Да, эта леди не упустит возможности показать всем такую изысканную вещицу.
— Не слишком близко, — ответила Амелия. — Лорд Найтвик предпочитает жить у себя в поместье, в обществе появляется только тогда, когда это необходимо ему для дела.
Миниатюрная и элегантная Амелия Баррингтон являла собой тип утонченной и изнеженной красавицы, хрупкой и почти невесомой, истинное воплощение аристократической женственности. Кэтрин невероятно завидовала кузине. Белокурые вьющиеся волосы обрамляли очень красивое правильное лицо Амелии. Шесть лет назад кузен Кэтрин, Эдмунд с первого взгляда влюбился в изящную блондинку. Короткий, но бурный роман завершился браком, и теперь их сынишке, названному в честь отца Эдмундом — Эдди, шел уже пятый год. Кэтрин обожала племянника.
— Слухи о нем, я думаю, не беспочвенны? — спросила Кэтрин. Какая-то брюнетка так и стреляла в него глазами. Интересно, подействуют на него ее амурные стрелы или нет?
— Разумеется, нет. Правда, о нем мало что известно точно, а сам он не торопится развеять туман слухов и домыслов. Он парень не промах. И очень умен. К тому же он красив и богат. В свое время твой отец мечтал выдать тебя за него замуж.
Кэтрин испуганно посмотрела на кузину.
— Надеюсь, отец не обратился к нему с этим предложением лично?
— Ну что ты! — рассмеялась Амелия. — Он ограничился разговором с общим знакомым. Впрочем, едва ли Доминику что-либо известно об этом. Он, говорят, вообще не собирается жениться. Ни на ком и никогда.
— Но однажды ему придется изменить своим принципам. Раз он наследник титула и состояния, он просто обязан позаботиться о наследнике.
До недавних пор тихая жизнь в пригороде Девона вполне удовлетворяла Кэтрин. Она нашла занятие по душе и была далека от сплетен высшего общества. Но годы шли, и сейчас, когда ей исполнилось девятнадцать, она вынуждена была выйти в свет. Кэтрин и так припозднилась: для девушки, справляющей свой первый бал, девятнадцать — уже немалый возраст.
— Забудь об этом, — махнула рукой Амелия. — Дело давнее, да и едва ли вы смогли бы стать подходящей парой, так что и думать не о чем.
Кэтрин открыла было рот — сказать, что она совсем не сожалеет, но заиграла музыка и к ней подошел кавалер. Улыбаясь красивому молодому человеку, с которым познакомилась только сегодня, Кэтрин взяла его под руку.
— Я боялся, что вы забудете, — сказал Джереми Сент-Джайлс, робко глядя на нее своими кроткими карими глазами.
— Я редко забываю о данных мной обещаниях, — ответила девушка.
Джереми понравился ответ, и он, довольно улыбаясь, повел даму в центр зала. Тяжелый расшитый жемчугом шлейф ее бального платья, прикрепленный к запястью, поднялся, когда Кэтрин положила руку на плечо юноши. Платье — подарок дяди, герцога Вентворта, ниспадало мягкой волной до самого пола. Рукава его были чуть присобраны у плеч, образуя небольшие буфы, а глубокий вырез каре открывал взгляду высокие округлые холмы.
— Вы очаровательны, леди Арундейл, — сказал Джереми, поддерживая ее бережно, будто она могла сломаться. — Вы — само совершенство.
Кэтрин с достоинством приняла несколько преувеличенный комплимент. Сама она была достаточно умна, чтобы уметь не поддаваться на лесть. Кэтрин прекрасно понимала, что она отнюдь не совершенство. Она не была хрупкой красоткой, как Амелия. Формы ее были достаточно женственны и округлы, хотя талия — безупречно тонка.
Кожа Кэтрин, гладкая и чистая, если не считать россыпи веснушек у носа, была бела, но с чуть золотистым оттенком, глаза — чуть больше, а губы чуть полнее, чем того требовали строгие каноны классической красоты, и даже строгая прическа в виде уложенной короной туго заплетенной косы не скрывала буйства густых медно-рыжих волос,
Наслаждаясь танцем, Кэтрин, вежливо улыбаясь, кружила по мраморному залу. Иногда она ловила снос отражение в высоких зеркалах — они с Джереми довольно красивая пара. Однако сноса и снова Кэтрин возвращалась мыслями к лорду Найтвику. Вновь и вновь она ловила себя на том, что ищет его глазами; ее буквально распирало от любопытства. Она и сама не понимала, почему ей так хочется увидеть его лицо. Увы, надеждам не суждено было сбыться. В последний раз взглянув туда, где должен был стоять лорд Найтвик, Катрин увидела лишь его удаляющуюся спину. Доминик Эджемонт покидал бальный зал.
— Что это, Доминик? — спросил Рэйн Гаррик, четвертый виконт Стоунлей, выглядывая из-за спины высокого брюнета, которому молодой человек с соломенными волосами и бесцветным лицом принес запечатанный сургучом конверт.
