– Его рука легла на плечо Элспет.
Как же ей хотелось ответить, поделиться, облегчить бремя собственного знания. Элспет было страшно. Казалось, облеченное в слова пугающее пророчество наполнится новой силой, станет реальностью и неминуемо приведет Дункана к гибели.
Она покачала головой:
– Не скажу.
Уверенно и стремительно, точно несущее смерть копье, рука его скользнула ей за шею, пальцы сомкнулись в копне густых волос, останавливая любое движение. Дункан едва сдерживал ярость.
– Смерть… Вороны… Уехать – или готовиться к гибели. Вот что ты мне сказала. Я выслушал, Элспет Фрейзер. А теперь хочу знать правду.
– Это мой крест, – почти беззвучно шевельнулись губы девушки. – Мне его и нести.
– Нет. Ты все расскажешь, я выслушаю – и поставим на этом точку. Ясновидящие обычно не скрывают того, что дает им дар. Почему же ты упорно отказываешься рассказать о своем видении?
– Обычно? Откуда тебе знать?
– В Кинтейле жила одна старуха… Прорицательница. Она предсказывала мне будущее, еще когда я был ребенком. Ей не удалось меня испугать. Говори же, Элспет.
– И что она предсказала?
Дункан уронил руку.
– Ерунду болтала. Глупости. Чушь. Я забыл.
Элспет отвернулась.
– Забыл? Считай, я тоже забыла.
– Неправда. – Дункан задумался, глядя на девушку. – На ручье ты смотрела на меня, как будто… как будто…
– Как будто – что?
Он дотронулся пальцем до ее щеки, легко, чуть касаясь, очертил линию подбородка.
– Ты смотрела так, как будто дороже меня у тебя никого нет на свете, – шепнул Дункан. – И я хочу знать почему! Что ты видела?
Сердце Элспет покатилось вниз и, вновь подпрыгнув, застряло в горле пульсирующим комом. Ей хотелось обнять Дункана… но она лишь до боли стиснула пальцы опущенных рук.
– Так что же ты видела, Элспет Фрейзер?
Ах, этот голос… Глубокий, как пучина Западного моря; баюкающий, точно шелест вересковых долин.
– Если останешься здесь – погибнешь на плахе. Такова твоя участь, Дункан Макрей. Она открылась мне в видении. – Высказанный против воли, ответ прозвучал слабым стоном… жалкой благодарностью за восхитительные поцелуи и ласки.
Дункан не отвел взгляда. Порыв ветра взметнул его волосы, но сам он стоял неподвижно, как скала.
– Уезжай, – сорвалась с губ Элспет мольба. – Куда угодно – в Далси, в Эдинбург… Только уезжай.
– Твои слова, малышка… твои видения меня не пугают. Ничего со мной не случится. Я не верю в пророчества.
Элспет вздохнула, зябко кутаясь в накидку. Потом отвернулась и медленно двинулась вниз по склону.
Так же, как и Дункан, с самой первой минуты их встречи она ощущала возникшую между ними связь. Его судьба каким-то образом сплеталась с ее судьбою, точно сама жизнь ткала полотно из серебряных нитей. Каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение добавляло еще один мотив в узор невидимого полотна. Понимая, что происходит, Элспет не в силах была остановить работу небесной прялки.
Но она чувствовала… она боялась, что эта связь погубит их обоих.
На пути к замку Элспет ни разу не оглянулась.
ГЛАВА 9
– Ну давай, Лазайр, давай, мой дорогой, – уговаривал Дункан, подталкивая своего вороного на середине ручья. – Холод тебе поможет. Стоп! Вот здесь и стой. Нет-нет, не нужно! – Он потянул коня за ногу, когда тот выдернул из ледяной воды раненое копыто. – Постарайся подержать его в воде хоть минутку, дружок! – со вздохом воскликнул Дункан. – Другого лекарства у меня просто нет. – Умное животное скосило на него черный глаз, обиженно фыркнуло, но повиновалось. Похлопывая коня по загривку, Дункан заставил его напиться из прозрачного горного потока.
Все утро у Дункана ушло на составление официально-вежливого, тщательно продуманного письма к вождю Макдональдов. Внимательно изучив каждую строчку письма, Роберт Гордон, скорчив недовольную мину, вынужден был все-таки поставить свою подпись. А после того, как Хью Фрейзер отправил к Макдональдам гонца с письмом, Дункан оседлал Лазайра и один умчался из замка.
Бешеный галоп по окрестным холмам поднял ему настроение, только вот его верный друг вороной наступил на острый камешек и поранил копыто. Дункан чувствовал боль Лазайра, как свою.
Теперь он знал: в Гленран придется возвращаться пешком.
