Комната, ярко освещенная лампой, оказалась далеко не пустой.
— Добрый вечер, мисс Вулкот, — послышался голос Николаса Уорринга.
Граф сидел в черном кожаном кресле. В одной руке он держал стакан с джином, в другой — тонкую сигару. Напротив него расположился багроволицый сквернослов барон Сент-Джордж, похожий на самодовольную жабу.
— Добрый вечер, милорд. Простите, что помешала, но я не думала, что тут кто-то есть.
Мужчины играли в карты. На полированном столе красного дерева были разбросаны деньги.
Секунду помешкав, Элизабет вошла в комнату, решив на сей раз не отступать. Нравится это его светлости или нет, она пришла за книгой и не собирается без нее уходить.
Она поставила канделябр на столик.
— Снова играете в карты, как я смотрю, — не смогла она отказать себе в удовольствии поддеть графа. — Похоже, на сей раз удача вам изменила.
Граф усмехнулся:
— Что верно, то верно.
— Ник отлично играет, черт бы его побрал, — еле ворочая языком, произнес Сент-Джордж и добавил: — Когда захочет. — Полные губы барона растянулись в некотором подобии улыбки. — К счастью, такое происходит нечасто.
Рейвенуорт затянулся, выпустил изо рта несколько колец серого дыма, посмотрел, как они растворяются в воздухе, и проговорил:
— Вам не нравится то, что я играю в карты, не правда ли, Элизабет?
Это необычное обращение возымело на девушку необыкновенное действие. Ее словно обдало теплой волной. И ей это очень не понравилось.
— Вы же знаете, что не нравится, — бросила она.
Отхлебнув из стакана, Сент-Джордж откинулся на спинку кресла и громко рыгнул.
Бросив на барона предостерегающий взгляд из-под черных бровей, Рейвенуорт обратился к Элизабет:
— Насколько помню, я уже знакомил вас с бароном пару дней назад.
Волосы у графа были взъерошены, галстук отсутствовал, несколько пуговиц на гофрированной рубашке расстегнуты. Сквозь распахнутый ворот просматривалась смуглая грудь, покрытая темными курчавыми волосами. Граф был красив какой-то бесшабашной красотой и явно был навеселе, хотя Сент-Джордж казался еще пьянее.
Элизабет выпрямилась:
— Да. Вы познакомили нас с бароном вчера днем.
Она случайно наткнулась на Рейвенуорта и Уиккера в лабиринте бесчисленных коридоров Рейвенуорт-Холла, и граф был вынужден представить их друг другу.
— Добрый вечер, барон, — проговорила она, мило улыбнувшись тучному барону, однако думая о том, как ужасно так бесцельно тратить время. — Еще раз прошу меня простить за вторжение. Я дочитала книгу, а заснуть никак не могла. Вот и пришла за новой. Обещаю, я вас не задержу.
— Ну что вы, дорогуша, оставайтесь с нами сколько хотите, — пробормотал барон и наклонился к Элизабет, рискуя свалиться с кресла. — Такая миленькая девчушка, как вы, никак не может мне помешать. — Элизабет и не подозревала, что стоит к барону так близко, пока не увидела, как его рука тянется к ее талии. Вот-вот схватит. — Черт подери, Ник, старина, какая же это хорошенькая…
Договорить барон не успел. В ту же секунду Рейвенуорт вскочил с кресла. Сигара упала на пол, джин разлился по столу. Рука Сент-Джорджа так и не достигла цели. Смуглые худощавые пальцы графа сомкнулись на запястье барона и с силой сжали его.
— Я же говорил, что не разрешаю прикасаться к этой девушке ни тебе, ни кому бы то ни было из моих гостей. Я полагал, что выразился ясно.
Полные губы барона искривила гримаса боли, и Ник отпустил его. Элизабет, испуганно попятившись, прижалась к стеллажу с книгами. Бросив взгляд в ее сторону, барон криво усмехнулся:
— Яснее некуда, мой друг. Я и не подозревал, что ты сам имеешь виды на эту девицу.
Рейвенуорт сжал губы. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
— Эта девушка находится под моей опекой, и ничего более. Запомни это, Сент-Джордж, и у нас с тобой не будет поводов для ссоры.
Элизабет не сводила с мужчин испуганного взгляда. А перед глазами стояла картина: граф вскакивает с кресла, стремительный и сильный, словно пантера. Куда только делся тот прожигатель жизни, который еще секунду назад неторопливо прихлебывал джин?
— Элизабет! — позвал он. — С вами все в порядке?
Глубоко вздохнув, она проговорила:
— Да, вполне. Я возьму книгу и вернусь к себе наверх.
— Вот и хорошо. Только побыстрее.
Не мешкая, Элизабет вытащила с полки одну из средневековых новелл миссис Рэдклифф, которую присмотрела пару дней назад, повернулась и стремительно выскочила из библиотеки.