— Послание от папаши.
Доминик распечатал письмо и прочел несколько строк.
— Здесь сообщается, что отцу хуже и я должен приехать к нему поскорее.
— На этот раз, возможно, маркиз пишет правду.
— Скорее лошадь научится летать, чем маркиз говорить правду, — хмуро ответил Доминик. — Мы оба понимаем, что это очередная попытка прибрать меня к рукам. Он не может не распоряжаться кем-либо, а я — прекрасный способ удовлетворить его тщеславие.
— Ты несправедлив к нему, Доминик. Очень несправедлив. Твой отец уже старик. В нем нет прежней силы. Быть может, он старается наверстать упущенное за те годы, когда он отвергал тебя.
Доминик сжал зубы так, что желваки заходили под скулами. Уголки губ опустились вниз,
— Не кажется ли тебе, что, когда твоему отпрыску минуло двадцать восемь лет, поздновато начинать проявлять отцовскую заботу?
Скомкав письмо, Доминик молча сунул его в руку посыльного и пошел прочь.
— Это ответ, ваше сиятельство? — крикнул вслед ему паренек.
— Я отвечу ему лично, — бросил на ходу лорд Найтвик и, сжав кулаки, быстро вышел из зала.
Рэйн смотрел Доминику вслед. Умение друга найти нужные слова для каждой из дам, при этом не обижая ни одной, врожденное чувство такта вызывало невольное восхищение. Тем более странной казалась Рэйну нетерпимость Доминика к старику отцу.
Между тем Эджемонт шел к выходу, расточая улыбки налево и направо, не задерживаясь ни с кем из гостей больше чем на несколько мгновений. Поистине он в совершенстве владел искусством обольщения. Он мог бы всего одной улыбкой и двумя-тремя комплиментами проложить себе путь в будуар любой из дам.
В нем было что-то, что делало его неотразимым в глазах женщин. Может быть, какая-то едва уловимая загадочная мрачность, нечто необъяснимое, а может быть, ощущавшаяся в нем жизненная сила. Доминик быстро уставал от женщин. Одна сменяла другую, не оставляя глубоких следов в его душе. Но то, что ни одна не могла надолго завладеть его вниманием, казалось, только поднимало его престиж в глазах прекрасного пола.
Итак, Доминик покинул бал, так и не познакомившись с украшением сегодняшнего вечера, впервые появившейся в свете красавицей леди Арундейл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Не слишком близко, — ответила Амелия. — Лорд Найтвик предпочитает жить у себя в поместье, в обществе появляется только тогда, когда это необходимо ему для дела.
Миниатюрная и элегантная Амелия Баррингтон являла собой тип утонченной и изнеженной красавицы, хрупкой и почти невесомой, истинное воплощение аристократической женственности. Кэтрин невероятно завидовала кузине. Белокурые вьющиеся волосы обрамляли очень красивое правильное лицо Амелии. Шесть лет назад кузен Кэтрин, Эдмунд с первого взгляда влюбился в изящную блондинку. Короткий, но бурный роман завершился браком, и теперь их сынишке, названному в честь отца Эдмундом — Эдди, шел уже пятый год. Кэтрин обожала племянника.
— Слухи о нем, я думаю, не беспочвенны? — спросила Кэтрин. Какая-то брюнетка так и стреляла в него глазами. Интересно, подействуют на него ее амурные стрелы или нет?
— Разумеется, нет. Правда, о нем мало что известно точно, а сам он не торопится развеять туман слухов и домыслов. Он парень не промах. И очень умен. К тому же он красив и богат. В свое время твой отец мечтал выдать тебя за него замуж.
Кэтрин испуганно посмотрела на кузину.
— Надеюсь, отец не обратился к нему с этим предложением лично?
— Ну что ты! — рассмеялась Амелия. — Он ограничился разговором с общим знакомым. Впрочем, едва ли Доминику что-либо известно об этом. Он, говорят, вообще не собирается жениться. Ни на ком и никогда.
— Но однажды ему придется изменить своим принципам. Раз он наследник титула и состояния, он просто обязан позаботиться о наследнике.
До недавних пор тихая жизнь в пригороде Девона вполне удовлетворяла Кэтрин. Она нашла занятие по душе и была далека от сплетен высшего общества. Но годы шли, и сейчас, когда ей исполнилось девятнадцать, она вынуждена была выйти в свет. Кэтрин и так припозднилась: для девушки, справляющей свой первый бал, девятнадцать — уже немалый возраст.
— Забудь об этом, — махнула рукой Амелия. — Дело давнее, да и едва ли вы смогли бы стать подходящей парой, так что и думать не о чем.
Кэтрин открыла было рот — сказать, что она совсем не сожалеет, но заиграла музыка и к ней подошел кавалер. Улыбаясь красивому молодому человеку, с которым познакомилась только сегодня, Кэтрин взяла его под руку.
