Но синьор Креспи все время сообщал мне, что происходит в твоей жизни, и уж поверь, что я приехал бы раньше, если бы не был уверен, что ты настроена против замужества и у меня нет соперников. Мне нужно было закончить кое-какие дела, прежде чем приехать сюда. Или ты забыла, каким униженным я покинул Фридженти в прошлый раз?
– Я никогда об этом не забывала.
– А ты была главной свидетельницей моего унижения и основной его причиной.
– Я что-то не понимаю.
– Я рос болезненным мальчиком, избалованным, богатым сиротой. Обычные мальчишеские забавы были не для меня, и моей жизнью стала музыка. Я упросил опекуна позволить мне поехать во Фридженти на фестиваль. Он часто встречался с синьором Креспи в Риме, поэтому все очень легко было устроить. Я слышал о твоей матери, читал о фестивале. Думаю, я немного влюбился в тебя, – Питер улыбнулся. – Это было мальчишеское увлечение. На сцене ты была похожа на ангела, и голос у тебя был ангельский. Однако в жизни ничего ангельского в тебе не оказалось, но я готов был смириться со многим ради твоего пения. А потом настал тот ужасный день… Разве ты не можешь понять, как я себя чувствовал? Ниже тебя ростом, с писклявым голоском, я едва лепетал по-итальянски, в то время как ты прекрасно говорила по-английски. И вот я стоял перед тобой, глупый и беспомощный, а ты, девочка, бесстрашно атаковала четырех здоровенных парней, которых я тщетно пытался утихомирить. Помнишь, как ты обратила их в бегство? Потом, как только я начинал об этом думать, мне хотелось свернуть тебе шею, мне очень хотелось…
– Задать мне трепку? – пришла на помощь Катриона.
– Да, задать трепку, – согласился Питер. – Хорошенько отшлепать и многое другое. Прошло лет пять, прежде чем я вдруг понял, что это был самый необходимый момент в моей жизни. Понимаешь?
– Нет, ничего не понимаю.
– Унижение, свидетельницей которого была ты, заставило меня взглянуть на себя со стороны, и совершенно беспристрастно. Я заставил опекуна, бесспорно доброго, но слишком уж заботливого человека, в корне изменить мою жизнь. Гувернантки и наставники, которых больше всего беспокоили мои промокшие ноги, чем образование, исчезли. Прежде всего, я начал заниматься итальянским. Мне вовсе не хотелось заикаться при встрече с тобой. Я стал заниматься боксом и другими видами спорта. Настоял на том, чтобы меня отправили в школу. В Хэрроу пришлось нелегко – по правде сказать, мне больше пришелся по душе Кэмбридж.
– А музыку ты бросил?
– Нет, но мои интересы стали гораздо шире.
– Если ты говоришь правду, то почему не приехал раньше? – спросила Катриона со скептической улыбкой. – Я могла обзавестись мужем и дюжиной ребятишек, пока ты в Англии с таким усердием готовился ко встрече со мной.
– В двадцать пять лет я стал хозяином своих земель и всего состояния. Мне необходимо было время, чтобы вникнуть во все дела. Кроме того, как я уже говорил, синьор Креспи держал меня в курсе всех событий. Он сообщил, что у тебя нет женихов, ведь до того момента, как твой отец объявил о приданом, никто не делал тебе предложений. Стоило тебе открыть рот, как все мужчины в ужасе разбегались. Если бы ты знала, как это меня успокаивало! Я был уверен, что меня ты не запугаешь.
Слушая Питера, Катриона вдруг ощутила себя совсем юной и беспомощной. Теперь она поняла, почему это состояние было так ненавистно англичанину много лет назад.
– Ну и что? – сказала она. – То было всего лишь детской мечтой, а вот когда ты приехал сюда, то увидел меня такой, какая я есть!
– Вот именно, Катриона. И никому бы не пришло в голову назвать тебя детской мечтой! – согласился Питер. – Я увидел, что ты стала еще более сварливой и грубой… Но при этом ты превратилась в гордую, страстную, легко ранимую женщину, настоящую красавицу, притягательную и манящую. Как бы ни казалось тебе это странным, но ты по-прежнему меня устраивала. Я решил, – тон Питера стал почти отеческим, – что должен о тебе позаботиться.
– Неужели?! – воскликнула Катриона. – Может, тебе больше и не хочется надрать мне уши, зато я с удовольствием дала бы тебе хорошего тумака! Он решил! Вы только посмотрите! Ты что, вообразил, что я брошусь тебе в ноги и буду благодарить? Ну как вы все не понимаете? Мне не нужен муж! Я хочу заниматься музыкой, петь на сцене, если это еще не поздно. Хочу получить все то, чего лишилась моя мать, выйдя замуж!
