Понимаешь, бедняга Бойнтон умер за несколько недель до смерти твоего отца от апоплексического удара.
Чонси уставилась на него немигающими глазами. Если бы она была не дочерью, а сыном, она бы непременно помогла отцу в этом деле.
— Вы говорите так, словно не верите, что Сэкстон владел шахтой, дядя Пол, — медленно сказала Чонси. — Как будто это чистой воды надувательство.
— Да, я не исключаю такой возможности, дорогая моя. Боюсь, что мы никогда не узнаем всей правды.
— А как же закон? Почему до сих пор никто не расследовал это дело? — Последние слова она произнесла с некоторым раздражением.
— Моя дорогая Чонси, — мягко объяснил Пол Монтгомери, — Делани Сэкстон живет в Сан-Франциско, довольно крупном городе в Калифорнии. Чтобы добраться туда, надо преодолеть тысячи миль. Поверь, я сделал многое, чтобы выяснить все обстоятельства дела. Когда твой отец получил то злосчастное письмо, он тут же поставил меня в известность. Я немедленно сообщил об этом своему другу, который работает в крупнейшем банке Нью-Йорка. Он навел справки, но так ничего путного и не выяснил. Чтобы продолжать расследование, нужно было иметь приличную сумму денег, которых не было ни у твоего отца, ни у меня. Мы ничего не могли предпринять, понимаешь?
Чонси опустила голову и на мгновение закрыла глаза. Ну почему отец ничего не рассказал ей, не поделился с ней своим горем? Неужели он не понимал, что она могла бы хоть как-то помочь ему? Покончить с собой из-за каких-то паршивых денег! Оставить ее одну на произвол судьбы, а точнее сказать — на произвол гнусной тети! Она была так расстроена, что даже почувствовала злость на отца, но тут же взяла себя в руки. Очевидно, он уже не мог здраво рассуждать. Он, очевидно, решил, что она все равно выйдет замуж за Гая Дэнфорта и как-то устроит свою жизнь. Девушка неожиданно рассмеялась каким-то хриплым смехом.
— И в результате мы остались без гроша в кармане, а этот мошенник, этот отвратительный тип, мужлан Сэкстон до сих пор гуляет на свободе!
— Чонси, моя дорогая, ты слишком устала, переутомилась. Я понимаю твое негодование, но ты должна успокоиться и не принимать все так близко к сердцу. Я безмозглый дурак. Мне не следовало рассказывать тебе обо всем этом!
Чонси почувствовала, что готова впасть в истерику, но все же нашла в себе силы сдержаться. Никогда еще мир не казался ей таким темным и неприятным.
— Я, судя по всему, обречена на нудную работу в какой-нибудь мастерской по пошиву дамских шляп, — сказала она подчеркнуто громким голосом. — К сожалению, дядя Пол, я совершенно не умею шить.
— Чонси, пожалуйста, не надо. Ты останешься с тетей и дядей, и все будет нормально. Скоро ты выйдешь замуж. У тебя появится семья. Со временем все забудется, и ты заживешь новой жизнью, в которой непременно будут свои радости. Вот увидишь, все будет хорошо.
Чонси молча поднялась со стула и гордо выпрямилась.
— Нет, дядя Пол, я никогда не смогу забыть этого.
Пол Монтгомери с тревогой посмотрел на перекошенное от горя лицо. Девушка показалась ему гордой и в то же время беспомощной. Вряд ли она сможет забыть об этом, но какой от этого прок? Пол молча поклонился, так и не найдя утешительных слов на прощание.
Глава 2
Чонси стояла с открытым ртом, изумленно уставившись на свою тетю.
— Это мне, тетя Августа?
Августа изобразила на лице широкую улыбку, продемонстрировав почти все свои зубы.
— Разумеется, дорогая Элизабет. Ведь сегодня твой день рождения, не так ли? Черное платье, в котором ты ходила все последнее время… В общем, пора тебе сменить одежду. Мы хотим поднять тебе настроение, моя дорогая. Думаю, что твой отец не обрадовался бы, узнав, что ты почти полгода ходишь в одном и том же платье.
Чонси ощутила пальцами нежную ткань шелкового платья. Ей казалось, что все это ей снится. Она первый раз в жизни видит, что тетя Августа улыбается ей. Что случилось? А подарок? Что все это значит? Может быть, весь мир перевернулся вверх дном? Она окинула немигающим взглядом огромную гостиную тети, обставленную дорогой мебелью и массой мелких безделушек, которые, как часто говорила Мэри, только пыль собирали. «Протирать все эти вещи — сущее наказание», — вспомнила она ее слова.
— В этом платье ты будешь просто неотразимой, кузина, — заметил Оуэн, приближаясь к ней. — Хотя, должен признать, ты красива и в старом платье.
