Воздух резанул легкие, как нож, когда его губы вслух повторили имя: «Хоакин… Карильо». Теперь он понял, почему все думали, будто это его голова. Семнадцать лет назад, Карильо был так же близок к нему, как сейчас Лино; они даже внешне были похожи.
У Хоакина все свело внутри, его тошнило, но он не мог отвести глаз от банки и ее содержимого.
«Карильо. Друг. Боже!» Все эти годы ему казалось, что тогда Карильо сумел оторваться от преследователей. Как он ошибся!
А знают ли они — Елена, Лино? Кто-то должен был знать, знать и сказать ему!
Хоакин снял шляпу и провел рукой по волосам. «Это мог быть я!» Его горло сжалось…
— Сеньор Монтаньос, пожалуйста… — услышал он голос Хеллер.
Дверь музея, приоткрывшись, впустила запоздавшего хозяина.
— Надеюсь, вы простите мое отсутствие и то, что никто не мог ответить на ваши вопросы, — вежливо извинился доктор Джордан, седоволосый полный человек небольшого роста. — Женщину сбило телегой, и я должен был помогать ей, пока ее не забрали в больницу. Впрочем, надеюсь, вы прекрасно обошлись без меня.
Хеллер рассеянно кивнула, и он перевел взгляд на ее спутника.
— Ах да, вижу, вы нашли мой главный экспонат, которым я больше всего горжусь. Хоакин Мурьета.
— Мурьета? — Хеллер встрепенулась. — Бандит? — Она торопливо проследовала за Джорданом туда, где стоял дон Рикардо.
— Это как сказать. — Доктор Джордан выразительно хмыкнул.
— Что вы имеете в виду? — Хеллер взглянула на то, что было во банке, и отпрянула как от удара. — Господи!
Джордан внимательно посмотрел на нее.
— Полагаю, это зависит от того, с кем вы говорите. Мексиканцы уважали его, белые ненавидели, называли бичом Калифорнии. Китайцы до смерти боялись. Ходил даже слух, что он и его друзья любили отрезать у них уши и делать из ушей ожерелья.
Хеллер поежилась.
— Значит, он был убийцей?
— Разумеется, Мурьета убивал, чтобы получать от этого удовольствие.
Дольше Хоакин не мог выдержать.
— Простите, сеньор, но, как я полагаю, вас бессовестно обманули. Мурьета вовсе не был убийцей, и он не отрезал уши у китайцев.
Доктор Джордан пожал плечами.
— Все слышат по-разному, мой друг. Единственный, кто знает обо всем этом наверняка, — сам Мурьета, а он, как вы догадываетесь, теперь уже вряд ли что расскажет. Если вы действительно интересуетесь данным вопросом, вас, возможно, заинтересует вот эта книга. — Джордан достал с полки небольшой томик, смахнул рукавом пыль с его обложки.
Хоакин взял книгу и медленно прочитал название: «Жизнь и приключения Хоакина Мурьеты, знаменитого калифорнийского бандита».
Ему пришлось отступить на шаг, так как у него закружилась голова.
— Кто написал это? — Ему с трудом удавалось сдерживать себя.
— Желтая Птица, больше известный как Джон Роллин Райдж.
Быстро пробежав глазами несколько страниц, Хоакин отметил знакомые имена, а также места, которые ему действительно довелось посетить.
— Когда это было написано?
— Кажется, в 1854 году, через несколько месяцев после того, как наш герой встретился со своим Создателем.
Захлопнув книгу, Хоакин возвратил ее доктору Джордану.
— Вы не должны верить всему, что здесь написано.
— А кто вам сказал, что я верю? Я только пересказываю то, что узнал из разных источников.
— Эта книга продается? — в свою очередь, поинтересовалась Хеллер, — я бы хотела купить один экземпляр.
— Да, мэм, с вас пятьдесят центов.
Хеллер порылась в сумочке и, достав оттуда деньги, протянула их Джордану.
Хоакин чуть не заскрежетал зубами.
— Вы хотели, чтобы я проводил вас назад в гостиницу…
Хеллер с трудом оторвала взгляд от книги.
— Да, но… — Она взяла книгу под мышку. — Впрочем, я готова, пойдемте, сеньор Монтаньос.
— Я так признательна вам за то, что вы проводили меня! — произнесла Хеллер, вставляя ключ в замок от номера и поворачивая его.
— Всегда рад быть вам полезным, — любезно ответил ее спутник; однако его вид заметно не соответствовал произнесенным словам.
Что-то произошло с ним в музее, но она не могла понять, что именно.
— Мне жаль, что я, кажется, причинила вам беспокойство…
— Пустяки! Надеюсь, вы усвоили урок и будете впредь держаться подальше от Гордона Пирса…
Хеллер тряхнула головой, пытаясь отогнать неприятные воспоминания.
— О, поверьте, усвоила, ни в коем случае не хочу видеть этого человека снова!
Где-то рядом щелкнул замок, и прежде чем Хеллер осознала, что происходит, дон Рикардо открыл дверь и втолкнул ее внутрь. Она обернулась, готовясь дать решительный отпор наглецу, но он, притянув ее к себе, зажал ей рот долгим жадным поцелуем. И тут же Хеллер услышала, как в коридоре Абигайль Пейтон прощается с одной из своих подруг. Она замерла в его объятиях, не рискуя шевелиться.
Казалось, прошла целая вечность, а он все еще не отпускал ее. Неожиданно Хеллер почувствовала дрожь и что-то еще, что не имело никакого отношения к гневу, — скорее, это было желание, и оно росло в ней подобно дикому пламени, сжигавшему ее.
Пальцы Хеллер сами собой разжались, подобно расцветшим цветам расположились на его груди, и тут же она почувствовала быстрое биение его сердца. То, что он был возбужден не меньше, чем она, приободрило ее, и она переместила ладони на его плечи. Его мускулы были тверды, как гранит, и Хеллер, невольно попыталась представить, каково это — касаться их, когда они ничем не прикрыты. Интересно, его грудь и плечи так же загорели, как лицо и руки? А кожа — была ли она под одеждой такой гладкой?
Желание прикоснуться к какой-нибудь незакрытой части его тела заставило ее дотронуться до его шеи. Она оказалась теплой, а в маленькой жилке угадывалось такое же бешеное биение, какое она почувствовала в его груди.
Мысль о том, что она могла возбуждать мужчину, никогда прежде не приходила Хеллер в голову, теперь же это придало ей опьяняющее чувство власти, которое одновременно восхищало и пугало ее.
Она осторожно провела дрожащими пальцами по его шее. Затем запустила их кончики в его волосы.
Он, очевидно, думал о том же. Она почувствовала его пальцы у себя в волосах: они ловко вытаскивали большие деревянные шпильки, которые удерживали тяжелый узел. Одна, две, три… Ее волосы рассыпались, накрыв его руки; Хеллер услышала, как дон Рикардо застонал, сжимая волнистые пряди в кулаке; затем она почувствовала, как теплое дыхание щекочет ее ухо, и услышала его шепот:
— Хеллер, я никогда никого не хотел так, как хочу вас. Если бы вы не были настолько, черт побери, правильны, я бы занялся любовью с вами прямо здесь и сейчас.
Последние слова были сказаны, уже когда его язык проникал ей в рот, поэтому она не была уверена относительно правильности услышанного. Она не была уверена ни в чем, за исключением того, что у нее кружилась голова от нестерпимого желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75