– Но замужество вовсе этому не помеха, – спокойно заметил Питер. – Я не стану препятствовать твоей учебе.
– Я полагаю, – ехидно сказала Катриона, – что детей ты не хочешь?
– Ну…
– Тебе не нужен очаровательный сынишка, к которому перейдет твое имя и титул?
– Нет, мне, конечно, хотелось бы…
– Ага, я так и думала.
– Но я вовсе не хочу, чтобы ты все время ходила беременной, если ты так этого боишься.
– А если у меня родится дочь, как у Бриджиды? А потом еще одна, и еще… Хорошенькая из меня выйдет певица!
– Я буду рад малютке Кэтрин так же, как и карапузу Питеру. Но с этим можно подождать, скажем, хотя бы первые три года нашей супружеской жизни.
– Ты хочешь на мне жениться и три года жить без, без…
– Ты хочешь сказать, без физической близости? Ну нет. Здесь я решительно отказываюсь ждать три года. Даже три дня не хочу. Я собираюсь пользоваться средствами контрацепции, поэтому ты сможешь спокойно заниматься своей карьерой и не думать о беременности.
– И ты знаешь, как это делается? – спросила ошарашенная Катриона. – Я тоже об этом кое-что слышала, но ведь против этого выступает церковь. Никто из моих знакомых подруг не захотел мне ничего рассказать. – Катриона с вызовом посмотрела на Питера. – Я – девственница. Ты точно знаешь, как этим пользоваться и где это взять?
– Конечно, знаю.
– Разумеется. Имея столько любовниц, ты просто обязан все знать, – задумчиво произнесла она.
– Эти знания оказались очень полезными, – серьезно заметил Питер.
– Но, с другой стороны, если ты вдруг передумаешь, – хитро посмотрев на него, сказала девушка, – то я окажусь в твоей власти. Ты – капитан корабля, а я – твоя команда, так ведь? В Англии все точно так же, как и в Италии, – жены везде находятся под пятой у своих мужей.
– Да, закон дает нам некоторые преимущества, – вынужден был признать Питер.
Ему хотелось запомнить каждое слово их восхитительного по своей нелепости спора. Да, не каждый мужчина может справиться с такой девушкой, как Катриона. Питер давно для себя решил, что она предназначена ему самой судьбой.
– Я никогда не нарушу данного слова, – твердо пообещал он.
– Но эта, как ее, контра…
– Контрацепция?
– Да, контрацепция. На нее не всегда можно положиться. Кроме того, ты во всем хочешь быть главным, так же, как и я. Когда мы поженимся, ты можешь передумать. Нет, благодарю покорно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Я никогда об этом не забывала.
– А ты была главной свидетельницей моего унижения и основной его причиной.
– Я что-то не понимаю.
– Я рос болезненным мальчиком, избалованным, богатым сиротой. Обычные мальчишеские забавы были не для меня, и моей жизнью стала музыка. Я упросил опекуна позволить мне поехать во Фридженти на фестиваль. Он часто встречался с синьором Креспи в Риме, поэтому все очень легко было устроить. Я слышал о твоей матери, читал о фестивале. Думаю, я немного влюбился в тебя, – Питер улыбнулся. – Это было мальчишеское увлечение. На сцене ты была похожа на ангела, и голос у тебя был ангельский. Однако в жизни ничего ангельского в тебе не оказалось, но я готов был смириться со многим ради твоего пения. А потом настал тот ужасный день… Разве ты не можешь понять, как я себя чувствовал? Ниже тебя ростом, с писклявым голоском, я едва лепетал по-итальянски, в то время как ты прекрасно говорила по-английски. И вот я стоял перед тобой, глупый и беспомощный, а ты, девочка, бесстрашно атаковала четырех здоровенных парней, которых я тщетно пытался утихомирить. Помнишь, как ты обратила их в бегство? Потом, как только я начинал об этом думать, мне хотелось свернуть тебе шею, мне очень хотелось…
– Задать мне трепку? – пришла на помощь Катриона.
– Да, задать трепку, – согласился Питер. – Хорошенько отшлепать и многое другое. Прошло лет пять, прежде чем я вдруг понял, что это был самый необходимый момент в моей жизни. Понимаешь?
– Нет, ничего не понимаю.
– Унижение, свидетельницей которого была ты, заставило меня взглянуть на себя со стороны, и совершенно беспристрастно. Я заставил опекуна, бесспорно доброго, но слишком уж заботливого человека, в корне изменить мою жизнь. Гувернантки и наставники, которых больше всего беспокоили мои промокшие ноги, чем образование, исчезли. Прежде всего, я начал заниматься итальянским. Мне вовсе не хотелось заикаться при встрече с тобой. Я стал заниматься боксом и другими видами спорта. Настоял на том, чтобы меня отправили в школу. В Хэрроу пришлось нелегко – по правде сказать, мне больше пришелся по душе Кэмбридж.