Чонси подняла голову и окинула его презрительным взглядом. Он уставился на нее с таким выражением лица, которое внешне вполне можно было признать искренним, но она-то хорошо знала, что он врет. После того памятного разговора она часто ловила на себе его недружелюбный взгляд.
Дядя Альфред слегка прокашлялся, но так ничего и не сказал, заметив предостерегающий взгляд жены.
— Дорогая Элизабет! — произнесла тетя Августа медленно и торжественно. — Я прекрасно понимаю, что последние шесть месяцев были… как это сказать… далеко не самыми лучшими для тебя. Внезапная смерть твоего бедного отца поразила тебя до глубины души. Буду откровенна с тобой, Элизабет. Твой дядя и я были потрясены, что Алек оставил тебя без наследства, без единого гроша в кармане. Мы были несправедливы по отношению к тебе, но, я полагаю, из-за того, что сами были убиты горем и искренне переживали по этому поводу. Могу сказать откровенно: у нас в то время было немало финансовых проблем, и именно поэтому мы отвернулись от тебя, а наши сердца стали черствыми. Мы сожалеем об этом. Ты очень хорошая и милая девушка, Элизабет. Я молю Бога, чтобы ты нашла в себе силы и простила все наши прегрешения. — С этими словами тетя Августа снова улыбнулась и по-матерински обняла Чонси.
Та стояла, не шелохнувшись, хотя и не предпринимала никаких попыток оттолкнуть ее от себя. Она не могла объяснить столь разительной перемены, происшедшей в этом доме, но все же ей было приятно. Она ощутила, что нужна кому-то, что ее не только терпят, но и уважают. Это чувство согревало израненную душу и порождало столь необходимую в жизни надежду. Неужели она ошибалась в них? Похоже, эти люди действительно желают ей добра и хотят, чтобы она была счастливой.
Дядя Альфред снова прокашлялся и нервно заерзал на стуле.
— Элизабет, дорогая, мы хотим устроить сегодня вечером небольшую вечеринку по поводу твоего дня рождения и отметить его как следует. Вначале у нас будет праздничный обед, а затем отправимся в театр. Ну, что скажешь? Как тебе наша программа?
— Да, я очень рада, дядя Альфред! — с трудом выдавила она из себя.
— Почему ты не переодеваешься, Элизабет? — нетерпеливо спросила тетя Августа. — Я решила отдать тебе Мэри, она будет твоей личной служанкой. Я знаю, ты подумала, будто мы уволили ее из-за … неприятности на прошлой неделе, но мы поняли, что совершили крупную ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Чонси уставилась на него немигающими глазами. Если бы она была не дочерью, а сыном, она бы непременно помогла отцу в этом деле.
— Вы говорите так, словно не верите, что Сэкстон владел шахтой, дядя Пол, — медленно сказала Чонси. — Как будто это чистой воды надувательство.
— Да, я не исключаю такой возможности, дорогая моя. Боюсь, что мы никогда не узнаем всей правды.
— А как же закон? Почему до сих пор никто не расследовал это дело? — Последние слова она произнесла с некоторым раздражением.
— Моя дорогая Чонси, — мягко объяснил Пол Монтгомери, — Делани Сэкстон живет в Сан-Франциско, довольно крупном городе в Калифорнии. Чтобы добраться туда, надо преодолеть тысячи миль. Поверь, я сделал многое, чтобы выяснить все обстоятельства дела. Когда твой отец получил то злосчастное письмо, он тут же поставил меня в известность. Я немедленно сообщил об этом своему другу, который работает в крупнейшем банке Нью-Йорка. Он навел справки, но так ничего путного и не выяснил. Чтобы продолжать расследование, нужно было иметь приличную сумму денег, которых не было ни у твоего отца, ни у меня. Мы ничего не могли предпринять, понимаешь?
Чонси опустила голову и на мгновение закрыла глаза. Ну почему отец ничего не рассказал ей, не поделился с ней своим горем? Неужели он не понимал, что она могла бы хоть как-то помочь ему? Покончить с собой из-за каких-то паршивых денег! Оставить ее одну на произвол судьбы, а точнее сказать — на произвол гнусной тети! Она была так расстроена, что даже почувствовала злость на отца, но тут же взяла себя в руки. Очевидно, он уже не мог здраво рассуждать. Он, очевидно, решил, что она все равно выйдет замуж за Гая Дэнфорта и как-то устроит свою жизнь. Девушка неожиданно рассмеялась каким-то хриплым смехом.
— И в результате мы остались без гроша в кармане, а этот мошенник, этот отвратительный тип, мужлан Сэкстон до сих пор гуляет на свободе!
— Чонси, моя дорогая, ты слишком устала, переутомилась. Я понимаю твое негодование, но ты должна успокоиться и не принимать все так близко к сердцу. Я безмозглый дурак. Мне не следовало рассказывать тебе обо всем этом!
