Повсюду были разбросаны кресла, столы, кушетки, диванные подушки. Все сияло и изливало свет, тепло и радость, и по дому витал неуловимый аромат роз, который сохранялся всю зиму.
Сама усадьба расположилась на восточном мысе острова Манитоу, на озере Белого Медведя, которое, как будто это был лист клевера, с севера, востока и юга огибало остров. Невдалеке, на северо-западном побережье залива Снайдерс, виднелась деревушка Белый Медведь.
Из внутреннего дворика можно было попасть прямо в сад и в оранжерею, где целый штат садовников, нанятый Лавинией, круглый год выращивал цветы. И сегодня, в теплый летний вечер, они наполняли ночь неповторимым ароматом. Был июнь, кругом цвели целые сады, и фонтаны, привезенные когда-то из Италии, источали чудесную музыку струй. Молодая луна, как золотая монета, блестела в воде. Издалека доносились звуки прекрасного оркестра, изысканно и неустанно игравшего «Дон-Кихота»; залитый огнями паром, переполненный толпами народа, без устали переправлял людей к городскому причалу. Ниже виднелся собственный причал усадьбы Роуз-Пойнт, на который набегали ласковые волны озера.
Однако сегодня вечером никому не было никакого дела до этой романтической картины. Дженни схватила Лорну за руку, как только они подошли к окну.
— Лорна, что произошло на кухне? Что это все значит?
— Что за манеры, Дженни! Не следует обсуждать это при Тейлоре!
— Нет-нет, не обращайте на меня внимания. Я ведь просто старый друг семьи, и все, так ведь?
— Конечно! Лорна, расскажи…
— Ну, я всего не знаю, но одно я поняла очень хорошо: папа хотел уволить кухарку, а мама позволила ей остаться.
— Кухарку? Но почему? Всем же очень понравился сегодняшний ужин.
— Понятия не имею. Папа ведь не то что посреди званого приема, а вообще ни разу в жизни не бывал на кухне. И он, и мама орали так, словно готовы были убить друг друга.
— Да я знаю. В столовой все было слышно, правда, Тейлор?
Лорна вспомнила эту сцену, однако в этот момент на веранду вышел Тим Иверсен, и его появление прервало их беседу. Разговор тут же переключился на фотографии, которые Тим сделал во время парусных гонок, и на то, что писали в газетах по этому поводу.
Вскоре к ним присоединились остальные гости, и сестры опять не смогли выяснить, что же случилось за обедом.
Вечеринка уже кончилась, и Лавиния с Гидеоном прощались с последними гостями, а Лорна так ни о чем и не успела спросить родителей.
— Ну, говорила что-нибудь мама про сцену в кухне? — шепотом поинтересовалась Дженни, когда они поднимались по лестнице.
— Да нет же, ничего она не говорила.
— И тебе самой ничего в голову не приходит?
— Нет, ничего, но мне все-таки хочется узнать, в чем дело.
Наверху Лорна поцеловала младшую сестренку и пожелала ей доброй ночи. Дженни побежала в комнату, которую занимала вместе с Дафни, а у старшей была своя собственная спальня. В ней, несмотря на высокие потолки и огромные окна, было жарко. Лорна вынула из ушей сережки, положила их на туалетный столик, сняла и поставила у кресла туфли. Она чутко прислушивалась к звукам, доносившимся из коридора. Убедившись, что там никого нет, девушка приоткрыла дверь, минуту помедлила и выскользнула из комнаты.
Кругом было темно и тихо. В коридоре погасили лампы, потому что все, даже тетушки, уже поднялись к себе и теперь, конечно, легли спать.
В полной темноте Лорна на цыпочках прошла мимо центральной лестницы к винтовой лестнице и конце коридора, по которой можно было, пройди комнату для слуг, попасть прямо в кухню.
Остановившись на ее пороге, дочка Барнетта увидела там все те же четыре фигуры: двух служанок, кухарку и Харкена. Девушки убирали остатки ужина, кухарка резала ветчину, а Харкен подметал пол. «О Господи, а он недурен собой», — подумала Лорна, наблюдая за ним.
Наконец она поздоровалась:
— Хелло.
Все замерли. Первой спохватилась миссис Шмитт:
— Хелло, мисс.
Лорна вошла в кухню и осторожно прикрыла за собой дверь.
— Скажите, пожалуйста, а в какое время вы ложитесь спать?
— Мы пока работаем, мисс, но скоро кончим.
Лорна бросила взгляд на часы.
— Уже двенадцать?
— Завтра выходной, мисс. Сразу же после завтрака мы все пойдем в церковь. Все, что нам нужно сделать, так это приготовить холодные закуски.
— О да, конечно… — лицо Лорны озарилось улыбкой, — я и не думала, что вы так долго работаете.
— Только по торжественным дням, мисс.
