Мой покойный муж Ибрагим пытался помочь таким несчастным вновь обрести телесную крепость. За это некоторые из коллег превозносили его, как доброго самаритянина, а другие обзывали глупцом.
– Он был сарацином, ваш муж?
– Он происходил из той части Испании, которую завоевали мавры. Его мать была знатной дамой, христианкой, а отец – обращенным в христианство сарацином. В юности Ибрагим изучал медицину и астрологию в Стамбульском университете, потом перебрался в Болонью – лечил больных и преподавал в тамошнем университете. Там мы с ним и встретились.
– Он был вашим учителем? – удивился Дайрмид.
Микаэла кивнула:
– Он преподавал анатомию, медицину и астрологию. И еще писал трактаты на медицинские темы – вам наверняка довелось читать некоторые из них, ведь он был очень известным врачом. Его звали Ибрагим ибн-Катеб.
– Нет, не довелось, – покачал головой Дайрмид. – Я почти не читал медицинских книг. По-видимому, ваш муж был намного старше вас?
– Вы правы, по возрасту он мог бы быть моим дедом. Когда я поступила в университет, Ибрагим выбрал меня и еще одного студента себе в помощники и стал давать нам дополнительные уроки дома. А потом я поселилась у него: так было удобнее помогать во врачебной практике…
– И стали его женой, – закончил Дайрмид, не сводя с нее проницательного взгляда, и Микаэла отвела глаза, словно боялась, что он прочтет в них ее секреты.
– Ибрагим научил меня всему, что я знаю, – сдержанно сказала она. – Он укреплял мой дух, поощрял тягу к знаниям… Он был для меня воплощением доброты и великодушия.
– Он знал о ваших необыкновенных способностях?
– Да… – пробормотала она, старательно избегая его взгляда. – Ибрагим полагал, что способность исцелять Небо даровало мне как знак моего врачебного призвания. Но в то же время он считал этот дар лишним и даже опасным. Ибрагим внушал мне веру в эмпирические знания, учил доверять собственному опыту и опыту многих поколений врачей, обобщенному в медицинских трудах.
Микаэла почувствовала облегчение – как хорошо, что можно обойтись полуправдой и не рассказывать о том, что для нее сделал Ибрагим.
– Как долго вы были замужем?
– Четыре года. Муж умер около года назад: у него было слабое сердце, хотя он до самого конца это от меня скрывал.
Она закусила губу и отвернулась.
– Вы все еще тоскуете по нему, – мягко заметил горец. – Похоже, вы его любили…
Микаэла вздохнула: он был тысячу раз прав, но зачем ему об этом знать? Как он, однако, странно повернул разговор! Но больше не стоит поощрять его любопытства.
– Я восхищалась великодушием и благородством мужа, обширностью его познаний, – пожала она плечами. – Ибрагим наверняка сумел бы вылечить Бригит! – Она наконец посмотрела на Дайрмида и смущенно добавила, готовая тут же снова отвести взгляд: – А как обстояли дела у вас?
– С чем? С учебой или с браком? У меня эти вещи не совпадают, – усмехнулся он.
Разумеется, Микаэле хотелось разузнать о его жене, но она чувствовала, что Дайрмид бережет свои секреты так же ревностно, как и она. Пожалуй, лучше зайти издалека…
– Где вы изучали хирургию?
Лэрд погладил Бригит по волосам, и золотистые локоны обвились вокруг его запястья.
– Мой отец послал меня в Маллинчский монастырь на островах, когда мне исполнилось тринадцать, – начал он. – Мой старший брат к тому времени погиб в сражении, и отец не хотел, чтобы я разделил его судьбу. Он мечтал видеть меня образованным человеком, поэтому я взялся за латынь, французский, математику, философию и преуспел настолько, что вскоре монахи уже не знали, что со мной делать. Вместо того чтобы проводить оставшийся срок в молитвах и благочестивых размышлениях, я часами пропадал на берегу, соревнуясь в метании камней и борьбе с другими такими же недорослями, отданными в учение. Я мнил себя будущим воином, а не монахом и не книжным червем!
– Еще одно свидетельство истинности астрологической науки, – улыбнулась Микаэла. – Овен, родившийся под знаком Марса, всегда жаждет битвы и победы! Такие люди, как правило, наделены прекрасными умственными способностями, но слишком нетерпеливы, чтобы посвятить себя науке.
– Значит, в моих недостатках виноваты звезды? Жаль, что настоятель Маллинчского монастыря ничего не смыслил в астрологии, иначе он не стал бы меня сечь за нерадивость!
Микаэла рассмеялась, Дайрмид тоже, и от его милой, чуть скошенной набок улыбки у молодой женщины защемило сердце.