Чонси почувствовала, что готова впасть в истерику, но все же нашла в себе силы сдержаться. Никогда еще мир не казался ей таким темным и неприятным.
— Я, судя по всему, обречена на нудную работу в какой-нибудь мастерской по пошиву дамских шляп, — сказала она подчеркнуто громким голосом. — К сожалению, дядя Пол, я совершенно не умею шить.
— Чонси, пожалуйста, не надо. Ты останешься с тетей и дядей, и все будет нормально. Скоро ты выйдешь замуж. У тебя появится семья. Со временем все забудется, и ты заживешь новой жизнью, в которой непременно будут свои радости. Вот увидишь, все будет хорошо.
Чонси молча поднялась со стула и гордо выпрямилась.
— Нет, дядя Пол, я никогда не смогу забыть этого.
Пол Монтгомери с тревогой посмотрел на перекошенное от горя лицо. Девушка показалась ему гордой и в то же время беспомощной. Вряд ли она сможет забыть об этом, но какой от этого прок? Пол молча поклонился, так и не найдя утешительных слов на прощание.
Глава 2
Чонси стояла с открытым ртом, изумленно уставившись на свою тетю.
— Это мне, тетя Августа?
Августа изобразила на лице широкую улыбку, продемонстрировав почти все свои зубы.
— Разумеется, дорогая Элизабет. Ведь сегодня твой день рождения, не так ли? Черное платье, в котором ты ходила все последнее время… В общем, пора тебе сменить одежду. Мы хотим поднять тебе настроение, моя дорогая. Думаю, что твой отец не обрадовался бы, узнав, что ты почти полгода ходишь в одном и том же платье.
Чонси ощутила пальцами нежную ткань шелкового платья. Ей казалось, что все это ей снится. Она первый раз в жизни видит, что тетя Августа улыбается ей. Что случилось? А подарок? Что все это значит? Может быть, весь мир перевернулся вверх дном? Она окинула немигающим взглядом огромную гостиную тети, обставленную дорогой мебелью и массой мелких безделушек, которые, как часто говорила Мэри, только пыль собирали. «Протирать все эти вещи — сущее наказание», — вспомнила она ее слова.
— В этом платье ты будешь просто неотразимой, кузина, — заметил Оуэн, приближаясь к ней. — Хотя, должен признать, ты красива и в старом платье.
Чонси подняла голову и окинула его презрительным взглядом. Он уставился на нее с таким выражением лица, которое внешне вполне можно было признать искренним, но она-то хорошо знала, что он врет. После того памятного разговора она часто ловила на себе его недружелюбный взгляд.
Дядя Альфред слегка прокашлялся, но так ничего и не сказал, заметив предостерегающий взгляд жены.
— Дорогая Элизабет! — произнесла тетя Августа медленно и торжественно. — Я прекрасно понимаю, что последние шесть месяцев были… как это сказать… далеко не самыми лучшими для тебя. Внезапная смерть твоего бедного отца поразила тебя до глубины души. Буду откровенна с тобой, Элизабет. Твой дядя и я были потрясены, что Алек оставил тебя без наследства, без единого гроша в кармане. Мы были несправедливы по отношению к тебе, но, я полагаю, из-за того, что сами были убиты горем и искренне переживали по этому поводу. Могу сказать откровенно: у нас в то время было немало финансовых проблем, и именно поэтому мы отвернулись от тебя, а наши сердца стали черствыми. Мы сожалеем об этом. Ты очень хорошая и милая девушка, Элизабет. Я молю Бога, чтобы ты нашла в себе силы и простила все наши прегрешения. — С этими словами тетя Августа снова улыбнулась и по-матерински обняла Чонси.
Та стояла, не шелохнувшись, хотя и не предпринимала никаких попыток оттолкнуть ее от себя. Она не могла объяснить столь разительной перемены, происшедшей в этом доме, но все же ей было приятно. Она ощутила, что нужна кому-то, что ее не только терпят, но и уважают. Это чувство согревало израненную душу и порождало столь необходимую в жизни надежду. Неужели она ошибалась в них? Похоже, эти люди действительно желают ей добра и хотят, чтобы она была счастливой.
Дядя Альфред снова прокашлялся и нервно заерзал на стуле.
— Элизабет, дорогая, мы хотим устроить сегодня вечером небольшую вечеринку по поводу твоего дня рождения и отметить его как следует. Вначале у нас будет праздничный обед, а затем отправимся в театр. Ну, что скажешь? Как тебе наша программа?
— Да, я очень рада, дядя Альфред! — с трудом выдавила она из себя.
— Почему ты не переодеваешься, Элизабет? — нетерпеливо спросила тетя Августа. — Я решила отдать тебе Мэри, она будет твоей личной служанкой. Я знаю, ты подумала, будто мы уволили ее из-за … неприятности на прошлой неделе, но мы поняли, что совершили крупную ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97