— Я боялся, что вы забудете, — сказал Джереми Сент-Джайлс, робко глядя на нее своими кроткими карими глазами.
— Я редко забываю о данных мной обещаниях, — ответила девушка.
Джереми понравился ответ, и он, довольно улыбаясь, повел даму в центр зала. Тяжелый расшитый жемчугом шлейф ее бального платья, прикрепленный к запястью, поднялся, когда Кэтрин положила руку на плечо юноши. Платье — подарок дяди, герцога Вентворта, ниспадало мягкой волной до самого пола. Рукава его были чуть присобраны у плеч, образуя небольшие буфы, а глубокий вырез каре открывал взгляду высокие округлые холмы.
— Вы очаровательны, леди Арундейл, — сказал Джереми, поддерживая ее бережно, будто она могла сломаться. — Вы — само совершенство.
Кэтрин с достоинством приняла несколько преувеличенный комплимент. Сама она была достаточно умна, чтобы уметь не поддаваться на лесть. Кэтрин прекрасно понимала, что она отнюдь не совершенство. Она не была хрупкой красоткой, как Амелия. Формы ее были достаточно женственны и округлы, хотя талия — безупречно тонка.
Кожа Кэтрин, гладкая и чистая, если не считать россыпи веснушек у носа, была бела, но с чуть золотистым оттенком, глаза — чуть больше, а губы чуть полнее, чем того требовали строгие каноны классической красоты, и даже строгая прическа в виде уложенной короной туго заплетенной косы не скрывала буйства густых медно-рыжих волос,
Наслаждаясь танцем, Кэтрин, вежливо улыбаясь, кружила по мраморному залу. Иногда она ловила снос отражение в высоких зеркалах — они с Джереми довольно красивая пара. Однако сноса и снова Кэтрин возвращалась мыслями к лорду Найтвику. Вновь и вновь она ловила себя на том, что ищет его глазами; ее буквально распирало от любопытства. Она и сама не понимала, почему ей так хочется увидеть его лицо. Увы, надеждам не суждено было сбыться. В последний раз взглянув туда, где должен был стоять лорд Найтвик, Катрин увидела лишь его удаляющуюся спину. Доминик Эджемонт покидал бальный зал.
— Что это, Доминик? — спросил Рэйн Гаррик, четвертый виконт Стоунлей, выглядывая из-за спины высокого брюнета, которому молодой человек с соломенными волосами и бесцветным лицом принес запечатанный сургучом конверт.
— Послание от папаши.
Доминик распечатал письмо и прочел несколько строк.
— Здесь сообщается, что отцу хуже и я должен приехать к нему поскорее.
— На этот раз, возможно, маркиз пишет правду.
— Скорее лошадь научится летать, чем маркиз говорить правду, — хмуро ответил Доминик. — Мы оба понимаем, что это очередная попытка прибрать меня к рукам. Он не может не распоряжаться кем-либо, а я — прекрасный способ удовлетворить его тщеславие.
— Ты несправедлив к нему, Доминик. Очень несправедлив. Твой отец уже старик. В нем нет прежней силы. Быть может, он старается наверстать упущенное за те годы, когда он отвергал тебя.
Доминик сжал зубы так, что желваки заходили под скулами. Уголки губ опустились вниз,
— Не кажется ли тебе, что, когда твоему отпрыску минуло двадцать восемь лет, поздновато начинать проявлять отцовскую заботу?
Скомкав письмо, Доминик молча сунул его в руку посыльного и пошел прочь.
— Это ответ, ваше сиятельство? — крикнул вслед ему паренек.
— Я отвечу ему лично, — бросил на ходу лорд Найтвик и, сжав кулаки, быстро вышел из зала.
Рэйн смотрел Доминику вслед. Умение друга найти нужные слова для каждой из дам, при этом не обижая ни одной, врожденное чувство такта вызывало невольное восхищение. Тем более странной казалась Рэйну нетерпимость Доминика к старику отцу.
Между тем Эджемонт шел к выходу, расточая улыбки налево и направо, не задерживаясь ни с кем из гостей больше чем на несколько мгновений. Поистине он в совершенстве владел искусством обольщения. Он мог бы всего одной улыбкой и двумя-тремя комплиментами проложить себе путь в будуар любой из дам.
В нем было что-то, что делало его неотразимым в глазах женщин. Может быть, какая-то едва уловимая загадочная мрачность, нечто необъяснимое, а может быть, ощущавшаяся в нем жизненная сила. Доминик быстро уставал от женщин. Одна сменяла другую, не оставляя глубоких следов в его душе. Но то, что ни одна не могла надолго завладеть его вниманием, казалось, только поднимало его престиж в глазах прекрасного пола.
Итак, Доминик покинул бал, так и не познакомившись с украшением сегодняшнего вечера, впервые появившейся в свете красавицей леди Арундейл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87