– Ничего, дружок, все будет хорошо, – приговаривал он негромко. – Вода должна помочь. – Только сейчас Дункан сообразил, что обращается к Лазайру по-гэльски, перейдя на родной язык так легко и свободно, точно и не было долгих лет, проведенных в Эдинбурге. Точно вернулось детство, когда он говорил и думал на гэльском, не спотыкаясь на каждом слове. Видно, прав был Эласдар Фрейзер, утверждая, что горец жив в нем до сих пор.
А Эласдар сейчас в Далси… Дункан представил себе, как тот сидит за столом в главном зале, в окружении всей семьи. Его, Дункана, семьи. Там и Майри, сестра его и жена Эласдара, с детишками; и бабушка… и самая младшая сестренка Кирсти. Три года прошло с тех пор, как Дункан в последний раз видел Майри – она приезжала в Эдинбург вместе с Эласдаром. Когда он покидал отчий дом, Кирсти была совсем крошкой, очаровательно задиристой и непоседливой. Наверное, и она не помнит его вовсе…
Как и младшую сестренку, бабушку Дункан не видел с того дня, когда уехал – без ее благословения! – из Далси. Еще один тяжкий вздох сорвался с его губ. Ребенком он души не чаял в бабушке… Как же она, должно быть, постарела… Наверное, часто болеет… Простила ли она своего непокорного внука или обида и гнев по-прежнему гложут ее сердце?
Поглаживая шелковистую угольно-черную спину коня, Дункан еще пару минут подождал в надежде, что ледяная вода снимет боль у его верного друга, потом взял поводья, вышел на берег и медленно зашагал вверх по пологому склону холма. С вершины открывался вид на великое шотландское озеро. Лох-Несс мерцал на западе изогнуто-длинным таинственным зеркалом. Откинув со лба черную прядь, Дункан повернулся к Гленрану, едва видневшемуся на самом горизонте.
И в тот же миг с губ его сорвалось проклятие. Он застыл на месте, опустив руку на шею вороному. Долину между тремя холмами пересекала группа всадников. Дункан прижался к боку коня, прищурился, вглядываясь в незнакомцев. Чужаки? Макдональды?
Восемь всадников, все в национальных одеждах, вооруженные, неспешно двигались по топкой долине вдоль края березовой рощи. В полуденном солнце сверкали острия копий, прикрепленных к поясу каждого. Окантованные медью щиты матово поблескивали. В причудливой смеси узоров на накидках Дункан не смог распознать традиционные цвета какого-нибудь из кланов. «В любом случае, это не Фрейзеры», – решил он. Ни одного из этих всадников в Гленране не было. Как они смеют при свете дня и в полном вооружении пересекать земли Фрейзеров?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Как же ей хотелось ответить, поделиться, облегчить бремя собственного знания. Элспет было страшно. Казалось, облеченное в слова пугающее пророчество наполнится новой силой, станет реальностью и неминуемо приведет Дункана к гибели.
Она покачала головой:
– Не скажу.
Уверенно и стремительно, точно несущее смерть копье, рука его скользнула ей за шею, пальцы сомкнулись в копне густых волос, останавливая любое движение. Дункан едва сдерживал ярость.
– Смерть… Вороны… Уехать – или готовиться к гибели. Вот что ты мне сказала. Я выслушал, Элспет Фрейзер. А теперь хочу знать правду.
– Это мой крест, – почти беззвучно шевельнулись губы девушки. – Мне его и нести.
– Нет. Ты все расскажешь, я выслушаю – и поставим на этом точку. Ясновидящие обычно не скрывают того, что дает им дар. Почему же ты упорно отказываешься рассказать о своем видении?
– Обычно? Откуда тебе знать?
– В Кинтейле жила одна старуха… Прорицательница. Она предсказывала мне будущее, еще когда я был ребенком. Ей не удалось меня испугать. Говори же, Элспет.
– И что она предсказала?
Дункан уронил руку.
– Ерунду болтала. Глупости. Чушь. Я забыл.
Элспет отвернулась.
– Забыл? Считай, я тоже забыла.
– Неправда. – Дункан задумался, глядя на девушку. – На ручье ты смотрела на меня, как будто… как будто…
– Как будто – что?
Он дотронулся пальцем до ее щеки, легко, чуть касаясь, очертил линию подбородка.
– Ты смотрела так, как будто дороже меня у тебя никого нет на свете, – шепнул Дункан. – И я хочу знать почему! Что ты видела?
Сердце Элспет покатилось вниз и, вновь подпрыгнув, застряло в горле пульсирующим комом. Ей хотелось обнять Дункана… но она лишь до боли стиснула пальцы опущенных рук.
– Так что же ты видела, Элспет Фрейзер?
Ах, этот голос… Глубокий, как пучина Западного моря; баюкающий, точно шелест вересковых долин.
– Если останешься здесь – погибнешь на плахе. Такова твоя участь, Дункан Макрей. Она открылась мне в видении. – Высказанный против воли, ответ прозвучал слабым стоном… жалкой благодарностью за восхитительные поцелуи и ласки.
