эту минуту появилась Аннабелла, и слова так и остались несказанными.
— Вот ты где, Эва! — воскликнула Аннабелла, подозрительно глядя на руку маркиза, поддерживающую локоть Эвелины. — Что ты здесь делаешь вдвоем с Брэндрейтом? Уж не флиртуешь ли ты с моим кавалером?
Она переводила взгляд с нее на маркиза, заметно недовольная тем, что застала их наедине.
11
Психея покинула Олимп с рассветом, собираясь узнать, что же произошло за ночь в сердцах ее подопечных. За это время она хорошо отдохнула, и, хотя ее собственное положение с каждой минутой ухудшалось, она спешила насладиться плодами своих трудов.
Прислонившись к высокому дубу, она внимательно выслушала разговор между Брэндрейтом и Эвелиной. Особенно тщательно она следила за выражениями их лиц, поскольку всегда считала, что таким образом можно узнать гораздо больше. Она присматривалась также и к каждому их движению, чтобы вернее судить о том, насколько успешно развиваются события.
Закрыв мечтательно глаза, она снова вздохнула. Брэндрейт чуть было не поцеловал Эвели-ну, а Психее этого хотелось больше всего в жизни. Вот еще бы разок-другой, и глядишь — дело сладилось бы.
Под пышной кроной дуба весело щебетали малиновки, и на сердце Психеи стало легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63