«Экзамен для мужа»: АСТ; Москва; 2004
ISBN 5-17-020889-8
Аннотация
Граф Уитмор устал от вереницы случайных женщин — и мечтал ввести в свой дом любимую жену, которая красотой и нежностью согреет его жизнь. Однако сердце мужественного рыцаря покорила дева, готовая дать обет безбрачия и навеки остаться в монастыре, — юная послушница Элоиза. Она — и только она — суждена графу самим небом, и никакие законы не в силах остановить мужчину, познавшего силу подлинной страсти…
Бетина Крэн
Экзамен для мужа
Глава 1
— Господи, избавь меня от этой никчемной девицы!
Сидевшая за письменным столом аббатиса с досадой отложила гусиное перо, встала с высокого стула и, откинув ногой широкую юбку черного одеяния, направилась к двери. За ней семенила ее старшая помощница и подруга. Выйдя за дверь и подняв глаза к небу, аббатиса обратилась к Всевышнему с новым требованием:
— И хотя на все Твоя воля, Господи, лучше избавь ее от меня.
Напряжение ощутимой волной распространилось по огороженной лужайке и достигло мирного сада в центре монастыря. Сестры Ордена с их юными подопечными услышали хруст гравия под ногами, затем неясный шепот, который стал слышнее, когда мимо проследовала мать-настоятельница. Многие, отложив шитье, с любопытством смотрели ей вслед. Судя по всему, надвигалась гроза, а ничто так не пленяло замкнутое, привыкшее к однообразной жизни общество женщин, как неистовое проявление чувств.
Полдень давно миновал, скоро зазвонят колокола, но длинные обеденные столы до сих пор не накрыты и в трапезной пусто. Запахи приготовляемой пищи поднимались в воздух, вырываясь из кухни и становясь все гуще, по мере того как аббатиса шла вперед по коридору. Вонь от сгоревшего лука, обуглившихся рыбы и теста перекрывалась чем-то вроде запаха псины. Любопытные, идущие за аббатисой, замедлили шаг, сморщились и зажали носы. Однако сама настоятельница решительно преодолела зловоние, уже понимая, что обед задержится надолго, и прекрасно зная, по чьей вине это произойдет.
Кухня представляла собой печальное зрелище. Повсюду громоздились корзины с репой, мешки с овсом и мукой. Три рабочих стола в центре помещения были завалены горшками, кувшинами, ведрами, досками для нарезания хлеба и обугленными остатками того, что еще недавно было рыбой. Столы и пол оказались обсыпаны мукой, из разных мест громадной каменной печи валил серый дым.
А посреди этого хаоса в испачканном сажей апостольнике, с неподвижным взглядом и скрещенными на груди руками стояла главная кухарка монастыря сестра Бонифация. У нее за спиной жалась кухонная прислуга: несколько пожилых монахинь, две послушницы, дежурившие сегодня на кухне, полдюжины судомоек из девушек-сирот и мальчики из соседней деревни, прислуживающие там в кабаке.
Сквозь дымовую завесу аббатиса разглядела одинокую фигуру, стоявшую в свободном пространстве между столами и ревущей раскаленной печью. Это была молодая женщина в одеянии послушницы. Она повернулась на возбужденный шепот у двери и, поймав взгляд настоятельницы, похолодела.
— Что, во имя Всевышнего, ты опять натворила?! — рявкнула аббатиса.
Элоиза Арджент спрятала за спину мешалку, которой пыталась отскоблить пригоревшую рыбу, и почувствовала, как от лица у нее отхлынула кровь. Она уже видела такой взгляд настоятельницы, когда решила усовершенствовать колодец и на день — или два? — оставила монастырь без воды.
— Я помогаю сестре Бонифации. — Элоиза с трудом выталкивала слова, словно аббатиса схватила ее за горло.
— Помогаешь? В чем? — еще больше разъярилась настоятельница, ткнув перстом в дымящую печь. — Спалить кухню дотла?
— Нет, преподобная мать, я только показала ей, как можно уложить больше кусков на… усовершенствовать ее ра…
— Усовершенствовать? — Аббатиса от возмущения задохнулась. — Ты сожгла, опрокинула, разрушила в этом монастыре все, что попалось тебе на пути. И это ты называешь «усовершенствовать»?
— Но если бы люди прислушались к тому, что я предлагаю…
— Прислушались? К твоим безрассудным идеям? Чтобы навлечь еще большие несчастья на свои головы? Как будто мы и так недостаточно страдали во время Великого поста!
Она двинулась по проходу между столами, и если бы помощница, следующая за ней по пятам, не наступила на длинную юбку аббатисы, Элоиза испытала бы на себе силу ее гнева. Но пока настоятельница выдергивала свою одежду из-под ноги пожилой сестры, она успела бросить мешалку и отскочить на безопасное расстояние.
— Я все здесь уберу, преподобная мать, обещаю.
— Даже не вздумай прикасаться к чему-либо!
Настоятельница обогнула стол, и Элоиза вдруг обнаружила, что прижата к мешкам с зерном, которые сама же тут и поставила, чтобы кухонным сестрам не пришлось далеко ходить. Она переводила взгляд с рассерженных сестер на толпу любопытных, сгрудившихся в дверном проеме. Выходит, добрая половина монастыря стала свидетельницей ее позора.
Но какое бы наказание ни уготовила ей аббатиса, она переживет. Настоящий лидер, говорила себе Элоиза, всегда должен нести ответственность за свои действия, и не имеет значения, успешные они или нет.
— Мать-настоятельница! — В голосе, донесшемся с лестницы, звучал неподдельный ужас. — Всадники… вооруженные!
Сквозь толпу пробралась маленькая толстая монахиня. Грудь ее бурно вздымалась от волнения. Из-за дыма и смрада она чуть не задохнулась, а потому прислонилась к обгоревшему столу рядом с аббатисой.
— Они уже… здесь… во дворе! — с трудом проговорила она между приступами кашля.
Новость взбудоражила всех тех, кто толпился в кухне и на лестнице.
— Отряд рыцарей? — Настоятельница повернулась к монахине. — Боже правый, в святое время! Они что, пробили монастырские ворота?
Маленькая толстушка энергично покачала головой и снова закашлялась.
— Пока… во внешнем… дворе… требуют… встречи с вами! Перед лицом того, что могло оказаться намного хуже позднего обеда и закопченной кухни, настоятельнице сразу стало не до Элоизы. Но оставить очередную проделку послушницы без внимания она не могла.
— Ты… отправляйся в свою комнату и сиди там, пока я за тобой не пришлю! Сестра Арчибальд, проследи, чтобы она никуда не выходила, — приказала аббатиса помощнице и быстро направилась к лестнице. В черном одеянии с широкими рукавами, разгоняя перед собой дым взмахами рук, она напоминала взволнованную хищную птицу, заставляющую своих птенцов взлететь. — Остальные — в часовню, и на колени! Идите! Немедленно!
За ее спиной сразу возникла свалка, однако начавшуюся панику тут же пресекли старшие, более опытные сестры. Когда монахини и послушницы достигли прохода, ведущего в часовню, они замедлили шаг и принялись громко, усердно молиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80