Дункан не отвел взгляда. Порыв ветра взметнул его волосы, но сам он стоял неподвижно, как скала.
– Уезжай, – сорвалась с губ Элспет мольба. – Куда угодно – в Далси, в Эдинбург… Только уезжай.
– Твои слова, малышка… твои видения меня не пугают. Ничего со мной не случится. Я не верю в пророчества.
Элспет вздохнула, зябко кутаясь в накидку. Потом отвернулась и медленно двинулась вниз по склону.
Так же, как и Дункан, с самой первой минуты их встречи она ощущала возникшую между ними связь. Его судьба каким-то образом сплеталась с ее судьбою, точно сама жизнь ткала полотно из серебряных нитей. Каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение добавляло еще один мотив в узор невидимого полотна. Понимая, что происходит, Элспет не в силах была остановить работу небесной прялки.
Но она чувствовала… она боялась, что эта связь погубит их обоих.
На пути к замку Элспет ни разу не оглянулась.
ГЛАВА 9
– Ну давай, Лазайр, давай, мой дорогой, – уговаривал Дункан, подталкивая своего вороного на середине ручья. – Холод тебе поможет. Стоп! Вот здесь и стой. Нет-нет, не нужно! – Он потянул коня за ногу, когда тот выдернул из ледяной воды раненое копыто. – Постарайся подержать его в воде хоть минутку, дружок! – со вздохом воскликнул Дункан. – Другого лекарства у меня просто нет. – Умное животное скосило на него черный глаз, обиженно фыркнуло, но повиновалось. Похлопывая коня по загривку, Дункан заставил его напиться из прозрачного горного потока.
Все утро у Дункана ушло на составление официально-вежливого, тщательно продуманного письма к вождю Макдональдов. Внимательно изучив каждую строчку письма, Роберт Гордон, скорчив недовольную мину, вынужден был все-таки поставить свою подпись. А после того, как Хью Фрейзер отправил к Макдональдам гонца с письмом, Дункан оседлал Лазайра и один умчался из замка.
Бешеный галоп по окрестным холмам поднял ему настроение, только вот его верный друг вороной наступил на острый камешек и поранил копыто. Дункан чувствовал боль Лазайра, как свою.
Теперь он знал: в Гленран придется возвращаться пешком.
– Ничего, дружок, все будет хорошо, – приговаривал он негромко. – Вода должна помочь. – Только сейчас Дункан сообразил, что обращается к Лазайру по-гэльски, перейдя на родной язык так легко и свободно, точно и не было долгих лет, проведенных в Эдинбурге. Точно вернулось детство, когда он говорил и думал на гэльском, не спотыкаясь на каждом слове. Видно, прав был Эласдар Фрейзер, утверждая, что горец жив в нем до сих пор.
А Эласдар сейчас в Далси… Дункан представил себе, как тот сидит за столом в главном зале, в окружении всей семьи. Его, Дункана, семьи. Там и Майри, сестра его и жена Эласдара, с детишками; и бабушка… и самая младшая сестренка Кирсти. Три года прошло с тех пор, как Дункан в последний раз видел Майри – она приезжала в Эдинбург вместе с Эласдаром. Когда он покидал отчий дом, Кирсти была совсем крошкой, очаровательно задиристой и непоседливой. Наверное, и она не помнит его вовсе…
Как и младшую сестренку, бабушку Дункан не видел с того дня, когда уехал – без ее благословения! – из Далси. Еще один тяжкий вздох сорвался с его губ. Ребенком он души не чаял в бабушке… Как же она, должно быть, постарела… Наверное, часто болеет… Простила ли она своего непокорного внука или обида и гнев по-прежнему гложут ее сердце?
Поглаживая шелковистую угольно-черную спину коня, Дункан еще пару минут подождал в надежде, что ледяная вода снимет боль у его верного друга, потом взял поводья, вышел на берег и медленно зашагал вверх по пологому склону холма. С вершины открывался вид на великое шотландское озеро. Лох-Несс мерцал на западе изогнуто-длинным таинственным зеркалом. Откинув со лба черную прядь, Дункан повернулся к Гленрану, едва видневшемуся на самом горизонте.
И в тот же миг с губ его сорвалось проклятие. Он застыл на месте, опустив руку на шею вороному. Долину между тремя холмами пересекала группа всадников. Дункан прижался к боку коня, прищурился, вглядываясь в незнакомцев. Чужаки? Макдональды?
Восемь всадников, все в национальных одеждах, вооруженные, неспешно двигались по топкой долине вдоль края березовой рощи. В полуденном солнце сверкали острия копий, прикрепленных к поясу каждого. Окантованные медью щиты матово поблескивали. В причудливой смеси узоров на накидках Дункан не смог распознать традиционные цвета какого-нибудь из кланов. «В любом случае, это не Фрейзеры», – решил он. Ни одного из этих всадников в Гленране не было. Как они смеют при свете дня и в полном вооружении пересекать земли Фрейзеров?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92