Нуты собираешься меня брить или так и будешь пачкать пеной?
— Вы ужасный человек.
Эви опустила руку и просто смотрела на него. Как она может испытывать такое… влечение к этому мужчине?
— Я никогда не отрицал, что я ужасный. Не моя вина, что ты видишь меня не таким, какой я есть, дорогая.
Некоторое время она молча размышляла.
— Я предпочитаю думать, что под вашим цинизмом и щетиной я вижу вас таким, каким вы можете стать. — Она медленно подняла помазок и провела им по его щеке. — И я намерена обнаружить этого человека.
— Боюсь, он умер много лет назад. И никто, включая меня, не оплакивал его кончину.
— Помолчите. Я стараюсь сделать все правильно.
Снова обмакнув помазок в мыльную пену, она намылила другую щеку. Ей нравилось прикасаться к нему, когда он не мог помешать этому, когда их соприкосновение полностью зависело от нее.
— Ты уже решила, как долго будет продолжаться мое наказание? — спросил он, когда она отставила в сторону тазик и взяла бритву.
— Я предпочитаю рассматривать это как ваше принудительное обучение.
— Если бы мы поменялись местами, я бы придумал различные способы обучения, — сказал он с легкой улыбкой. — Я в твоей власти, Эвелина. Неужели ты не смогла придумать ничего более дикого и порочного, чем бритье?
Его низкий чувственный протяжный говор привел ее в трепет. С дрожащими руками она отступила на мгновение, чтобы овладеть собой.
— Ведите себя прилично, — строго сказала она.
Сент перевел взгляд с ее лица на бритву.
— По крайней мере поцелуй меня на прощание, прежде чем перережешь мне глотку.
— Ш-ш-ш.
Прижав пальцы свободной руки к его подбородку, чтобы удержать его на месте, она медленно и осторожно провела острым лезвием бритвы вдоль щеки.
— Было бы легче, если бы вы не были таким высоким, — пожаловалась она со вздохом.
— Воспользуйся скамеечкой, — предложил он, указав на сиденье в дальнем углу камеры, снова загремев при этом цепями.
Внезапно он оказался необыкновенно услужливым, и когда она притащила скамейку и встала на нее, то поняла почему. Их лица оказались на одном уровне, всего в нескольких дюймах друг от друга.
— Я…
Наклонившись вперед, Сент впился в ее губы крепким мыльным поцелуем.
Этот поцелуй пронзил Эвелину до самых кончиков пальцев ног. Ей всего лишь надо было отодвинуться назад на несколько дюймов, и он больше уже не смог бы ее достать. Сознание этого наполнило девушку чувством— собственного могущества, но тут его твердые, требовательные губы оставили ее почти бездыханной и пробудили желания, о которых она не осмелилась бы сказать вслух.
Эви страстно ответила на его поцелуй, погрузив руку в темные взлохмаченные волосы и отважно пробежавшись языком по его зубам. Сент застонал, и горячая дрожь прошла вдоль ее позвоночника, вызвав жар между бедер.
О, он был прав! Было много всего, чем она предпочла бы заняться с ним, вместо того чтобы брить. Эви снова поцеловала Сента, горячо и страстно. Цепи на его руках зазвенели, когда он натянул их, пытаясь обнять ее. Он принадлежал ей, и она могла делать с ним все, что ей нравится. Все, что захочет.
— Довольно, — прошептала она, больше себе, чем ему.
— Почему, Эвелина? — прошептал он в ответ, соблазнительный, как дьявол. — Прикоснись ко мне. Положи на меня свои руки.
Ей так хотелось это сделать, что она ощутила почти физическую боль, когда отступила назад и сошла со скамейки на пол.
— Нет.
Он хмуро посмотрел на нее. Его лицо было намылено и одна щека выбрита.
— Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя. Иди сюда. Эвелина потрясла головой, пытаясь очистить мозг от теплого дурманящего тумана, вызванного его присутствием.
— Речь идет не о том, чего хотим вы или я, а о том, что лучше для этих детей.
— Не обольщайся, — возразил он, неожиданно рванувшись к ней. Цепи натянулись, и он сразу отступил назад к стене. — Ты действительно думала, что бритье могло бы превратить меня в твой вариант героя? Ты хотела прикоснуться ко мне. Тебе и сейчас этого хочется, тебя всю трясет.
— Ничего подобного. — Она спрятала руки за спину.
— Отпусти меня, Эвелина. Забудь эти глупости, и я отвезу тебя куда-нибудь на атласные простыни, усыпанные лепестками роз. — Он еще больше понизил голос, до того мягкого чувственного тона, который заставлял бешено колотиться ее сердце. — Я хочу овладеть тобой, Эвелина, и ты тоже этого хочешь.
— Вы обманываете себя, — возразила она, прохаживаясь до двери и обратно. — Да, вы очень привлекательны и, я уверена, весьма… искусны в обольщении.