В комнате воцарилось молчание. Девушки застыли с медными кастрюлями в руках. Харкен перестал подметать и молча стоял с веником в руках. Так протекли несколько секунд… Наконец кухарка спросила:
— Могу я вам что-нибудь предложить, мисс?
— О нет, что вы, я только хотела узнать, что… ну… — замялась Лорна, тут же осознав свою ошибку.
По всем канонам вопрос, который она хотела задать, был неуместен, даже с точки зрения прислуги. Какое право имела она выпытывать у этих усталых, измотанных людей, что так взбесило ее отца сегодня вечером?
— В спальне очень жарко. Нет ли у вас сока?
— Мы еще не сделали на утро, но осталось кое-что покрепче, мисс. Хотите стаканчик?
Кое-что покрепче — это шампанское с ромом, Лорне никогда не давали это пить.
— В основном, мисс, это зеленый чай с мятой, — добавила кухарка.
— Ну, если только чай… тогда большую чашку.
Кухарка повернулась и направилась к двери. Когда она вышла из кухни, Харкен решился:
— О, мисс, я могу показаться вам нахальным типом, но, кажется, я знаю, почему вас интересует то, что случилось здесь на кухне часом раньше.
Она удивленно уставилась на него.
Харкеном вдруг овладело волнение: девушка была так хороша собой, что он не мог отвести от нее глаз.
— Они поссорились из-за меня, — прямо ответил он. — Ведь это я подложил записку вашему отцу в мороженое.
— Записку? Отцу в мороженое? — Лорна невольно улыбнулась. — Неужели правда?
— Да, мисс, — бросил он на девушку короткий взгляд.
— Вы подложили записку моему отцу в мороженое? — задрожали от смеха уголки ее рта.
Она закрыла рот руками и, обратив смеющееся лицо к Харкену, спросила:
— Моему отцу, Гидеону Барнетту?
— Именно ему. — Молодой человек с. восхищением глядел на девушку.
— И что же там было написано?
— Что я знаю, как выиграть регату в следующем году.
— А что папа на это ответил?
— Он сказал: ты уволен.
— Ax… — Улыбка исчезла с лица Лорны, она быстро и внимательно взглянула на юношу, понимая, что его положение совсем не кажется смешным, и опустила глаза, но сейчас же опять подняла их и снова, не удержавшись, засмеялась. — Ради Бога, простите.
— Не берите в голову. Меня спасла миссис Шмитт. Она заявила, что, если меня уволят, она тоже не останется.
— Так что теперь вас не увольняют?
Харкен медленно покачал головой.
— А вы правда знаете, как папа сможет выиграть парусные гонки в следующем году?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Сама усадьба расположилась на восточном мысе острова Манитоу, на озере Белого Медведя, которое, как будто это был лист клевера, с севера, востока и юга огибало остров. Невдалеке, на северо-западном побережье залива Снайдерс, виднелась деревушка Белый Медведь.
Из внутреннего дворика можно было попасть прямо в сад и в оранжерею, где целый штат садовников, нанятый Лавинией, круглый год выращивал цветы. И сегодня, в теплый летний вечер, они наполняли ночь неповторимым ароматом. Был июнь, кругом цвели целые сады, и фонтаны, привезенные когда-то из Италии, источали чудесную музыку струй. Молодая луна, как золотая монета, блестела в воде. Издалека доносились звуки прекрасного оркестра, изысканно и неустанно игравшего «Дон-Кихота»; залитый огнями паром, переполненный толпами народа, без устали переправлял людей к городскому причалу. Ниже виднелся собственный причал усадьбы Роуз-Пойнт, на который набегали ласковые волны озера.
Однако сегодня вечером никому не было никакого дела до этой романтической картины. Дженни схватила Лорну за руку, как только они подошли к окну.
— Лорна, что произошло на кухне? Что это все значит?
— Что за манеры, Дженни! Не следует обсуждать это при Тейлоре!
— Нет-нет, не обращайте на меня внимания. Я ведь просто старый друг семьи, и все, так ведь?
— Конечно! Лорна, расскажи…
— Ну, я всего не знаю, но одно я поняла очень хорошо: папа хотел уволить кухарку, а мама позволила ей остаться.
— Кухарку? Но почему? Всем же очень понравился сегодняшний ужин.
— Понятия не имею. Папа ведь не то что посреди званого приема, а вообще ни разу в жизни не бывал на кухне. И он, и мама орали так, словно готовы были убить друг друга.
— Да я знаю. В столовой все было слышно, правда, Тейлор?
Лорна вспомнила эту сцену, однако в этот момент на веранду вышел Тим Иверсен, и его появление прервало их беседу. Разговор тут же переключился на фотографии, которые Тим сделал во время парусных гонок, и на то, что писали в газетах по этому поводу.
Вскоре к ним присоединились остальные гости, и сестры опять не смогли выяснить, что же случилось за обедом.
Вечеринка уже кончилась, и Лавиния с Гидеоном прощались с последними гостями, а Лорна так ни о чем и не успела спросить родителей.