– Неужели вас выгнали из монастыря? – спросила она.
– Нет, напротив! Настоятель решил сослать меня в монастырскую больницу, чтобы я искупил свои грехи, ухаживая за больными. Тамошний врач, брат Колум, взял меня под свою опеку. У него было всего две медицинские книги, которые я читал и перечитывал, пока не выучил наизусть. Но увы – брат Колум был весьма почтенного возраста и вскоре умер. Через некоторое время скончался мой отец, и, поскольку старшего брата тоже не было в живых, я стал даншенским лэрдом. Надо сказать, я покинул Маллинч с большим облегчением и пошел на службу к королю Роберту.
– Однако когда мы с вами встретились на поле боя в Гэллоуэе, вы были уже искусным хирургом, несмотря на юный возраст!
– Все мое искусство – результат практики, – пожал Дайрмид плечами. – К сожалению, мне не довелось получить настоящего медицинского образования. После недолгого ученичества у брата Колума моим единственным наставником стала нужда, которая, как известно, всему научит. Впрочем, все это в прошлом, я давно бросил свою хирургию.
Микаэла покачала головой.
– И все же вы талантливый, одаренный человек, увечье не может этого изменить, – ответила она, твердо глядя в его помрачневшие глаза. В них явственно читалось предупреждение, что она зашла слишком далеко, и молодая женщина поспешила направить разговор в более безопасное русло: – Посмотрите только, как чудесно подействовал на Бригит наш массаж – она наконец заснула.
– И правда, мы помогли ей заснуть, – заметил Дайрмид. Он на мгновение коснулся ее руки, и Микаэла сразу почувствовала исходящее от него тепло. – Интересно, почему вы решили поступить в университет и стать врачом? Весьма необычное решение для женщины – тем более для уроженки наших мест! Вас подтолкнули к нему ваши необыкновенные способности?
– Нет, – ответила она и грустно улыбнулась. – Просто в юности я видела, как один молодой хирург спас жизнь тяжело раненному в бою человеку, и с тех пор не мыслила для себя иного занятия, кроме медицины.
– Не надо так шутить со мной, – нахмурился горец.
– Я и не думала шутить, – покачала она головой. – Тот день в Гэллоуэе до сих пор у меня перед глазами, словно это случилось вчера. Вы показались мне тогда воплощением милосердия и вообще всего лучшего, что есть в человеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Он был сарацином, ваш муж?
– Он происходил из той части Испании, которую завоевали мавры. Его мать была знатной дамой, христианкой, а отец – обращенным в христианство сарацином. В юности Ибрагим изучал медицину и астрологию в Стамбульском университете, потом перебрался в Болонью – лечил больных и преподавал в тамошнем университете. Там мы с ним и встретились.
– Он был вашим учителем? – удивился Дайрмид.
Микаэла кивнула:
– Он преподавал анатомию, медицину и астрологию. И еще писал трактаты на медицинские темы – вам наверняка довелось читать некоторые из них, ведь он был очень известным врачом. Его звали Ибрагим ибн-Катеб.
– Нет, не довелось, – покачал головой Дайрмид. – Я почти не читал медицинских книг. По-видимому, ваш муж был намного старше вас?
– Вы правы, по возрасту он мог бы быть моим дедом. Когда я поступила в университет, Ибрагим выбрал меня и еще одного студента себе в помощники и стал давать нам дополнительные уроки дома. А потом я поселилась у него: так было удобнее помогать во врачебной практике…
– И стали его женой, – закончил Дайрмид, не сводя с нее проницательного взгляда, и Микаэла отвела глаза, словно боялась, что он прочтет в них ее секреты.
– Ибрагим научил меня всему, что я знаю, – сдержанно сказала она. – Он укреплял мой дух, поощрял тягу к знаниям… Он был для меня воплощением доброты и великодушия.
– Он знал о ваших необыкновенных способностях?
– Да… – пробормотала она, старательно избегая его взгляда. – Ибрагим полагал, что способность исцелять Небо даровало мне как знак моего врачебного призвания. Но в то же время он считал этот дар лишним и даже опасным. Ибрагим внушал мне веру в эмпирические знания, учил доверять собственному опыту и опыту многих поколений врачей, обобщенному в медицинских трудах.
Микаэла почувствовала облегчение – как хорошо, что можно обойтись полуправдой и не рассказывать о том, что для нее сделал Ибрагим.
– Как долго вы были замужем?
– Четыре года. Муж умер около года назад: у него было слабое сердце, хотя он до самого конца это от меня скрывал.
Она закусила губу и отвернулась.
