— Твое судно, что стоит на якоре в Солвее — как оно называется? Каждый раз, объезжая границу, я любуюсь этой посудиной.
Роб досадливо сморщился. Это был самый лучший его корабль. В комнате воцарилась тишина. Черный Дуглас равнодушно разглядывал потолок. Все молчали, и напряжение нарастало, пока Кеннеди не почувствовал, что сейчас задохнется. Он сдался:
— Черт с тобой, забирай и «Валентину».
Рэм ухмыльнулся одной стороной рта, услышав название судна.
— Я подумаю, — лениво произнес он.
— Когда я узнаю твое решение? — едва сдерживая гнев, спросил Роб.
— Когда я все обдумаю, — был спокойный ответ.
Лорд Гэллоуэй в бессильной ярости нахлобучил шляпу и направился к выходу. Дамарис последовала за ним. Привидение не могло общаться с Робом, но необходимо было что-то предпринять. Оскорбление обжигало душу Дамарис, словно огнем.
— Ты еще хуже меня, — с восхищением сказал Ангус Рэму.
— Сомневаюсь, — изрек тот.
Старший Дуглас покачал головой.
— Ну и наглец же ты! Требовать корабли, вдобавок к деньгам и землям, зная, что выбора все равно нет и придется жениться.
— Я сам решаю свою судьбу! — почти прокричал старший Дуглас.
— Решение уже принято. Женишься на девке Кеннеди, хочешь ты этого или нет, — подвел итог Арчибальд.
— Посмотрим, — пробормотал Рэм, заглушая гнев.
Дамарис в смятении наблюдала за отъездом брата. Должно быть, он сошел с ума, если жертвует «Валентиной»! Зная, что случилось с его сестрой в этом проклятом замке, как он может отправлять сюда невестой свою дочь? Дамарис была в полной растерянности — невозможность общаться с кем бы то ни было, невозможность помочь племяннице убивали ее. Была только одна душа, которая поймет и выслушает ее. Приходилось нарушать свои принципы, может, вдвоем с Александром они придумают какой-нибудь план. Дамарис нашла своего мужа.
«Мою племянницу Валентину собираются выдать за Рэма Дугласа. Брат был здесь, но я не смогла установить с ним контакт. Алекс, надо что-то сделать, чтобы помочь Тине!» — в отчаянии проговорила она.
«Валентина Кеннеди — как раз такая женщина, какая нужна Рэмсею. Я знаю это точно».
«Проклятье, Алекс! Он ее даже не хочет. Я слышала их разговор. Мой брат предлагал ему деньги, и землю, и свои драгоценные корабли — Рэм даже бровью не повел. Поможешь мне расстроить этот брак?»
Александр улыбнулся жене.
«Она нужна ему, Дамарис, он хочет ее так же, как я хотел тебя. Ничто не могло остановить меня, и ничто не остановит его. Ты знаешь, какие мы, Дугласы».
«Да, к сожалению, знаю, — подлые и безжалостные».
Глаза Александра сияли от восторга. Он закинул голову и расхохотался.
«Чему ты радуешься?» — возмущенно спросила Дамарис.
«Тому, милая моя, что ты разговариваешь со мной!»
Она замахнулась, чтобы ударить его, но Александр поймал руку жены и обнял ее.
«Ничего, что мы деремся. После пятнадцатилетнего молчания это мне даже нравится. Я люблю тебя». — Он склонился над Дамарис и успел все-таки поцеловать тающий призрак.
Когда Роб Кеннеди вернулся в Дун, все сгорали от желания узнать, что же произошло в замке Дугласов. Элизабет была первой, кто подошел с вопросами.
— Ну как, он настаивает, чтобы жениться на Бесс?
— Нет, — правдиво ответил лорд.
Леди Кеннеди в изнеможении опустилась на кровать. Слезы застилали ее глаза, а муж продолжал:
— Больше пока ничего не могу сказать. Надеюсь, теперь ты довольна. Я пожертвовал Тиной, чтобы спасти твою ненаглядную Бесс. Черный Рэм решает все по-своему. Он жесток, и, боюсь, Огонек больше не сможет поступать тан, как захочет.
— Может, это к лучшему. Валентину давно пора было обуздать. Кести рассказывала мне о ней такое, что просто волосы дыбом.
— Чертова старая дева! Она же завидует дочке, ее красоте и жизнелюбию. Валентина затмевает всех!
Элизабет поспешила сообщить Бесс об отсрочке «смертного приговора», а Ада, извинившись, ускользнула в комнату Тины. Девушка только что вернулась с прогулки, и гувернантка, помогая ей снять костюм для верховой езды, давала своей воспитаннице советы:
— Когда появится Дуглас, ты должна надеть свое самое красивое платье. Пусть поймет, какую драгоценность он приобретает! И попридержи язычок, постарайся изобразить перед ним нежную покорность. Мужчине легче проявить сильные стороны своей натуры рядом с податливой, женственной подругой. Ты ничего не добьешься, если станешь бунтовать, и ругаться, и спорить с ним. Попробуй приручить его по-другому и начни, как только он сделает предложение.
— Ты все знаешь о мужчинах, Ада. Я буду вести себя так, как ты советуешь, и притворюсь покорной овечкой.
Гувернантка вернулась к своему шитью. Кусок прозрачной легкой ткани нежно-розового цвета под ее руками превращался в ночную рубашку для будущей невесты. Неожиданная мысль заставила Тину вскочить.
— Ада я не смогу проделать это все без твоей помощи. Ты переедешь со мной в замок Дугласа?
— С удовольствием, если ты уговоришь свою мать отпустить меня.
«Я иду к ней. Просить не стану, поставлю ее перед фактом и заодно сообщу, что забираю также и мсье Бюрка. Мама сама говорила, что нам всем приходится чем-нибудь жертвовать», — решила про себя девушка.
Шелковое абрикосовое платье три дня лежало наготове, чтобы поразить Дугласа, когда он соизволит явиться. И Рэм явился. Ада помогла Тине быстро застегнуть перламутровые пуговки на корсаже и усадила воспитанницу перед зеркалом, чтобы украсить жемчужинами ее взбитые медные локоны. Огонек была спокойна, она знала, что никогда не выглядела лучше, чем сейчас. Подходя к дверям комнаты для гостей, Тина услышала голос жениха:
— Пригласите невесту, я посмотрю на нее.
Этот надменный сукин сын словно лошадь пришел покупать! Тина вспомнила совет Ады и принялась считать до десяти, чтобы унять злость. Затем она глубоко вздохнула и, скромно опустив ресницы, вошла в комнату. Красота девушки ошарашила Дугласа. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы его лицо ничего не выражало. Глаза лорда впились в дочь Кеннеди. Вся его фигура словно символизировала гордость и высокомерие. Жених был одет в черное, за исключением вышитого на груди алого кровоточащего сердца.
Валентина знала, что с этого момента для нее начинается новая жизнь. Сопротивляясь дурману присутствия мужчины, она отвела взгляд. Девушка все время повторяла себе, что не должна забывать о своей сексуальности.
— Вы высоко залетели, леди, — язвительно произнес Дуглас.
Валентина вздернула подбородок. Он что, хочет сказать, что слишком хорош для нее?
— Сколько вам лет? — холодно поинтересовался Рэм.
— Семнадцать, и все зубы целы, — не сдержалась Огонек. — Вижу, что в ухаживании, как на войне, рыцарский дух должен уступить место трезвому расчету. — Она говорила с убийственной вежливостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120