Вариан проглотил стон и быстро отвел глаза, надеясь, что лицо не выдало его старику, который следил с дьявольским любопытством. И все-таки он с трудом воспринимал присутствие Али. Даже вежливо глядя на визиря, Вариан был сосредоточен только на Эсме.
Он чувствовал ее приближение, видел дрожание зеленоватого шелка, когда она проходила мимо него, и платье шелестело, касаясь гибкого тела… к которому невольно стремились его руки и губы. От нахлынувшего жара заболело лоно. Господи, как он жалок. Девушка надела платье — и он разбит наголову.
Шуршание шелка громом прогремело в ушах, когда она на миг застыла, а потом опустилась на подушку слева от него.
Али что-то сказал; видимо, это разозлило Эсме, потому что она ответила напряженной и быстрой речью на албанском языке. Вариан весь напрягся. Она напрашивается на то, чтобы ее убили, маленькая ведьма. Но Али только раздраженно поднял брови и засмеялся.
Вариан набрался мужества и посмотрел на нее. Ее лицо пылало, зеленые глаза метали враждебные искры.
— Что такое? — спросил он тихим, напряженным голосом.
— Ничего. Неприличная шутка, не достойная, чтобы ее переводить. Он слышал отвратительную сплетню, вот и все.
Вариан хотел настоять на переводе, но вошел слуга с подносом. Следом за ним появился Персиваль, белый как полотно, но собранный, понимающий, что входит в личные покои известного безумца, монстра, которого боится сам султан.
Монстр посмотрел на мальчика долгим, испытующим взглядом. Потом его голубые глаза наполнились слезами. Он протянул руку, и после небольшого колебания Персиваль ее принял.
Али что-то сказал дрогнувшим голосом.
Эсме цокнула языком.
— Jo !— резко сказала она. — Не сын, ты, грязный старик, — пробормотала она по-английски. — Nip . Племянник. — Она кинула на Вариана обвиняющий взгляд. — Я так и знала.
— Однако сходство замечательное. — Из-за спины Вариана послышался новый голос — низкий, певучий; в английской речи был заметен легкий акцент.
Все чувства Вариана обострились, как будто шелковый мужской голос бросил ему в лицо перчатку. Он не соблаговолил обернуться. Теперь он понял, почему Али посадил его спи-• ной к двери — хотел поймать выражение лица, первую, неконтролируемую реакцию на каждого входящего. Вариан в очередной раз не доставил ему такого удовольствия. Он дождался, когда говоривший появится в поле зрения, но и тогда продолжал удерживать внимание на Али, до тех пор пока новый гость не сел и его глаза оказались на одном уровне с глазами Вариана.
Темно-сапфировые глаза, ясные, простодушные. Бесхитростное выражение гладкого молодого лица, чистоте которого позавидовала бы любая английская леди. Он не надел тюрбан, длинные волосы цвета спелого зерна спускались на плечи. Он представился. В этом не было необходимости. Это был сам «золотой принц» Исмал.
Эсме говорила, что ему двадцать два года. На вид — не больше восемнадцати, изящный юноша с гордой осанкой, элегантной манерой держаться и грацией танцора. Нет, кошки.
Исмал был одет по-турецки: шелковая золотая туника с синим кушаком, цвет которого в точности соответствовал цвету глаз, и такими же шелковыми шароварами. Исмал мог бы не трудиться: если бы на нем была кишащая блохами шкура, он и тогда был бы красивым, ухоженным и благородным до кончиков ногтей. На какой-то миг Вариан почувствовал себя крестьянином и варваром. Но только на миг. Приниженность никогда не входила в набор качеств семейства Сент-Джорджей.
Вариан ответил на приветствие .молодого человека с сокрушительной вежливостью, его лицо было непроницаемо, а внутри бушевали ненависть и слепая, безрассудная ревность.
Следующие четверть часа он изо всех сил старался восстановить самообладание, думать рационально, унять клокочущую ярость. Но соображать не было никакой возможности. Слишком остро он ощущал два богато разодетых тела по бокам от себя, их голоса, их запахи: один — женский, дразнящий и светлый; другой — мужской, более темный, экзотичный. Под шорох шелка Вариан еле улавливал смысл разговора.
Он слышал, как вопросительно поднялся голос Али… Персиваль отвечал сначала скованно, потом все более уверенно и, наконец, увлеченно разболтался… между ними вплетался голос Эсме-переводчицы, низкий и ласковый, как прохладный ручей в знойный полдень.
Потом заговорил Исмал. Али ему ответил. Эсме тронула Вариана за руку, и это короткое прикосновение резко выдернуло его из помутненного состояния. Его собеседники во все глаза смотрели на него.
— Али дал Исмалу разрешение обратиться непосредственно к вам, — сказала она. — Вы должны занять место главы моей английской семьи и говорить за нас. Али считает, что мой кузен рассудителен, но такие вопросы не решают дети и женщины. — На миг она задержала взгляд на озадаченном лице Вариана, и он догадался, чего она не сказала вслух: помни о своем обещании.
Вариан перевел напряженный взгляд на Исмала, который сидел с торжественным выражением лица.
— Я не стану испытывать ваше терпение, бесконечно блуждая вокруг да около, милорд, — произнес «золотой принц». —
Я добровольно признаюсь, что это мои сторонники так варварски охотились за дочерью Рыжего Льва, но также говорю вам, что я им этого не приказывал. Никогда. Я объявил в розыск тех, кто приказал это сделать, и, когда их найдут, буду счастлив председательствовать на казни этих лакеев.
Персиваль издал сдавленный звук, но Исмал, кажется, этого не заметил.
— Про меня также говорят — но это уже жестокая несправедливость, — что я приказал убить Рыжего Льва. Это низкая ложь, и это понимают все разумные люди. Зачем бы я стал обрывать жизнь отца девушки, которую хочу видеть своей невестой? — Кошачьи голубые глаза метнулись к Эсме, потом обратно.
Вариан впился ногтями в ладони. Поняв это, он положил руки на колени.
— Действительно, необычный способ сватовства, — проговорил он. — По крайней мере для Англии.
Рот Исмала изогнулся. Вероятно, он разбил тысячи сердец этой ленивой кошачьей улыбкой.
— Милорд изволит шутить, — сказал «золотой принц». — Но и в Албании это крайне нестандартный способ завоевать сердце девушки.
Замечательно. Он к тому же остроумен.
— Я бы не убил отца Эсме, даже если бы он был моим злейшим врагом, потому что она его любила и отнеслась бы к его убийству с мстительной ненавистью.
Когда Эсме перевела это Али, тот отпустил игривый комментарий. Исмал расплылся в улыбке:
— Али заметил, что мстительные жены — неудобные существа. Он не сомневается, что если бы маленькая воительница поверила в мою виновность, она бы перерезала мне горло. Такое состояние ума не способствует разжиганию пыла в женихе.
Вариан посмотрел на Эсме. Она сидела сдержанная, сложив руки, потупив глаза, и переводила для Али разговор об убийстве отца и своем собственном будущем так, как будто речь шла о сельском хозяйстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98