А вслед ей неслись голоса. Элизабет было интересно, о чем говорят мужчины, но еще интереснее было узнать, что же представляет собой Рейвенуорт на самом деле. То, что он не был пьян, а только притворялся — это точно. Подозрения Элизабет еще более усилились. Оказывается, граф совсем не такой, каким он хочет представляться другим. Еще ни одному человеку не удавалось заинтриговать ее так сильно, как Николасу Уоррингу.
И она дала себе слово так или иначе разузнать о Беспутном графе всю правду. ***
По небу плыли серые тучи. На мгновение видневшиеся вдалеке поля словно покрылись дымкой, потом снова выглянуло солнышко, и марево рассеялось. Даже сквозь оконное стекло Ник чувствовал на своем лице тепло солнечных лучей. Скрытый от посторонних взглядов темно-синей бархатной шторой, он смотрел в сад. По покрытой гравием дорожке прогуливалась Элизабет Вулкот.
Сегодня она была не одна. Рядом с ней шли двое детей: сын Сайласа Маккенна Пити и маленькая дочка Теофилуса Тилди. Наверное, рассказывает им про птиц, подумал граф и улыбнулся.
А она умеет обращаться с детьми, заметил он сам себе. На лице Элизабет сияла радостная искренняя улыбка, звучал ее звонкий смех. Тилди, нагнувшись, подняла с земли улитку и с гордостью демонстрировала ее. Когда-нибудь из нее выйдет хорошая мать, подумал Ник.
И почувствовал вдруг, как больно заныло сердце. Да, Элизабет будет отличной матерью. Не то что Рейчел, Мириам Бичкрофт и другие женщины, которых он знал. Девушка напоминала ему мать или сестру Мэгги.
Ник всегда любил детей. Он считал, что они воплощают собой смысл жизни, радость человеческого бытия. Без них мир стал бы намного скучнее. Он смотрел, как ребятишки носятся по ухоженной лужайке, окаймленной безукоризненно подстриженной живой изгородью, где им обычно строго-настрого запрещал играть садовник. Когда-то он представлял себе, как его собственные дети, весело смеясь, будут резвиться на полянке среди цветов и кустарников, где в свое время играл и он сам вместе с сестрой.
В первые месяцы после свадьбы Рейчел не возражала против того, чтобы подарить ему ребенка. Хотя позже Ник понял, что мать из нее, равно как и из его теперешней любовницы Мириам, была бы никудышная. Однако судьба освободила Рейчел от не совсем приятной для нее обязанности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Добрый вечер, мисс Вулкот, — послышался голос Николаса Уорринга.
Граф сидел в черном кожаном кресле. В одной руке он держал стакан с джином, в другой — тонкую сигару. Напротив него расположился багроволицый сквернослов барон Сент-Джордж, похожий на самодовольную жабу.
— Добрый вечер, милорд. Простите, что помешала, но я не думала, что тут кто-то есть.
Мужчины играли в карты. На полированном столе красного дерева были разбросаны деньги.
Секунду помешкав, Элизабет вошла в комнату, решив на сей раз не отступать. Нравится это его светлости или нет, она пришла за книгой и не собирается без нее уходить.
Она поставила канделябр на столик.
— Снова играете в карты, как я смотрю, — не смогла она отказать себе в удовольствии поддеть графа. — Похоже, на сей раз удача вам изменила.
Граф усмехнулся:
— Что верно, то верно.
— Ник отлично играет, черт бы его побрал, — еле ворочая языком, произнес Сент-Джордж и добавил: — Когда захочет. — Полные губы барона растянулись в некотором подобии улыбки. — К счастью, такое происходит нечасто.
Рейвенуорт затянулся, выпустил изо рта несколько колец серого дыма, посмотрел, как они растворяются в воздухе, и проговорил:
— Вам не нравится то, что я играю в карты, не правда ли, Элизабет?
Это необычное обращение возымело на девушку необыкновенное действие. Ее словно обдало теплой волной. И ей это очень не понравилось.
— Вы же знаете, что не нравится, — бросила она.
Отхлебнув из стакана, Сент-Джордж откинулся на спинку кресла и громко рыгнул.
Бросив на барона предостерегающий взгляд из-под черных бровей, Рейвенуорт обратился к Элизабет:
— Насколько помню, я уже знакомил вас с бароном пару дней назад.
Волосы у графа были взъерошены, галстук отсутствовал, несколько пуговиц на гофрированной рубашке расстегнуты. Сквозь распахнутый ворот просматривалась смуглая грудь, покрытая темными курчавыми волосами. Граф был красив какой-то бесшабашной красотой и явно был навеселе, хотя Сент-Джордж казался еще пьянее.
Элизабет выпрямилась:
— Да. Вы познакомили нас с бароном вчера днем.
Она случайно наткнулась на Рейвенуорта и Уиккера в лабиринте бесчисленных коридоров Рейвенуорт-Холла, и граф был вынужден представить их друг другу.