— Ну, говорила что-нибудь мама про сцену в кухне? — шепотом поинтересовалась Дженни, когда они поднимались по лестнице.
— Да нет же, ничего она не говорила.
— И тебе самой ничего в голову не приходит?
— Нет, ничего, но мне все-таки хочется узнать, в чем дело.
Наверху Лорна поцеловала младшую сестренку и пожелала ей доброй ночи. Дженни побежала в комнату, которую занимала вместе с Дафни, а у старшей была своя собственная спальня. В ней, несмотря на высокие потолки и огромные окна, было жарко. Лорна вынула из ушей сережки, положила их на туалетный столик, сняла и поставила у кресла туфли. Она чутко прислушивалась к звукам, доносившимся из коридора. Убедившись, что там никого нет, девушка приоткрыла дверь, минуту помедлила и выскользнула из комнаты.
Кругом было темно и тихо. В коридоре погасили лампы, потому что все, даже тетушки, уже поднялись к себе и теперь, конечно, легли спать.
В полной темноте Лорна на цыпочках прошла мимо центральной лестницы к винтовой лестнице и конце коридора, по которой можно было, пройди комнату для слуг, попасть прямо в кухню.
Остановившись на ее пороге, дочка Барнетта увидела там все те же четыре фигуры: двух служанок, кухарку и Харкена. Девушки убирали остатки ужина, кухарка резала ветчину, а Харкен подметал пол. «О Господи, а он недурен собой», — подумала Лорна, наблюдая за ним.
Наконец она поздоровалась:
— Хелло.
Все замерли. Первой спохватилась миссис Шмитт:
— Хелло, мисс.
Лорна вошла в кухню и осторожно прикрыла за собой дверь.
— Скажите, пожалуйста, а в какое время вы ложитесь спать?
— Мы пока работаем, мисс, но скоро кончим.
Лорна бросила взгляд на часы.
— Уже двенадцать?
— Завтра выходной, мисс. Сразу же после завтрака мы все пойдем в церковь. Все, что нам нужно сделать, так это приготовить холодные закуски.
— О да, конечно… — лицо Лорны озарилось улыбкой, — я и не думала, что вы так долго работаете.
— Только по торжественным дням, мисс.
В комнате воцарилось молчание. Девушки застыли с медными кастрюлями в руках. Харкен перестал подметать и молча стоял с веником в руках. Так протекли несколько секунд… Наконец кухарка спросила:
— Могу я вам что-нибудь предложить, мисс?
— О нет, что вы, я только хотела узнать, что… ну… — замялась Лорна, тут же осознав свою ошибку.
По всем канонам вопрос, который она хотела задать, был неуместен, даже с точки зрения прислуги. Какое право имела она выпытывать у этих усталых, измотанных людей, что так взбесило ее отца сегодня вечером?
— В спальне очень жарко. Нет ли у вас сока?
— Мы еще не сделали на утро, но осталось кое-что покрепче, мисс. Хотите стаканчик?
Кое-что покрепче — это шампанское с ромом, Лорне никогда не давали это пить.
— В основном, мисс, это зеленый чай с мятой, — добавила кухарка.
— Ну, если только чай… тогда большую чашку.
Кухарка повернулась и направилась к двери. Когда она вышла из кухни, Харкен решился:
— О, мисс, я могу показаться вам нахальным типом, но, кажется, я знаю, почему вас интересует то, что случилось здесь на кухне часом раньше.
Она удивленно уставилась на него.
Харкеном вдруг овладело волнение: девушка была так хороша собой, что он не мог отвести от нее глаз.
— Они поссорились из-за меня, — прямо ответил он. — Ведь это я подложил записку вашему отцу в мороженое.
— Записку? Отцу в мороженое? — Лорна невольно улыбнулась. — Неужели правда?
— Да, мисс, — бросил он на девушку короткий взгляд.
— Вы подложили записку моему отцу в мороженое? — задрожали от смеха уголки ее рта.
Она закрыла рот руками и, обратив смеющееся лицо к Харкену, спросила:
— Моему отцу, Гидеону Барнетту?
— Именно ему. — Молодой человек с. восхищением глядел на девушку.
— И что же там было написано?
— Что я знаю, как выиграть регату в следующем году.
— А что папа на это ответил?
— Он сказал: ты уволен.
— Ax… — Улыбка исчезла с лица Лорны, она быстро и внимательно взглянула на юношу, понимая, что его положение совсем не кажется смешным, и опустила глаза, но сейчас же опять подняла их и снова, не удержавшись, засмеялась. — Ради Бога, простите.
— Не берите в голову. Меня спасла миссис Шмитт. Она заявила, что, если меня уволят, она тоже не останется.
— Так что теперь вас не увольняют?
Харкен медленно покачал головой.
— А вы правда знаете, как папа сможет выиграть парусные гонки в следующем году?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108