О, он умел вывести из себя, и даже более того, потому что его слова вызвали в ее воображении картины, которые соблазняли и возбуждали.
— Все же вам лучше помнить, что вас не приковали бы цепью к стене, если бы ваши лучшие качества взяли верх над плохими.
Он вопросительно поднял бровь.
— И что?
— И поэтому вам нужно перестать соблазнять меня и начать слушать, что я говорю.
Она отодвинула скамейку примерно на полфута назад и снова взобралась на нее.
— Теперь стойте спокойно.
— Пока ты держишь лезвие у моей глотки, дорогая, я сделаю все, что ты просишь. Но я здесь не потому, что хочу, чтобы меня в чем-то убедили. Я здесь из-за того, что ты обманула меня и заперла. Это твоя проблема. И я не собираюсь задерживаться здесь надолго, так что давай работай!
По крайней мере он ее достаточно разозлил, чтобы она больше уже не думала о его поцелуях. Сент не был трусом, раз изводил ее, когда она держала бритву в руке. Тем не менее, если она ждала от него благовоспитанности, она должна подавать ему пример.
Эви глубоко вздохнула:
— Я не сомневаюсь, принимая во внимание ваше… обостренное чувство самосохранения, что вы предпримете попытку бежать. — Она провела бритвой вдоль его другой щеки, стараясь не замечать острых зеленых глаз, следивших за каждым ее движением. — По той же самой причине я считаю также, что вы прислушаетесь к аргументам, которые я вам представлю.
Медлительная насмешливая улыбка искривила его губы.
— Прежде чем начнешь представлять свои аргументы, сотри мыльную пену с подбородка, Эвелина Мария.
Глава 14
Любовь безумье страсти в нем зажгла, -
Так дуб стрела сжигает громовая.
Он ею был испепелен дотла,
Он не умел любить, не погибая.
Байрон. Паломничество Чайлд Гарольда.
Песнь III
Сент очень надеялся, что его конь не остался без присмотра. Эвелина сказала, что они укрыли Кассиуса в старых конюшнях при казарме, что было весьма разумно. Независимо от того, заметили бы или нет отсутствие маркиза, породистый гнедой жеребец арабских кровей, оставленный на неделю на привязи возле приюта «Заря надежды», непременно привлек бы к себе внимание. Кормление коня — это совсем другое дело, но, учитывая ревностное отношение Эви к детям, Сент решил, что она не оставит бедное животное погибать с голоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
— Вы ужасный человек.
Эви опустила руку и просто смотрела на него. Как она может испытывать такое… влечение к этому мужчине?
— Я никогда не отрицал, что я ужасный. Не моя вина, что ты видишь меня не таким, какой я есть, дорогая.
Некоторое время она молча размышляла.
— Я предпочитаю думать, что под вашим цинизмом и щетиной я вижу вас таким, каким вы можете стать. — Она медленно подняла помазок и провела им по его щеке. — И я намерена обнаружить этого человека.
— Боюсь, он умер много лет назад. И никто, включая меня, не оплакивал его кончину.
— Помолчите. Я стараюсь сделать все правильно.
Снова обмакнув помазок в мыльную пену, она намылила другую щеку. Ей нравилось прикасаться к нему, когда он не мог помешать этому, когда их соприкосновение полностью зависело от нее.
— Ты уже решила, как долго будет продолжаться мое наказание? — спросил он, когда она отставила в сторону тазик и взяла бритву.
— Я предпочитаю рассматривать это как ваше принудительное обучение.
— Если бы мы поменялись местами, я бы придумал различные способы обучения, — сказал он с легкой улыбкой. — Я в твоей власти, Эвелина. Неужели ты не смогла придумать ничего более дикого и порочного, чем бритье?
Его низкий чувственный протяжный говор привел ее в трепет. С дрожащими руками она отступила на мгновение, чтобы овладеть собой.
— Ведите себя прилично, — строго сказала она.
Сент перевел взгляд с ее лица на бритву.
— По крайней мере поцелуй меня на прощание, прежде чем перережешь мне глотку.
— Ш-ш-ш.
Прижав пальцы свободной руки к его подбородку, чтобы удержать его на месте, она медленно и осторожно провела острым лезвием бритвы вдоль щеки.
— Было бы легче, если бы вы не были таким высоким, — пожаловалась она со вздохом.
— Воспользуйся скамеечкой, — предложил он, указав на сиденье в дальнем углу камеры, снова загремев при этом цепями.
Внезапно он оказался необыкновенно услужливым, и когда она притащила скамейку и встала на нее, то поняла почему. Их лица оказались на одном уровне, всего в нескольких дюймах друг от друга.
— Я…
Наклонившись вперед, Сент впился в ее губы крепким мыльным поцелуем.