– Вы все еще тоскуете по нему, – мягко заметил горец. – Похоже, вы его любили…
Микаэла вздохнула: он был тысячу раз прав, но зачем ему об этом знать? Как он, однако, странно повернул разговор! Но больше не стоит поощрять его любопытства.
– Я восхищалась великодушием и благородством мужа, обширностью его познаний, – пожала она плечами. – Ибрагим наверняка сумел бы вылечить Бригит! – Она наконец посмотрела на Дайрмида и смущенно добавила, готовая тут же снова отвести взгляд: – А как обстояли дела у вас?
– С чем? С учебой или с браком? У меня эти вещи не совпадают, – усмехнулся он.
Разумеется, Микаэле хотелось разузнать о его жене, но она чувствовала, что Дайрмид бережет свои секреты так же ревностно, как и она. Пожалуй, лучше зайти издалека…
– Где вы изучали хирургию?
Лэрд погладил Бригит по волосам, и золотистые локоны обвились вокруг его запястья.
– Мой отец послал меня в Маллинчский монастырь на островах, когда мне исполнилось тринадцать, – начал он. – Мой старший брат к тому времени погиб в сражении, и отец не хотел, чтобы я разделил его судьбу. Он мечтал видеть меня образованным человеком, поэтому я взялся за латынь, французский, математику, философию и преуспел настолько, что вскоре монахи уже не знали, что со мной делать. Вместо того чтобы проводить оставшийся срок в молитвах и благочестивых размышлениях, я часами пропадал на берегу, соревнуясь в метании камней и борьбе с другими такими же недорослями, отданными в учение. Я мнил себя будущим воином, а не монахом и не книжным червем!
– Еще одно свидетельство истинности астрологической науки, – улыбнулась Микаэла. – Овен, родившийся под знаком Марса, всегда жаждет битвы и победы! Такие люди, как правило, наделены прекрасными умственными способностями, но слишком нетерпеливы, чтобы посвятить себя науке.
– Значит, в моих недостатках виноваты звезды? Жаль, что настоятель Маллинчского монастыря ничего не смыслил в астрологии, иначе он не стал бы меня сечь за нерадивость!
Микаэла рассмеялась, Дайрмид тоже, и от его милой, чуть скошенной набок улыбки у молодой женщины защемило сердце.
– Неужели вас выгнали из монастыря? – спросила она.
– Нет, напротив! Настоятель решил сослать меня в монастырскую больницу, чтобы я искупил свои грехи, ухаживая за больными. Тамошний врач, брат Колум, взял меня под свою опеку. У него было всего две медицинские книги, которые я читал и перечитывал, пока не выучил наизусть. Но увы – брат Колум был весьма почтенного возраста и вскоре умер. Через некоторое время скончался мой отец, и, поскольку старшего брата тоже не было в живых, я стал даншенским лэрдом. Надо сказать, я покинул Маллинч с большим облегчением и пошел на службу к королю Роберту.
– Однако когда мы с вами встретились на поле боя в Гэллоуэе, вы были уже искусным хирургом, несмотря на юный возраст!
– Все мое искусство – результат практики, – пожал Дайрмид плечами. – К сожалению, мне не довелось получить настоящего медицинского образования. После недолгого ученичества у брата Колума моим единственным наставником стала нужда, которая, как известно, всему научит. Впрочем, все это в прошлом, я давно бросил свою хирургию.
Микаэла покачала головой.
– И все же вы талантливый, одаренный человек, увечье не может этого изменить, – ответила она, твердо глядя в его помрачневшие глаза. В них явственно читалось предупреждение, что она зашла слишком далеко, и молодая женщина поспешила направить разговор в более безопасное русло: – Посмотрите только, как чудесно подействовал на Бригит наш массаж – она наконец заснула.
– И правда, мы помогли ей заснуть, – заметил Дайрмид. Он на мгновение коснулся ее руки, и Микаэла сразу почувствовала исходящее от него тепло. – Интересно, почему вы решили поступить в университет и стать врачом? Весьма необычное решение для женщины – тем более для уроженки наших мест! Вас подтолкнули к нему ваши необыкновенные способности?
– Нет, – ответила она и грустно улыбнулась. – Просто в юности я видела, как один молодой хирург спас жизнь тяжело раненному в бою человеку, и с тех пор не мыслила для себя иного занятия, кроме медицины.
– Не надо так шутить со мной, – нахмурился горец.
– Я и не думала шутить, – покачала она головой. – Тот день в Гэллоуэе до сих пор у меня перед глазами, словно это случилось вчера. Вы показались мне тогда воплощением милосердия и вообще всего лучшего, что есть в человеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87