— Ты намерена торговать своими собственными продуктами? — в ужасе спросил Вилфрид.
Идит метнула на него снисходительный взгляд:
— Да, намерена. На мой товар всегда огромная потребность, особенно на уникальные свечи-часы.
Вилфрид с сомнением посмотрел на нее.
— Такие свечи изобрел король Альфред много лет назад, но мои отличаются особенно высоким качеством.
Вилфрид с отчаянием потряс головой, несомненно, подумав, сколько еще работы она свалит на него. Однако все планы Идит теперь вращались вокруг доставки пчел в Равеншир, и ей ничего не оставалось, как терпеливо ожидать возвращения мужа. А терпение не входило в перечень ее добродетелей.
В конце шестой недели Идит получила краткое послание от супруга, которое странным образом задело ее своей сухостью, и отсутствием сантиментов.
«Миледи Идит,
Прости, что задерживаюсь. Я все еще нахожусь в Шотландии по делам своего короля. Рассчитываю вернуться в Равеншир через две недели. Будь осторожна.
Твой супруг, Эйрик».
— Святые мощи, я так устала дожидаться его возвращения, — проворчала Идит Вилфриду, который читал другое, адресованное ему лично послание от господина, гораздо более длинное. — А тебе он сообщает, почему задерживается?
Вилфрид с непроницаемым лицом взглянул на нее, затем пожал плечами, отказываясь выдавать какие-то секреты.
Взглянув на дату написания письма, Идит прикинула, что до возвращения Эйрика осталось еще дней шесть. И у нее будет достаточно времени, чтобы съездить в Соколиное Гнездо, забрать пчел и все соответствующее снаряжение, а затем вернуться в Равеншир до приезда супруга.
Она уже собиралась поделиться этим с Вилфридом, затем передумала. Эйрик приказал ей оставаться в Равеншире и хорошенько приглядывать за детьми — не без оснований, учитывая угрозы Стивена. Но почему бы ей не выехать ночью, оставив детей на попечение Гирты и свиты Эйрика?
Однако Вилфрид одну ее никогда не отпустит. Он всегда выполнял приказы Эйрика неукоснительно.
Так что она не скажет ему о своих планах. Ограничится тем, что оставит весточку для Гирты, сообщая, куда поехала и что вернется как можно скорее.
Четыре ночи спустя Эйрик приближался к Равенширу со своей маленькой свитой. Он повернулся к Сигурду, ехавшему с ним рядом.
— Боже, до чего же хорошо возвращаться домой. Как я устал, и какой грязный, и как мне надоело убеждать вождей скоттов, норманнов и валлийцев, чтобы те оставались верными саксонскому королю!
Сигурд засмеялся.
— Я надрывал голос до хрипоты. Я до потери сознания пил медовую брагу и вино, направо и налево прикидываясь приятелем. Я до крови прикусывал язык, соблюдая дипломатичность.
— А все мы вместе покрыли на лошадях такое расстояние, что наши зады задубели, — с улыбкой добавил Сигурд.
— Да, и неплохо справились, разнося послание от короля Эдмунда по всей Британии и за ее пределы. Как ты думаешь?
Сигурд пожал плечами.
— В разговоре с тобой они казались верными, однако кое-кто из этих пограничных лордов настолько независим, что им ничего не стоит отвернуться от нашего короля, если начнется смута.
— И правда. Единственное, что можно сказать с уверенностью, так это то, что смута назревает. Везде, где бы мы ни бывали, я замечал скопления воинов, стягивающихся в страну отовсюду. Всех привлекают слухи о нависшей над королем смертельной угрозе, — заключил Эйрик, когда они миновали последний холм перед Равенширом, и у него вырвался усталый вздох.
Тут как раз его спутник подъехал к нему с наветренной стороны. И Эйрик брезгливо поморщился.
— Проклятье, какая от тебя идет вонь, Сигурд.
— Да ты сам тоже не розами пахнешь, милорд, — усмехнулся Сигурд. — Я видел, как какая-то девка в Йорке зажала нос, когда мы этим утром проезжали мимо. И что-то пробормотала насчет того, что язычники норманны всегда страшно воняют.
Губы Эйрика растянулись в слабой улыбке. Для того чтобы рассмеяться, он слишком устал.
— Пожалуй, я дам ей понюхать свою саксонскую половину. Для сравнения. Могу поспорить, что состязание будет честным.
Все мужчины расхохотались над его шуткой.
Им следовало бы задержаться в Йорке, хотя бы на ночь, подумал Эйрик. Вообще-то он завернул в этот торговый город с намерением посетить свою любовницу Азу. Он уже предвкушал купание в горячей воде, краткий отдых и долгую жаркую ночь любви со своей сладкой ювелиршей. Однако встретил брата, наблюдавшего за ремонтом своей ладьи, задержавшим его отплытие. Тайкир напомнил ему, что в Равеншире его ждет новая жена.
— Бракосочетание еще не было завершено, Эйрик.
— Ха! Кажется, я знаю это не хуже, чем ты, брат. И перестань лезть не в свои дела, черт побери!
Тайкир пожал плечами.
— Я понимаю, у тебя были свои соображения, когда ты женился на старой карге. — На его лице появилась странная улыбка, словно ему доставляло удовольствие поддразнивать брата возрастом Идит. — Кстати, тебе удалось как-нибудь повлиять в Винчестере на короля с его витаном, рассматривающим прошение Стивена?
— Кое-что сделать удалось. Эдмунд обещал поддержку, и я представил формальный протест перед витаном, заявив о своих отцовских правах на Джона. — Он пожал плечами. — Тебе ведь известно, что витан решает в зависимости от того, куда ветер дует. Я имею в виду политический. Но уже немаловажно и то, что я при каждом удобном случае упоминал на людях о своей любимой жене и сыне, оставленных в Равеншире. Надеюсь, мои слова разозлят Стивена и вынудят его на безрассудные действия, и тогда мы сможем в конце концов положить конец его вероломству.
— Тогда тебе надо торопиться в Равеншир, Эйрик. Неужели ты, уготовив ловушку для Стивена, станешь прохлаждаться тут, в Йорке? Да еще до того, как клятвы ваши будут подкреплены постелью?
Эйрик, сузив глаза, подозрительно покосился на озабоченное лицо брата.
— Интересно, отчего это ты с таким рвением сводишь меня с моей скрипучей женушкой? Может, тебе известно что-то, чего не знаю я?
— Я-то? — переспросил Тайкир, ударяя себя ладонью в грудь. — Да просто потому, что именно я смягчил бабу твоим подарком. Подмаслил тебе дорожку, так сказать. И мне не хочется, чтобы мои братские усилия пропали зазря.
Эйрик недоверчиво покачал головой, вспомнив, как его лукавый брат при расставании внезапно посерьезнел и изрек: «Вспомни мои слова, брат, когда придет время. Красота лежит в сердце, а не в глазах».
Тайкиру просто говорить, подосадовал Эйрик, махая Вилфриду и другим своим рыцарям из свиты, показавшимся на стенах крепости. Ему не нужно ложиться в постель со старухой.
Он раздраженно наморщил лоб, вспомнив оскорбительную реплику Идит насчет поросячьего хрюканья и свою угрозу поквитаться по возвращении.
Впрочем, после отъезда Эйрику не давали покоя совсем другие мысли, можно даже сказать, противоположные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102