Этот поцелуй пронзил Эвелину до самых кончиков пальцев ног. Ей всего лишь надо было отодвинуться назад на несколько дюймов, и он больше уже не смог бы ее достать. Сознание этого наполнило девушку чувством— собственного могущества, но тут его твердые, требовательные губы оставили ее почти бездыханной и пробудили желания, о которых она не осмелилась бы сказать вслух.
Эви страстно ответила на его поцелуй, погрузив руку в темные взлохмаченные волосы и отважно пробежавшись языком по его зубам. Сент застонал, и горячая дрожь прошла вдоль ее позвоночника, вызвав жар между бедер.
О, он был прав! Было много всего, чем она предпочла бы заняться с ним, вместо того чтобы брить. Эви снова поцеловала Сента, горячо и страстно. Цепи на его руках зазвенели, когда он натянул их, пытаясь обнять ее. Он принадлежал ей, и она могла делать с ним все, что ей нравится. Все, что захочет.
— Довольно, — прошептала она, больше себе, чем ему.
— Почему, Эвелина? — прошептал он в ответ, соблазнительный, как дьявол. — Прикоснись ко мне. Положи на меня свои руки.
Ей так хотелось это сделать, что она ощутила почти физическую боль, когда отступила назад и сошла со скамейки на пол.
— Нет.
Он хмуро посмотрел на нее. Его лицо было намылено и одна щека выбрита.
— Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя. Иди сюда. Эвелина потрясла головой, пытаясь очистить мозг от теплого дурманящего тумана, вызванного его присутствием.
— Речь идет не о том, чего хотим вы или я, а о том, что лучше для этих детей.
— Не обольщайся, — возразил он, неожиданно рванувшись к ней. Цепи натянулись, и он сразу отступил назад к стене. — Ты действительно думала, что бритье могло бы превратить меня в твой вариант героя? Ты хотела прикоснуться ко мне. Тебе и сейчас этого хочется, тебя всю трясет.
— Ничего подобного. — Она спрятала руки за спину.
— Отпусти меня, Эвелина. Забудь эти глупости, и я отвезу тебя куда-нибудь на атласные простыни, усыпанные лепестками роз. — Он еще больше понизил голос, до того мягкого чувственного тона, который заставлял бешено колотиться ее сердце. — Я хочу овладеть тобой, Эвелина, и ты тоже этого хочешь.
— Вы обманываете себя, — возразила она, прохаживаясь до двери и обратно. — Да, вы очень привлекательны и, я уверена, весьма… искусны в обольщении.
О, он умел вывести из себя, и даже более того, потому что его слова вызвали в ее воображении картины, которые соблазняли и возбуждали.
— Все же вам лучше помнить, что вас не приковали бы цепью к стене, если бы ваши лучшие качества взяли верх над плохими.
Он вопросительно поднял бровь.
— И что?
— И поэтому вам нужно перестать соблазнять меня и начать слушать, что я говорю.
Она отодвинула скамейку примерно на полфута назад и снова взобралась на нее.
— Теперь стойте спокойно.
— Пока ты держишь лезвие у моей глотки, дорогая, я сделаю все, что ты просишь. Но я здесь не потому, что хочу, чтобы меня в чем-то убедили. Я здесь из-за того, что ты обманула меня и заперла. Это твоя проблема. И я не собираюсь задерживаться здесь надолго, так что давай работай!
По крайней мере он ее достаточно разозлил, чтобы она больше уже не думала о его поцелуях. Сент не был трусом, раз изводил ее, когда она держала бритву в руке. Тем не менее, если она ждала от него благовоспитанности, она должна подавать ему пример.
Эви глубоко вздохнула:
— Я не сомневаюсь, принимая во внимание ваше… обостренное чувство самосохранения, что вы предпримете попытку бежать. — Она провела бритвой вдоль его другой щеки, стараясь не замечать острых зеленых глаз, следивших за каждым ее движением. — По той же самой причине я считаю также, что вы прислушаетесь к аргументам, которые я вам представлю.
Медлительная насмешливая улыбка искривила его губы.
— Прежде чем начнешь представлять свои аргументы, сотри мыльную пену с подбородка, Эвелина Мария.
Глава 14
Любовь безумье страсти в нем зажгла, -
Так дуб стрела сжигает громовая.
Он ею был испепелен дотла,
Он не умел любить, не погибая.
Байрон. Паломничество Чайлд Гарольда.
Песнь III
Сент очень надеялся, что его конь не остался без присмотра. Эвелина сказала, что они укрыли Кассиуса в старых конюшнях при казарме, что было весьма разумно. Независимо от того, заметили бы или нет отсутствие маркиза, породистый гнедой жеребец арабских кровей, оставленный на неделю на привязи возле приюта «Заря надежды», непременно привлек бы к себе внимание. Кормление коня — это совсем другое дело, но, учитывая ревностное отношение Эви к детям, Сент решил, что она не оставит бедное животное погибать с голоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87