– А музыку ты бросил?
– Нет, но мои интересы стали гораздо шире.
– Если ты говоришь правду, то почему не приехал раньше? – спросила Катриона со скептической улыбкой. – Я могла обзавестись мужем и дюжиной ребятишек, пока ты в Англии с таким усердием готовился ко встрече со мной.
– В двадцать пять лет я стал хозяином своих земель и всего состояния. Мне необходимо было время, чтобы вникнуть во все дела. Кроме того, как я уже говорил, синьор Креспи держал меня в курсе всех событий. Он сообщил, что у тебя нет женихов, ведь до того момента, как твой отец объявил о приданом, никто не делал тебе предложений. Стоило тебе открыть рот, как все мужчины в ужасе разбегались. Если бы ты знала, как это меня успокаивало! Я был уверен, что меня ты не запугаешь.
Слушая Питера, Катриона вдруг ощутила себя совсем юной и беспомощной. Теперь она поняла, почему это состояние было так ненавистно англичанину много лет назад.
– Ну и что? – сказала она. – То было всего лишь детской мечтой, а вот когда ты приехал сюда, то увидел меня такой, какая я есть!
– Вот именно, Катриона. И никому бы не пришло в голову назвать тебя детской мечтой! – согласился Питер. – Я увидел, что ты стала еще более сварливой и грубой… Но при этом ты превратилась в гордую, страстную, легко ранимую женщину, настоящую красавицу, притягательную и манящую. Как бы ни казалось тебе это странным, но ты по-прежнему меня устраивала. Я решил, – тон Питера стал почти отеческим, – что должен о тебе позаботиться.
– Неужели?! – воскликнула Катриона. – Может, тебе больше и не хочется надрать мне уши, зато я с удовольствием дала бы тебе хорошего тумака! Он решил! Вы только посмотрите! Ты что, вообразил, что я брошусь тебе в ноги и буду благодарить? Ну как вы все не понимаете? Мне не нужен муж! Я хочу заниматься музыкой, петь на сцене, если это еще не поздно. Хочу получить все то, чего лишилась моя мать, выйдя замуж!
– Но замужество вовсе этому не помеха, – спокойно заметил Питер. – Я не стану препятствовать твоей учебе.
– Я полагаю, – ехидно сказала Катриона, – что детей ты не хочешь?
– Ну…
– Тебе не нужен очаровательный сынишка, к которому перейдет твое имя и титул?
– Нет, мне, конечно, хотелось бы…
– Ага, я так и думала.
– Но я вовсе не хочу, чтобы ты все время ходила беременной, если ты так этого боишься.
– А если у меня родится дочь, как у Бриджиды? А потом еще одна, и еще… Хорошенькая из меня выйдет певица!
– Я буду рад малютке Кэтрин так же, как и карапузу Питеру. Но с этим можно подождать, скажем, хотя бы первые три года нашей супружеской жизни.
– Ты хочешь на мне жениться и три года жить без, без…
– Ты хочешь сказать, без физической близости? Ну нет. Здесь я решительно отказываюсь ждать три года. Даже три дня не хочу. Я собираюсь пользоваться средствами контрацепции, поэтому ты сможешь спокойно заниматься своей карьерой и не думать о беременности.
– И ты знаешь, как это делается? – спросила ошарашенная Катриона. – Я тоже об этом кое-что слышала, но ведь против этого выступает церковь. Никто из моих знакомых подруг не захотел мне ничего рассказать. – Катриона с вызовом посмотрела на Питера. – Я – девственница. Ты точно знаешь, как этим пользоваться и где это взять?
– Конечно, знаю.
– Разумеется. Имея столько любовниц, ты просто обязан все знать, – задумчиво произнесла она.
– Эти знания оказались очень полезными, – серьезно заметил Питер.
– Но, с другой стороны, если ты вдруг передумаешь, – хитро посмотрев на него, сказала девушка, – то я окажусь в твоей власти. Ты – капитан корабля, а я – твоя команда, так ведь? В Англии все точно так же, как и в Италии, – жены везде находятся под пятой у своих мужей.
– Да, закон дает нам некоторые преимущества, – вынужден был признать Питер.
Ему хотелось запомнить каждое слово их восхитительного по своей нелепости спора. Да, не каждый мужчина может справиться с такой девушкой, как Катриона. Питер давно для себя решил, что она предназначена ему самой судьбой.
– Я никогда не нарушу данного слова, – твердо пообещал он.
– Но эта, как ее, контра…
– Контрацепция?
– Да, контрацепция. На нее не всегда можно положиться. Кроме того, ты во всем хочешь быть главным, так же, как и я. Когда мы поженимся, ты можешь передумать. Нет, благодарю покорно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59