— Добрый вечер, барон, — проговорила она, мило улыбнувшись тучному барону, однако думая о том, как ужасно так бесцельно тратить время. — Еще раз прошу меня простить за вторжение. Я дочитала книгу, а заснуть никак не могла. Вот и пришла за новой. Обещаю, я вас не задержу.
— Ну что вы, дорогуша, оставайтесь с нами сколько хотите, — пробормотал барон и наклонился к Элизабет, рискуя свалиться с кресла. — Такая миленькая девчушка, как вы, никак не может мне помешать. — Элизабет и не подозревала, что стоит к барону так близко, пока не увидела, как его рука тянется к ее талии. Вот-вот схватит. — Черт подери, Ник, старина, какая же это хорошенькая…
Договорить барон не успел. В ту же секунду Рейвенуорт вскочил с кресла. Сигара упала на пол, джин разлился по столу. Рука Сент-Джорджа так и не достигла цели. Смуглые худощавые пальцы графа сомкнулись на запястье барона и с силой сжали его.
— Я же говорил, что не разрешаю прикасаться к этой девушке ни тебе, ни кому бы то ни было из моих гостей. Я полагал, что выразился ясно.
Полные губы барона искривила гримаса боли, и Ник отпустил его. Элизабет, испуганно попятившись, прижалась к стеллажу с книгами. Бросив взгляд в ее сторону, барон криво усмехнулся:
— Яснее некуда, мой друг. Я и не подозревал, что ты сам имеешь виды на эту девицу.
Рейвенуорт сжал губы. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
— Эта девушка находится под моей опекой, и ничего более. Запомни это, Сент-Джордж, и у нас с тобой не будет поводов для ссоры.
Элизабет не сводила с мужчин испуганного взгляда. А перед глазами стояла картина: граф вскакивает с кресла, стремительный и сильный, словно пантера. Куда только делся тот прожигатель жизни, который еще секунду назад неторопливо прихлебывал джин?
— Элизабет! — позвал он. — С вами все в порядке?
Глубоко вздохнув, она проговорила:
— Да, вполне. Я возьму книгу и вернусь к себе наверх.
— Вот и хорошо. Только побыстрее.
Не мешкая, Элизабет вытащила с полки одну из средневековых новелл миссис Рэдклифф, которую присмотрела пару дней назад, повернулась и стремительно выскочила из библиотеки.
А вслед ей неслись голоса. Элизабет было интересно, о чем говорят мужчины, но еще интереснее было узнать, что же представляет собой Рейвенуорт на самом деле. То, что он не был пьян, а только притворялся — это точно. Подозрения Элизабет еще более усилились. Оказывается, граф совсем не такой, каким он хочет представляться другим. Еще ни одному человеку не удавалось заинтриговать ее так сильно, как Николасу Уоррингу.
И она дала себе слово так или иначе разузнать о Беспутном графе всю правду. ***
По небу плыли серые тучи. На мгновение видневшиеся вдалеке поля словно покрылись дымкой, потом снова выглянуло солнышко, и марево рассеялось. Даже сквозь оконное стекло Ник чувствовал на своем лице тепло солнечных лучей. Скрытый от посторонних взглядов темно-синей бархатной шторой, он смотрел в сад. По покрытой гравием дорожке прогуливалась Элизабет Вулкот.
Сегодня она была не одна. Рядом с ней шли двое детей: сын Сайласа Маккенна Пити и маленькая дочка Теофилуса Тилди. Наверное, рассказывает им про птиц, подумал граф и улыбнулся.
А она умеет обращаться с детьми, заметил он сам себе. На лице Элизабет сияла радостная искренняя улыбка, звучал ее звонкий смех. Тилди, нагнувшись, подняла с земли улитку и с гордостью демонстрировала ее. Когда-нибудь из нее выйдет хорошая мать, подумал Ник.
И почувствовал вдруг, как больно заныло сердце. Да, Элизабет будет отличной матерью. Не то что Рейчел, Мириам Бичкрофт и другие женщины, которых он знал. Девушка напоминала ему мать или сестру Мэгги.
Ник всегда любил детей. Он считал, что они воплощают собой смысл жизни, радость человеческого бытия. Без них мир стал бы намного скучнее. Он смотрел, как ребятишки носятся по ухоженной лужайке, окаймленной безукоризненно подстриженной живой изгородью, где им обычно строго-настрого запрещал играть садовник. Когда-то он представлял себе, как его собственные дети, весело смеясь, будут резвиться на полянке среди цветов и кустарников, где в свое время играл и он сам вместе с сестрой.
В первые месяцы после свадьбы Рейчел не возражала против того, чтобы подарить ему ребенка. Хотя позже Ник понял, что мать из нее, равно как и из его теперешней любовницы Мириам, была бы никудышная. Однако судьба освободила Рейчел от не совсем приятной для нее обязанности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100